– Я попробую поговорить с Юлей. Подождите здесь.
Юлька слушала меня, упрямо покусывая нижнюю губу. Пытаясь склонить ее к разговору с матерью, я искала нужные слова, и это было нелегко. И все же она пока еще оставалась мягкой и податливой, как кусочек воска в теплой руке. Она слушала меня не возражая.
– Хорошо, – наконец согласилась девочка, – я поговорю с ней… если вы хотите.
Они разговаривали в классе, пока мы с мальчиками наводили порядок в игровой. Затем за Шадтом пришла его бабушка и забрала Сашу и Юлю. Эти две бабушки забирали детей по очереди. Бабушка Шадта неодобрительно взглянула на маму Зуйко. Очень неодобрительно. Можно не сомневаться, завтра я буду иметь разговор с Тамарой Павловной…
Мы шли в сторону детского сада с Юлиной мамой вдвоем. Летел пушистый снег. Хотелось верить в хорошее.
– Я все понимаю, – сказала я. – У вас не сложились отношения с матерью, личная жизнь не задалась… Но одного я все же не могу понять – почему вы никогда не приходили? Вы ведь могли приходить в школу, чтобы видеться с дочкой. Юля такая умница, отличница, старательная, добрая… Любая мать мечтает о таком ребенке… Как можно было столько времени не видеть ее?
Наталья ответила не сразу. Она охотно кивала, соглашаясь со мной, и это немного раздражало.
– Вам трудно понять, – сразу перейдя на слезы, заговорила она. – У меня такие проблемы… От второго мужа пришлось уйти, живу у чужих людей. Иногда хлеба не на что купить. А как прийти к ребенку с пустыми руками? Я вот сейчас снова безработная…
– Какое у вас образование? – машинально спросила я и взглянула на часы. Снова я забираю свою дочь последней…
– Да никакого! – не без вызова ответила Наталья. – Я после школы поступать собиралась, да мать твердила – иди работай! Деньги, мол, зарабатывай на себя… Что мне оставалось? Светлана Николаевна, – Юлина мать замялась, – а нельзя мне кем-нибудь в ваш интернат?.. Хоть уборщицей? Мне бы лишь бы с Юленькой видеться!
– Я поговорю с директором, – пообещала я. – Зайдите в пятницу.
Иришка действительно осталась последней. Она занималась с логопедом в методическом кабинете. Одной рукой моя дочь держала женщину за ладонь, другой трогала многоярусные бусы у нее на груди.
Преподавательница соловьем разливалась перед моей дочерью, но та была поглощена бусами.
– Хитрюга, – охарактеризовала ребенка логопедша. – Хитрюга и лодырь. Все понимает, но говорить ленится. Но все же, Светлана Николаевна, не покривлю душой – прогресс имеется.
– Правда?
Я почувствовала, как меж лопаток резко сработал механизм моих крыльев. Они выросли, едва логопедша нажала на пульт управления. Я готова была воспарить, но методический кабинет не располагал к этому.
– Ну а как же?! – бодро продолжала она. – Шепотом мы говорим вовсю. По крайней мере слоги по картинкам. Но звук пока включать стесняемся…
Иришка раскрыла мою сумку и сунула туда носик. Сейчас достанет косметичку и углубится в ее содержимое.
– Но как быть со звуком? – огорчилась я. Крылья опустились и приготовились сложиться в исходную позицию.
– Дайте время, милая Светлана Николаевна, – вода камень точит. Мы еще запоем… – В ее тоне не было ни грамма сомнения. – Упражнения, гимнастика, ежедневные занятия. Нам с вами расслабляться нельзя.
– А мы и не расслабляемся, – весело ответила я. Достала из сумки деньги. – Здесь за месяц.
– Да, Светлана Николаевна, – добавила логопедша, пересчитывая купюры. – Хочу вас заранее предупредить, что со следующего месяца плата повышается.
– Намного? – испугалась я.
– На двадцать процентов, – виновато улыбнулась она.
– Ничего, – приговаривала я, одевая Иришку, – наш папа теперь будет работать у дяди Ромы. Нам не страшны повышения… Ничего… Это не главное. Главное, что прогресс имеется!
Почти всю дорогу до дома я, как молитву, повторяла слова логопеда «прогресс имеется».
– У нас прогресс! – заявила я с порога.
Игорь принял припорошенную снежком Иришку и начал разоблачать ее.
– А у нас – регресс, – вздохнул он.
– Ты о чем? – насупилась я.
Если он думает, что теперь при каждом удобном случае меня можно упрекать в его уходе с завода, то он ошибается. Это его личный выбор.
– Твой муж, инженер, теперь служит в магазине.
– И что?
Игорь пожал плечами:
– На той неделе Горин отправляет меня в Турцию.
– Тебя? Зачем? – не поверила я.
– За шубами.
– Одного?
– Почему же – одного? Со своим главным продавцом.
– По-моему, у него нет продавцов, – засомневалась я. – Одни продавщицы.
– Именно это я и хотел сказать.
Игорь поднял нашу дочь и усадил на компьютерный стол.
– Говори, что нашептала сегодня на занятиях, – предложил он и наклонил к ней ухо. Иришка стукнула отца по уху и резво скинула с полки два диска. Те со звоном разлетелись по полу.
– Ира! – в унисон заорали мы.
Дочка спрыгнула со стола и побежала в свою комнату.
– Куда наш щеночек побежал? – кинулась я следом. Включила свет. Иришкина пятка торчала из-под стола.
– Мама-собачка плачет, – заявила я, – потеряла своего щеночка. Гав! Гав…
– Папа-собачка сейчас волком завоет, – раздалось из прихожей.
Моя дочь показала нос.
– У-у-у, – услышали мы вой Игоря.
– Гав! Гав! – призывала я. Вдруг увидела, как Иришка повторяет губами: «Ав! Ав!»
– Папа-волк, не вой, – негромко попросила я. – Маленькая собачка зовет…
Игорь появился в дверях на четвереньках. На голове у него болталась шапка-ушанка.
– Гав! Гав! – поприветствовал он нас.
Ира ответила чуть слышно, но мы разобрали – это было отчетливое, ясное «ав-ав».
Мы с Игорем залаяли в два голоса, начали скакать по комнате вокруг своего щенка. Потом сцепились в клубок из трех тел и стали кататься по ковру. Мы так радовались в тот вечер… Мы не могли знать, какие события ожидают нас в ближайшем будущем…
Глава 5
В воскресенье из больницы забирали Кирюшу. Пока взрослые таскали в машину Кирюшины пакеты, он прощался со своим «дружочком», Лешей Зиминым.
– Лешечка! – стонал Кирюша, дергая того за руки и качая из стороны в сторону. – Мой лучший дружочек, Лешечка! Как же я тебя люблю!
Лена смотреть на это не могла. Мы ждали, когда Кирюша напрощается вдоволь. Уговаривать его бесполезно.
– Ты чего тут расшумелся? – ворчала санитарка. – Выписали, так ступай домой.
– Пошли, я тебя провожу, – вызвался Леша.
– Ты придешь ко мне в гости? – не унимался Кирюша. – Обязательно приходи! Мама, пусть Леша ко мне придет!
Мальчики спускались по лестнице, мы с Леной молча шли следом.
– А поехали с нами! – вдруг решил Кирюша внизу. – Мам, давай Лешечку заберем с собой! Он – мой любимый дружочек!
