— Право, не знаю.
— Я что ж, не говорил с тобой о работе? Джилл сглотнула подступивший к горлу ком.
— Говорил, но гораздо меньше, чем до рождения ребенка.
Ответ, видно, не понравился Эйдену — на его щеке заиграл желвак. Он продолжал изучать бумаги.
— Почему бы тебе не осмотреться здесь как следует? Вдруг что-нибудь да подхлестнет твою память. А я пока посижу снаружи. — Она вытащила из сумочки книгу. — Не торопись, смотри внимательно.
Только два часа спустя Джилл подняла глаза от книги. Все это время Эйден провел в поисках своего прошлого: выдвигал ящики с документами, просматривал бумаги, поднимал жалюзи и всматривался в окружающий пейзаж, водил пальцем по поверхности различных предметов, даже обнюхивал их, несколько раз выходил в коридор. Наконец он уселся в кожаное кресло перед своим письменным столом и углубился в чтение файлов. Войдя, Джилл застала его за этим занятием.
— Что ты делаешь? — спросила она.
Он поднял голову. Глаза глядели устало, волосы растрепались.
— Вот, изучаю бумаги. Если я не в состоянии вспомнить, каким образом зарабатывал деньги, мне остается одно — попытаться научиться этому заново.
— Ты читаешь файлы? — Она сделала большие глаза.
— Не мешай.
— Ты умный человек, Эйден, — сказала она, хотя понимала, что слово «умный» не отражает всех его достоинств. — Но даже тебе изучение файлов не заменит десятилетнего опыта работы.
Он со вздохом провел рукой по лицу.
— Ты, пожалуй, права. Пойдем домой. Здесь я ничего не добьюсь.
Джилл накинула куртку, взяла сумочку и пошла за мужем, недоумевая, что с ней происходит. С одной стороны, она разочарована — еще бы, Эйдену так хочется поскорее поправиться! — а с другой — вроде бы рада.
Внезапно ей пришла в голову совершенно дикая мысль. А что, если он останется таким навсегда? Если так и не вспомнит, в чем состояла его работа? Дикая-то она дикая, но не так уж и напугала Джилл, как могла бы.
Эйден запер входную дверь и уже направился к лифту, но на полпути ни с того ни с сего замер на месте. Он даже затаил дыхание. Джилл встревожилась — уж не пронзила ли его физическая боль?
— Я вспомнил тебя, — прошептал он, глядя через балюстраду антресолей вниз, в «яму». И засмеялся коротким смехом. — Я вспомнил.
Джилл прижала сумочку к груди, сердце ее гулко застучало. Неужели сейчас эта интерлюдия закончится?
— Что именно ты вспомнил?
— Вспомнил, как увидел тебя впервые. Стоя на этом самом месте. — Он перевел взгляд с «ямы» на Джилл, лицо его горело от волнения. — Ты там работала! — выговорил он наконец.
— Да, — улыбнулась она.
Глаза его сверкали.
— Я стоял и беседовал с Джо Мэлоном и вдруг увидел тебя. Я только что возвратился из командировки в Японию, а тебя в мое отсутствие взяли к нам на работу. Ты сидела нога на ногу в задравшейся короткой юбке и говорила по телефону. На меня словно налетел тяжелый грузовик.
— И что же?
— Я был сбит, перевернут, раздавлен. Форменная автокатастрофа со смертельным исходом на дороге любви.
— Это ты-то?! Мистер Спокойный-Сдержанный-Чинный? — засмеялась Джилл.
— Именно.
Никогда Эйден этого не рассказывал. По лицу Джилл пробежала кокетливая улыбка. Она провела рукой по губам, как бы стирая ее, и постаралась вернуть мужа на землю:
— Это означает, что ты вспомнил Джо Мэлона.
— Да. — Он склонил голову и, помолчав, снова вернулся к своим воспоминаниям: — При первой возможности я выходил сюда, чтобы полюбоваться тобой. От тебя, твоих белокурых волос и длинных ног под короткой юбкой исходило сияние, освещавшее всю «яму».
Джилл почувствовала, как краска смущения заливает ее лицо и шею.
— Ты что же, всякий раз изучал мои ноги?
— Да. И не только ноги. Другие части тела — тоже.
Невольно польщенная, Джилл откинулась на перила антресолей и наградила Эйдена игривой улыбкой.
— А я-то, дурочка, думала, что ты наблюдаешь за мной как за новенькой — на предмет моей профессиональной пригодности.
— Разумеется, и это тоже. — Эйден придвинулся поближе. — Я прямо не верил глазам своим: такая красавица — и при этом отличный работник. Ты была энергичной, сметливой и умела разговаривать с клиентами естественным живым тоном.
— Вот как! А мне было невдомек. Когда ты впервые пригласил меня к себе, я решила — все, увольняют!
— Куда там! Я предложил тебе повышение — место моего помощника. — Он положил левую руку на перила, как бы преградив ей путь к отступлению. Джилл не возражала.
— Да, я сделала неслыханную карьеру, за три недели из торгового агента превратившись в помощника одного из начальников. Все дружно возненавидели меня.
— Что можно сказать по этому поводу? — спокойно улыбнулся в ответ Эйден. — Если мне чего-нибудь захочется, я костьми лягу, а добьюсь.
— А я… — голос ее дрогнул при виде его доброй улыбки, — я ни о чем не догадывалась. У тебя была безупречная репутация мужчины, который не путает любовь с работой и не заводит серьезных романов.
— Так оно и было, пока я не увидел тебя.
Он не отрывал глаз от Джилл, а ее сердце, казалось, уже не умещается в груди. Вдруг она почувствовала, что трех лет как не бывало, что все начинается снова — она впервые влюблена.
Но, даже погружаясь в это волшебное чувство, она заметила, что прошлое ускользает от Эйдена. Он слегка отодвинулся от нее и почесал в затылке.
— А как же мы перешли от служебных отношений к любовным? Никак не припомню.
— Я с неделю работала твоей помощницей и пошла с тобой на директорское совещание, показывать слайды.
— Мои слайды, — моргнул Эйден. — Из Японии. С электронного завода в Токио.
— Да.
Эта неделя оказалась самой трудной в ее жизни. Влюбившись в него по уши, она просто потеряла голову.
Сейчас она глядела на мужа, и ее предательское сердце переворачивалось от любви к нему. Он был все тем же неотразимо красивым мужчиной, а она — все той же влекомой к нему до потери рассудка женщиной.
— И что же было потом? — мягко спросил он, всматриваясь в ее лицо, лаская взглядом каждую черту, особенно губы и глаза.
— Однажды мы задержались в офисе допоздна, и ты меня поцеловал.
— Только-то? — Эйден стоял так близко, а его голос звучал так ласково! По ее телу пробежали горячие волны, которые, казалось, он не может не ощутить. Но отодвинуться она была не в силах.
— Да, но это был не случайный поцелуй. — Она почувствовала на щеке его дыхание. — Сдается мне, что мы думали о нем всю неделю. Я по крайней мере.
— Представляю, что это был за поцелуй, если мы готовились к нему целых семь дней.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
