Это его вина.
Додж нагнулся, схватил Нэт за талию и помог ей забраться к нему на плечи. Она нечаянно ударила его в грудь ногой, и он чуть было не упал. Он был слаб. Чертов дым! Но он смог устоять и выпрямиться.
– Окно… – с трудом выдавила Нэт. Каким-то чудом Хезер поняла ее. Она нащупала гаечный ключ, который заметила раньше, и передала ей наверх. Нэт качнулась. Раздался звон стекла. Поток воздуха проник в комнату, и уже в следующую секунду послышался свист – подбирающийся ближе огонь почувствовал свежий воздух и хлынул, как океанские воды, бушующие на пляже. Из-под двери начал просачиваться черный дым.
– Иди! – крикнул Додж. Он почувствовал, как Нэт пнула его по голове и уху, а затем она уже была снаружи.
Он снова упал на колени. Он почти ничего не видел.
– Ты следующая, – сказал он Хезер.
– Я в жизни туда не пролезу, – ответила она шепотом, но Додж каким-то образом ее услышал. Он почувствовал облегчение – на самом деле он не верил, что ему хватит сил, чтобы поднять Хезер.
У него кружилась голова.
– Ложись, – сказал Дожд будто бы не своим голосом. Хезер так и сделала, прильнув к земле. Он тоже был рад лечь. Подъем Натали его вымотал. Дым был словно одеяло… которое накрывало его и уговаривало уснуть…
Додж снова был на карусели. Но на этот раз зрители кричали. И пошел дождь. Он хотел слезть с карусели, которая двигалась все быстрее и быстрее… над головой кружились огоньки…
Огни кружились, голоса кричали. Зазвучали сирены.
Небо.
Воздух.
И кто-то – мама? – говорит: «Все хорошо, сынок. С тобой все будет хорошо».
9 июля, суббота
ХезерПроснувшись, Хезер сразу поняла, что находится в больнице, что отчасти ее разочаровало. Герои фильмов в такие моменты обычно чувствуют себя нехорошо, выглядят сбитыми с толку и спрашивают, где они и что с ними случилось. Но запах дезинфицирующего средства, белых чистых простыней и пиканье медицинского оборудования говорили сами за себя. В больнице было даже хорошо – простыни были свежие и хрустящие, мама с Бо не кричали, а в воздухе не воняло выпивкой. Хезер давно так хорошо не спала, поэтому несколько минут она лежала и глубоко дышала, не открывая глаз.
Затем тихо заговорил Бишоп:
– Перестань, Хезер. Мы знаем, что ты притворяешься – твои глаза дергаются.
Хезер открыла глаза. Ее переполняла радость. Бишоп сидел на стуле, пододвинутом к кровати настолько близко, насколько это можно было сделать, не залезая на кушетку к Хезер. Нэт тоже была здесь, с опухшими от слез глазами. Она тут же подбежала к подруге.
– Хезер… – Нэт снова начала всхлипывать. – Боже мой, Хезер. Я так…
– Привет, Нэт. – Хезер пришлось говорить с полным ртом волос Натали, которые по вкусу напоминали мыло. Должно быть, она недавно принимала душ.
– Не задуши ее, Нэт, – сказал Бишоп. Нэт отстранилась, но по-прежнему не выпускала руку Хезер, будто бы волнуясь, что та вдруг уплывет. Бишоп улыбался, но его лицо было мертвенно-бледное, а под глазами зияли черные круги. Возможно, подумала Хезер, он просидел рядом с ее кроватью всю ночь, переживая, что она умрет. Эта мысль порадовала ее.
Хезер даже не стала спрашивать, что произошло. Это было очевидно. Каким-то образом Нэт сумела привести помощь, и Хезер, по-видимому, отвезли в больницу, когда она была без сознания. Поэтому она спросила:
– Додж в порядке? Где он?
– Ушел. Проснулся несколько часов назад и ушел. С ним все в порядке, – спешно ответила Нэт. – Доктор сказал, что с тобой тоже все будет в порядке.
– Ты выиграла испытание, – сказал Бишоп. Его лицо ничего не выражало. Нэт бросила на него многозначительный взгляд.
Хезер снова вздохнула и тут же почувствовала острую боль между ребер.
– Моя мама знает? – спросила она.
Нэт и Бишоп обменялись быстрыми взглядами.
– Она заходила, – ответил Бишоп. Хезер почувствовала, как у нее снова сжалось в груди. «Она заходила» означало, что она ушла. Ну разумеется. – Лили тоже была здесь, – поспешил добавить Бишоп. – Она хотела остаться. Она была в истерике…
– Все нормально, – сказала Хезер. Бишоп по-прежнему смотрел на нее странно, будто ему только что засунули в рот сладкие конфеты в горькой оболочке. До нее вдруг дошло, что сейчас она наверняка выглядит и пахнет как кусок дерьма. Она почувствовала, что краснеет. Отлично. Теперь она выглядит как подогретый кусок дерьма. – Что? – спросила она, стараясь говорить раздраженно, но при этом дышать не так тяжело. – Что такое?
– Послушай, Хезер. Прошлой ночью кое-что случилось, и ты…
Дверь распахнулась, и в комнату зашла миссис Велец. Она принесла две чашки кофе и сэндвич в упаковке, очевидно, он был куплен в больничной столовой. За ней шел мистер Велец, который нес брезентовую сумку, которая, как вспомнила Хезер, принадлежала Нэт.
– Хезер! – миссис Велец просияла. – Ты проснулась.
– Я рассказала родителям, – зачем-то пробормотала себе под нос Нэт.
– Все нормально, – снова сказала Хезер. На самом деле она была рада, что мистер и миссис Велец пришли. Она побоялась, что заплачет. Волосы отца Нэт торчали вверх, а на одном из колен его камуфляжных штанов было пятно от травы. На маме Нэт был один из ее кардиганов пастельных тонов, и они оба смотрели на Хезер так, будто она восстала из мертвых. Возможно, так и было. Она только сейчас поняла, действительно поняла, как далеко она зашла. Она быстро сглотнула, не давая воли слезам.
– Как ты себя чувствуешь, милая? – миссис Велец поставила кофе на стол и села на кушетку Хезер. Она протянула руку и погладила ее по волосам. На мгновение Хезер представила, что миссис Велец – ее настоящая мама.
– Вы знаете как, – Хезер неудачно попыталась улыбнуться.
– Мой папа принес кое-что, – сказала Нэт. Мистер Велец поднял сумку чуть повыше, и Хезер вспомнила, что свою сумку она потеряла – оставила в доме Грейбиллов. Теперь она уже наверняка превратилась в золу. – Журналы. И то самое ворсистое одеяло из моего подвала.
Нэт говорила обо всем этом так, будто бы Хезер собиралась остаться здесь надолго.
– Со мной правда все в порядке. – Она села чуть выше, будто бы стараясь подкрепить свои слова. – Я могу пойти домой.
– Врачам нужно убедиться, что у тебя нет внутренних повреждений, – ответил мистер Велец. – Это может занять какое-то время.
– Не волнуйся, Хезер, – тихо сказал Бишоп. Он потянулся и взял ее за руку. Его прикосновение было таким мягким, что она вздрогнула. Тепло, которое не спеша излучали кончики его пальцев, проходило по всему ее телу. – Я останусь с тобой.
«Я люблю тебя», – внезапно подумала она. Ей пришлось сдержать этот порыв, как и предыдущее желание разрыдаться.
– Я тоже, – преданно сказала Натали.
– Хезер нужен отдых, – заметила миссис Велец. Она все еще улыбалась, но морщинки в уголках ее глаз выдавали беспокойство. – Ты помнишь, что произошло прошлой ночью, дорогая?
Хезер напряглась. Она не знала, что именно стоит рассказывать, а что – нет. Она посмотрела на Нэт и Бишопа в ожидании намека, но они оба избегали ее взгляда.
– Большую часть, – осторожно ответила она.
Миссис Велец по-прежнему смотрела на нее слишком внимательно, будто бы волновалась, что Хезер вдруг развалится на части или у нее из глаз пойдет кровь.
– Готова поговорить об этом или хочешь подождать?
У Хезер внутри все сжалось. Почему Нэт с Бишопом избегают ее взгляда? О чем с ней хочет «поговорить» миссис Велец?
– Пришли полицейские, – выдал Бишоп. – Мы пытались тебе сказать.
– Зачем? – спросила Хезер.
– Они считают, что пожар возник не случайно, – пояснил Бишоп. – Что кто-то намеренно сжег дом.
– Но это действительно был несчастный случай, – настаивала Нэт.
– Ради бога, вы оба! – миссис Велец начала терять терпение. Хезер удивилась уже тому, что она сказала «ради бога». – Прекратите! От вашего вранья никому не будет лучше. Это все из-за этой игры – Паники, или как вы там ее называете. И даже не пытайтесь притвориться, что это не так. Полиции все известно. Все кончено. Если честно, то я не ожидала от вас такого. Особенно от тебя, Бишоп.
Бишоп открыл рот, затем снова закрыл. Интересно, он собирался сказать что-то в свое оправдание? Но тогда он предал бы их с Нэт. Ей стало ужасно стыдно. Паника. Это слово, громко сказанное вслух в этом чистом белом месте, даже прозвучало ужасно.
Миссис Велец снова заговорила нежным голосом:
– Тебе нужно рассказать им правду, Хезер, – сказала она. – Расскажи им все, что знаешь.
Хезер заволновалась.
– Но я ничего не знаю, – ответила она и выдернула руку из руки Бишопа. Ее ладони начали потеть. – Почему им нужно расспросить именно меня? Я ничего не сделала.
– Человек умер, Хезер, – сказала миссис Велец. – Это очень серьезно.
Вначале Хезер подумала, что она ослышалась.
