Вальтер подергал свою цепь. Бесполезно. Небольшое окошко, забранное частой решёткой из толстых стальных прутов, выходило во двор. До него можно было дотянуться на пределе длины цепи. Юнгу удалось рассмотреть темный силуэт грузовика, но в таком неудобном положении руки сразу же начали болеть, и он уселся на матрас, опершись спиной о стену. В комнате сильно воняло. Источником неприятного запаха служило старое металлическое ведро, стоящее в дальнем углу. Деревянный черпак около тощей подушки был пуст. Сразу же захотелось пить.
— Во ты тут баню устроил, Пика, — раздался голос его провожатого, — Выпить есть?
— Да ломит че-то с утра всего. Присаживайся, Мотыль, самогонка есть, но дрянная. Пахан говорил, что сегодня вашу охоту отмечать будем, если всё в цвет ляжет.
— Ты за этим ухарем приглядывай. Если он, как тот лейтенант, сдохнет, тебя пахан точно на ремни порежет.
— Да знаю я. Где он сам-то?
— Наверное к себе поехал бумажки писать. С этим фраером еще трое были. Пришлось зажмурить.
Хлопнула дверь и раздался ещё один голос. Скорее всего водителя.
— Есть че пошамкать?
— Да, падай сюда. Ща принесу. Марафету нет?
— Не. Шмали есть чутка. Давай пожрём, а потом покурим.
— Лады.
Вальтер Юнг считал, что хорошо знает русский язык, но многие слова ему были непонятны. Скорее всего какой-то уголовный сленг. Во взводе лейтенанта Шульте было несколько уголовников, которые разговаривали между собой так же непонятно. Юнг пожалел, что не уделил тогда этому внимания, но кто же мог предположить, что ему это может понадобиться. Вальтер ещё некоторое время прислушивался к их разговору, но там уже вспоминали разные случаи из тюремной жизни и ничего достойного внимания он больше не услышал.
— Лена, привет, — дружелюбно улыбаясь, поздоровалась Юля.
— Привет. Но мы же уже здоровались сегодня, — сказала Лена.
— С хорошим человеком можно и второй раз, — рассмеялась Юля и неожиданно спросила, — У тебя какой размер обуви?
— Тридцать шестой, — удивленно ответила Лена.
— Отлично! — обрадовалась Юля, — Пойдём со мной.
Юля бодрой походкой двинулась к своей комнате. Ничего не понимающая Лена пошла следом. Юля распахнула свою дверь и сказала:
— Заходи, дорогой Карлсон! — затем обернулась к Лене и добавила, — Ну и ты тоже заходи…
Лена зашла и присела на стул. Юля достала принесенную когда-то Леной, бутылку вина и быстрым отработанным движением откупорила её. Лена вздохнула. Она уже начала привыкать к этой Юлиной слабости. Юля поставила бутылку на стол и открыла свой шкаф, но, по-видимому, ничего там не обнаружила. На секунду задумалась и звонко хлопнув себя по лбу, полезла под кровать. Там оказался обычный солдатский сидор. С видом фокусника вынимающего из цилиндра кролика, Юля изобразила что-вроде барабанной дроби и извлекла из сидора пару элегантных туфель.
— Меряй, должны подойти, а то у меня нога выросла.
— Да ну, Юль, неудобно как-то, — смутилась Лена, — Я ж знаю, сколько такие могут стоить.
— Лена, не начинай, а то обижусь сильно-сильно… — скривилась Юля и разлила вино по кружкам.
Туфли оказались впору.
— Что я тебе говорила? А? Глаз-алмаз! Молодец я? — воскликнула Юля и подала Лене кружку, — Обмоем обновку.
— Спасибо, Юля. Мне, право, неловко…
— Да ладно… — отмахнулась Юля, — Смотри, что у меня для тебя ещё есть!
Она снова жестом фокусника извлекла из того же мешка небольшую женскую сумочку, настолько подходившую цветом к этим туфлям, что сразу становилось понятно — это единый набор.
— Держи!
— Спасибо, — сказала Лена, принимая неожиданно увесистую сумочку. Осмотрела её со всех сторон, затем открыла и обнаружила там тяжелый золотой портсигар и затейливо украшенную золотую зажигалку.
— Юля, тут ты вещи забыла.
Попробовала вернуть это Юле, но та снова отмахнулась.
— Оставь себе. Это напоминание о моей некомпетентности, поэтому пусть у тебя будет. Типа театрального реквизита. С платьем сложнее, но может подойдёт всё же…
С этими словами она извлекла из сидора вечернее платье. Лена развернула платье и поняла, что в любом случае она должна в него влезть. Такого у неё никогда ещё не было. Да что там говорить, подобные платья могли быть только в журналах или на артистках. Отказаться от него — это было выше её сил. Юля отвлеклась, разливая вино по кружкам, а Лена быстро скинула с себя гимнастёрку и начала прикидывать, как бы ей половчее одеться. Юля обернулась к ней протягивая кружку, и вдруг резко развернулась к окну. Сперва Лена подумала, что Юля там кого-то заметила, но это было невозможно. Окна выходили на стену соседнего здания, и кроме кусочка внутреннего двора, рассмотреть, что ни будь, было решительно невозможно.
— Что там? — спросила Лена.
— Осень, — как-то очень печально ответила Юля не оборачиваясь.
— Так давно уже осень, — не поняла Лена.
— Давно уже, — в тон ей согласилась Юля и добавила с какой-то непередаваемой тоской в голосе, — Очень давно…
— Ну как тебе? — спросила Лена, — Жаль зеркала нет.
Юля обернулась и окинула её быстрым внимательным взглядом.
— Отлично всё. Тебе как? Не жмёт? Движенья не стесняет?
— Нет. Хорошо сидит, по-моему.
— Ладно. Беги в зеркало посмотрись. На первом этаже есть большое.
— Спасибо тебе! — Лена хотела обнять Юлю и расцеловать, но та почему-то отстранилась и сказала с горькой усмешкой.
— Беги, девочка. Это важно…
Лена выскочила за дверь и побежала по коридору, но сделав несколько шагов замедлила темп. Странному поведению Юли она опять не находила объяснений. Ведь Юля явно стеснялась смотреть на неё полураздетую. И то, как она отстранилась… Ну тут возможно сыграла роль субординация и не желание доводить до панибратства, хотя пить вместе она не чуралась, да и тот откровенный разговор о Егоре… Нет, тут было что-то другое… Да и это её обращение «девочка»! Такое ощущение, что Юля считает её ребёнком. Лена решила поделиться своими мыслями с Егором, он знает её гораздо дольше и, возможно, легко сможет объяснить все эти странности в поведении Юли.
Вальтер Юнг проснулся от скрипа ворот и шума въезжающей во двор легковушки. Он вскочил на ноги и потянулся к окну. Из черной эмки вышли мужчина в форме и две женщины в роскошных платьях. Они сразу же вошли в дом, а уголовник со странным именем Пика, закрыв ворота, стал выгружать из машины какие-то мешки. Руки лейтенанта Абвера опять заболели, и он вернулся на свою лежанку. Очень хотелось есть. В доме вкусно пахло жареным мясом. Пару часов назад этот Пика принес ему воды, но на просьбу дать что ни будь поесть никак не отреагировал.
В соседней комнате, судя по всему, накрывали на стол. Зазвенела посуда и столовые приборы. Приехавших гостей встретили радостными возгласами.
— Это ваша доля за продуктовый склад, — услыхал Юнг знакомый голос. И тут громко заиграла музыка. Должно быть завели патефон. Пару раз раздавался весёлый женский смех. Это всё продолжалось около часа. А потом дверь распахнулась и на пороге возник Пика. Он застегнул на его руках наручники и освободил от цепи. Молча кивнул в сторону открытой двери, откуда доносилась музыка и несколько голосов.
Вальтер поднялся и вышел. После полумрака свой комнаты он на секунду ослеп от яркого света, но глаза быстро привыкли и он смог рассмотреть всех присутствующих. В комнате находилось шесть человек. Во главе стола, несомненно на самом почетном месте, сидел молодой парень в форме со знаками различий лейтенанта госбезопасности. Трое мужчин, судя по обилию татуировок на руках были уголовниками. Молодые женщины в красивых вечерних платьях смотрелись здесь несколько неуместно, но лейтенант не стал заострять на них внимание. Впрочем, и они, занятые употреблением кокаина, тоже удостоили его лишь мимолетных взглядов. Хотя, в глазах одной из них, лихо опрокинувшей в себя приличную дозу коньяка, он всё же уловил кое-какой интерес. Очень уж недвусмысленный был этот взгляд.
Сам стол поражал своим разнообразием. Юнг конечно же знал, что практически с самого начала войны в Москве была введена нормированная выдача продуктов, но судя по данному изобилию, на этих людях это никак не отразилось.
