class="p1">Приехали на Порожную в самое хорошее время, в пору белых ночей.
Сперва Фиса и уснуть не могла. Как ни завешивай окна, все не ночь. Да это и на руку пришлось. Некогда отсыпаться, обживать надо новое гнездо.
К их приезду на Порожную в поселке только начали прокладывать первую улицу. И на первой улице, врезанной в пологий склон распадка, собраны были первые пять щитовых домиков. Каждый в две квартиры. Всего жилья на десять семей. А рабочих на стройке было уже близко к тысяче. Большинство одиночки, но были и с семьями. Ютились в длинных брезентовых палатках с круглыми, как судовые иллюминаторы, оконцами.
Или Кравчук запомнил свой разговор с Фисой, или хотел поощрить Алексея за хорошую работу, только одну из первых десяти квартир выделил семье Ломовых.
Им достался второй с краю домик, точнее сказать, восточная его половина.
— Первое солнышко у нас! — радовалась Фиса.
Она, измотавшись с младенцем за длинную дорогу, была довольна, что кончились путевые мытарства, что наконец-то живы-здоровы добрались до места, что есть свой угол, да не какой-нибудь, а целая квартира, такая же, как у самого начальника стройки (он поселился через дом от них), и находилась в том чудесном настроении, когда достаточно самого малого повода, чтобы порадоваться от души.
А поводов было много.
Доставшийся им домик был окрашен в нежнейший небесно-голубой цвет.
— Ну прямо как Толины глазки! — восхищалась Фиса.
Вид из окон был дивный.
— Такая река! Думала, после Ангары и смотреть не захочется, а тут такая красота!
Встретили их хорошо, отнеслись со вниманием.
— Сегодня сам Елисей Назарыч заходил. Шел мимо, с обеда, наверно. Спросил, хорошо ли доехали? Как устроились?
Продуктов было вдоволь.
— Зашла в магазин, и глаза разбежались. Не знаю, чего и взять. И колбаса, и ветчина, и сало копченое.
И неизбежные на новом необжитом месте трудности воспринимались как должные, не вызывая ни раздражения, ни уныния.
Не было, к примеру, настоящей мебели (только кровать румынскую привезли с собой, остальное продали). Стол простой плотницкой работы. Вместо комода — три фанерных ящика, поставленных друг на друга. Вместо платяного шкафа — угол отгорожен занавеской. И с посудой скудновато.
Водопровода тоже, конечно, нет. По утрам подъезжает автоцистерна; хозяйки выбегают с ведрами, набирают запас на сутки. Отопление печное. И других удобств нет.
Но все это, как известно, не главное в жизни.
Зато Леша стал много ближе к дому. Работа теперь у него почетная и понятная. Машинист экскаватора. Не надо бегать день-деньской сломя голову по базам и конторам.
С работы приходит трезвый. Если и выпьет, то дома с товарищами. В этом Фиса ему не перечит. Она и сама посидит с мужчинами за столом. Самой ей пить нельзя, она еще кормящая, но гостей всегда примет, как надо, приветливо и хлебосольно.
Не по обязанности, а от всего сердца.
И мужчины, довольные радушной хозяйкой, возвратясь домой, ставят ее в пример своим женам.
— Вот у Алексея Ломова жена! Веселая, обходительная и собою по всем статьям вышла!
На что жены обычно отвечают:
— Он и сам, Алексей-то, не в поле обсевок! С какого боку ни возьми. И мужик, и работник!
Все сходились на одном: в голубом домике поселилось счастье.
Глава одиннадцатая
ДЛИННЫЙ РУБЛЬ
Не успели как следует оглядеться на новых местах, кончилась короткая летняя пора. Про эти места и поговорка сложена: тринадцать месяцев зима, остальное — лето.
А для семейства Ломовых, как и других новоселов, и без того не длинное лето еще окоротилось хлопотами и заботами, как исправнее встретить первую полярную зиму.
Хлопот и забот вдосталь.
Отеплить жилье: проклеить окна, законопатить все щели, подгрести завалинки из снега, вровень с окошками, а все пазы — особо тщательно по углам — заледенить, то есть покрыть слоем снега, обильно смоченного водой. Заготовить на всю зиму сухих дров: распилить, исколоть и сложить в поленницы. Даже воду надо заготовить. Точнее, не воду, лед. Забить кладовку плоскими иссиня-стылыми глыбами, чтобы потом отколоть, сколько надо, ледорубом и растаять в кадушке на кухне. Надо запасти на зиму грибов и ягод — не для лакомства, для здоровья… Да не перечтешь всего…
Алексей хорошо помогал, хоть и приходил домой усталый. На работе «прихватывал» ежедневно по два-три часа. И на стройке много надо успеть за короткий летний сезон.
Но когда управились со всеми домашними делами, подготовились к зиме «не хуже людей», и на стройке кончился летний аврал, и можно бы и передохнуть в ожидании следующего каленого лета, — заскучал.
Работа не веселила, всех экскаваторщиков перевели на ремонтную базу готовить механизмы к весне. Работа «не бей лежачего», соответственно и оплата — не сдельная, а оклад.
Старался занять себя дома. Нянчил Толика, сразу по приходе с работы выносил его на прогулку (детский врач, которая раз в месяц прилетала на стройку из райцентра, строго наказывала всем матерям: в любую погоду выносить детей на свежий воздух), даже помогал Фисе на кухне: чистил картошку, мыл посуду.
Потом надоело. Если и делал что по дому, то лишь после напоминания и явно нехотя.
— Занесла нас сюда нелегкая! — сказал как-то в сердцах.
Фиса и сама считала, что вовсе ни к чему было уезжать с Ангары, но разговора не поддержала. Знала, что скор Леша на решенье. И со страхом подумала, что это недовольство опять может сорвать его с места. А куда же подниматься с ребенком среди лютой зимы. Тем более с такими трудами подготовились к зимовке.
Но Алексею и не требовалось поддержки.
Его уже денно и нощно точила мысль: «Просчитался! Если такая волынка и дальше пойдет, — три месяца работать, остальные сидеть на окладе, тут бобра не убьешь!»
Он, конечно, знал, что, когда стройка наберет силу, работы экскаваторщику будет через край, но надо же было как-то оправдать свою хандру и раздражение.
Вскоре после Нового года среди экскаваторщиков прошел слух, что будут набирать охотников, временно, до весны, поработать на горнорудном комбинате.
Будто бы на пленуме райкома партии был разговор о том, что на золотых рудниках срываются вскрышные работы из-за нехватки квалифицированных механизмов, тогда как на Порожной экскаваторщики сидят без дела. И будто бы Кравчук согласился, если найдутся охотники, отпустить до весны.
Долго не раздумывая, в тот же день после работы Алексей пошел к начальнику стройки.
Как оказалось, он опередил всех.
Кравчук молча выслушал его, нахмурился и сказал:
— Я о тебе лучше думал.
— Выходит, ошиблись, — ответил Алексей с небрежной дерзостью.
— Не сидится дома? — спросил Кравчук.
— А я сюда,
