…Вот я вижу девушку в белом комбинезоне. Она пытается отбиться от мелких ящериц, накинувшихся на неё. Сверху валит снег. Я чувствую холод, голод… И желание отбить добычу. Пустой желудок крутит спазмами… А потом я вижу кровь. Много крови. Значит, добыча отбита и съедена. Я начинаю отбрасывать эти воспоминания. Не хочу смотреть…
…И снова уже знакомый мне парень. Теперь он в штанах и жилетке, с кремнёвым топором. Несётся, как сумасшедший, по камням. А его преследует четверо типов, на вид — чисто гопники. Не люблю таких: буду болеть за смешного парня…
…А затем я вижу, как двое гопников падают, ломая конечности. И вижу бой в лесу. А затем, как тащат одного из них, у которого переломаны руки и ноги… Как он орёт, и как моя морда…
Я начал сопротивляться этой исповеди. Ну честное слово, не могу смотреть, как людей жрут!.. Животное! Прекрати!
…Знакомое поле камней. Конец схватки. И снова поле камней. Уже вечером. Три молодых бестии идут всё к тому же смешному парню. А я почему-то понимаю, что это те же бестенята, которые прятались за матерью. И ещё почему-то понимаю, что они отправляются служить людям…
…Я вижу, как уходит старая самка. Я теперь точно знаю, что она самка. Спускается в теснину между двух плоскогорий. Идёт и оборачивается. Вижу белое пятно Алтаря Вознаграждения, вижу справа обрыв с полосой леса, вижу склон слева — более пологий, удобный для подъёма. Вижу тройную горную вершину, приметную с этого ракурса. А потом вижу, как самка уходит на запад…
…Я вижу голубоглазых бестий. Они бегут стаей. Это воспоминание — совсем другое... Какое-то смазанное, будто помехи дёргают изображение. И я понимаю, почему. Это не личное воспоминание. Оно вообще не о людях…
…Группа двуногих существ с серой кожей, развитыми пальцами на руках и ногах, движется по равнине. Все они носят хоть и блёклую, но тканую одежду. А ещё двуногие вооружены: кто копьями, кто луками, а у некоторых вообще есть доспех. Они ведут на поводу больших ящеров, напоминающих каких-то динозавров. А рядом — бегут голубоглазые бестии…
Старая самка закрыла глаза. Хотела ещё что-то мне показать, но не успела.
Вырубилась.
Или умерла.
— Ну нет! Хрен тебе! — возмутился я, склоняясь над ней. — Это ты на меня решила так свои долги перевесить? Обойдёшься!..
Жива... Крови потеряла много, но раны можно вылечить. Надо только свалить отсюда подальше… Удивительно, но за время этой потасовки горшок так и не пострадал. Он стоял на камне посреди затухающего костра, исходя паром.
Ну почему эта бестия решила, что мы — такие же двуногие, как те, из старых воспоминаний? Вот блин! У меня своих печалей мало, а ещё с этой разбираться!..
Но бросить я её не мог. Ненавижу быть должным. Особенно врагам. Особенно таким…
Скрепя сердце и жабу, я раскрыл сумку. Достал бинты, купленные на Алтаре Вознаграждения. И принялся за дело. Остановился, только когда раны зверюги были промыты и надёжно запечатаны повязкой.
Старая самка по-прежнему была без сознания. Я взвалил её на плечи, почти положив на рюкзак, и двинулся на восток.
Туда, откуда она пришла.
Надо было как можно скорее убираться из этой долины.
Вечером я снова видел, как взлетают капсулы. И как обращаются прахом мои труды. Голубоглазые бестии успели быстро взять долину в кольцо. А я сидел рядом со старой самкой и смотрел на это, не в силах ещё чем-то помочь…
Далёкий вой гулко разносился над горными кручами. Бестии опять шли на славную охоту — и опять побеждали. Самому хотелось выть, так обидно было…
Но вскоре стало легче. Когда тьма уже окутала горы, я увидел, как внизу движется колонна людей. Шли организованно, освещая путь факелами. Пару мелких стай бестий, попавшихся по пути, дружно брали в копьё. Ну ладно… Не слишком дружно, но хотя бы с энтузиазмом.
Проклятые хищники не смогли их удержать. И от этого на душе становилось как-то теплее… Я ведь понимал: уйти люди могли только, если на их лагерь не успели напасть. Значит, хоть кто-то прислушался к моим словам…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Старая самка прихромала поближе. Обнюхала, обдав тёплым дыханием. А затем прижалась ко мне здоровым боком.
Я отодвинулся.
Она помялась-помялась… И снова попыталась навалиться.
Я не выдержал. Встал и указал на тёмный лес:
— Уходи!
— У-у-у-у… — ответила она жалобно, но осталась на месте.
— Уходи! — повторил я. — Ну… Кому сказано?!
Самка заглянула мне в глаза. И передо мной замелькала череда картин, как она будет идти следом. Упрямо идти, никуда не сворачивая. Как бы я её ни прогонял. И покусывать за пятки, если вдруг заметит опасность.
А ещё может пометить меня во сне. Чтобы все знали: это её двуногий.
— Ну вот ещё! — возмутился я. — А ну брысь!
Ответом мне было только насмешливое фырканье.
— Я таких, как ты, не люблю! — выдохнув сквозь зубы, сказал я. — Мы враги! Понимаешь? Вра-ги!..
И даже попытался мыслями донести своё отношение… Но бестия только зевнула и принялась вылизывать мех на животе.
— Ты второй из колонистов, сумевший приручить хищное животное! — неожиданно заговорил СИПИН. — Это, конечно, не первое подобное достижение. Однако раз уж ты сделал всё самостоятельно, то получай три тысячи баллов! Я бы, конечно, присвоил их этому зверю… Понимаешь, ситуация выглядит так, будто это он приручает тебя… Но, согласно правилам, могу только тебе.
— Я не хочу, чтобы она шла со мной! — в мыслях возмутился я. — Пусть уходит!..
— Ты в курсе, что я легко могу имитировать её насмешливое фырканье? — язвительно поинтересовался СИПИН, а потом добавил: — Не будь дураком, Пилигрим… Не отказывайся от неё. Интересный экземпляр!..
— Тьфу…
Я снова посмотрел на самку, а она — на меня…
И очень отчётливо представил, как бегу на восток, подгоняя её пинками под зад…
А в ответ услышал насмешливое фырканье…
Коля, блин, во что ты снова вляпался?!
Дневник Листова И.А.
День пятнадцатый. Там или тут?
— Вано, надо один вопрос обсудить! — Сочинец присел рядом с мной. — Важный вопрос.
— Только со мной? — не понял я.
— Ну я, конечно, поинтересуюсь общим мнением. Но сначала с тобой поговорим… — военный явно не собирался откладывать беседу в долгий ящик.
И плевать ему было на то, что я вообще-то завтракаю.
— Я просто подумал: раз тут место освободилось, не стоит ли нам переехать? — продолжил Сочинец. — Уверен, наши в любом случае поднимут этот вопрос. Рано или поздно.
— Так… А от меня-то что надо? — удивился я, не донеся кусок мяса до рта. — Нет, я, конечно, красавчик, молодец — и вообще личность харизматичная. Да и со всех сторон приятная… Но у тебя авторитета больше! И уговариваешь ты лучше!
— Я просто хочу для начала с тобой обсудить. И выработать единую позицию! — признался Сочинец. — Так легче будет всех уговорить.
— А ты уверен, что позиции совпадут? — осторожно поинтересовался я.
— Конечно! Мы сейчас обсудим этот вопрос… Ну и примем совместное решение! — радостно отозвался Сочинец.
Опять он что-то темнит… Мутит-крутит… Почему не с Костромой и Дунаем? Я-то ему зачем?
И почему он так уверен, что мы придём к совместному решению?
Я вообще-то упрямый!
— Ты, наверно, думаешь, почему я не с Дунаем и Костромой обсуждаю? — улыбнулся Сочинец. — Просто ты недооцениваешь свой авторитет в группе!..
Я снова не донёс до рта кусок мяса, хотя честно пытался. Мало мне было питомцев, читающих мысли, так ещё и Сочинец где-то редкий навык взял! А ну-ка выведите мои параметры! Почему я ещё не нашёл сундук со свитком телепатии, а?
Можно это как-то продвинуть в массы — во всяком случае, в мою? СИПИН, ау! Чего молчишь?..
— Ты везунчик, ты удачлив, ты не сидишь на попе ровно. В плане того, что постоянно что-то делаешь! — продолжал между тем военный. — Тебя уважают. Правда, большинство в этом вслух не признается, хоть ты режь!..
