— Благодарю вас, но я на работе.
Аграмян с сожалением вернул коньяк на место.
— Слушаю вас…
— Думаю, вы в курсе, про взрыв возле дома Шапиро?
— Вся Одесса в курсе! Какой ужас! — зацокал языком он.
— Есть какие-то мысли на этот счёт?
— А почему у меня должны быть какие-то мысли? — насторожился он.
— Ну, хотя бы потому, что в следующий раз рвануть может возле вашего дома. И у меня нет уверенности, что обойдётся без жертв. Шапиро очень повезло.
— Я вас не понимаю!
— Всё вы прекрасно понимаете! — нахмурился я. — У вас ведь вымогали деньги? «Комитет справедливости»… Вспоминайте, гражданин Аграмян!
— Товарищ сыщик, я не знаю, о чём вы говорите, и что это за какой-то комитет! Сейчас такое время, что этих комитетов развелось как блох. Прикажете все их запомнить! — заёрзал он.
Я всмотрелся в смуглое морщинистое лицо Аграмяна и увидел в его глазах даже не страх — панику. А наши «бомбисты» оказались хорошими психологами Взрыв возымел действие, нэпман насмерть перепугался и теперь вряд ли будет настроен на откровенный разговор.
По-хорошему разговорить Аграмяна у меня не получится, не пытать же его в конце концов! Скорее всего, Шора у Хосудовских ждёт аналогичный результат.
Вывести на откровенность кого-то из семьи Аграмяна? Вряд ли… Тут привыкли во всём слушаться главу семейства и держать язык за зубами.
И всё-таки я дал нэпману ещё один шанс.
— Не спешите, гражданин Аграмян. Подумайте хорошенько. Вы же сами заинтересованы, чтобы мы поймали эту шайку!
— В первую очередь я заинтересован в том, чтобы никто из моей семьи не пострадал! Боюсь, дальнейший разговор бесполезен!
— Вот именно, что боитесь! Хорошо, не стану вам докучать, — поднялся я.
— Всего хорошего! Желаю удачи!
Покинув негостеприимное жилище Аграмяна я покатил к Дерибасу, договариваться насчёт Лосева.
Терентий Дмитриевич развёл кипучую деятельность:вся площадь перед губернским отделом ГУ была запружена транспортом: от обычных крестьянских подвод до авто. Повсюду были расставлены вооружённые часовые, хватало и неприметных с виду агентов в гражданском — Дерибас имел все основания полагать, что в городе хватает недобитков Ягоды и держал ситуацию начеку.
Попасть в его кабинет было делом непростым, посетителей к Терентию Дмитриевичу хватало, пришлось высидеть мучительную очередь, потеряв пару драгоценных часов. Моё удостоверение на секретарей Дерибаса почему-то магическое действие не оказывало и в качестве пресловутого пропуска-«вездехода» не срабатывало.
Пришлось побывать в шкуре обычного смертного.
Хотя стоит отметить: работал Терентий Дмитриевич быстро, посетители у него долго не задерживались, многие вылетали оттуда с красным обескураженным лицом и всклокоченными волосами. Не удивлюсь, если потом ещё и отпаивали себя валерьянкой.
— Товарищ Быстров! — позвали меня из приёмной.
— Наконец-то!
В натопленном кабинете было тепло, в старинном камине весело потрескивали дровишки.
Я сразу отметил усталый взгляд Дерибаса и ввалившиеся глаза. Он изрядно похудел и побледнел. Чувствовалось, что работы ему привалило по самое нехочу, и он практически живёт в кабинете, мало ест и почти не спит.
Любой обычный человек давно бы свалился, но Терентий Дмитриевич входил в ту когорту людей, из которых смело можно делать лучшие в мире гвозди.
— Привет, угрозыск! Небось по поводу взрыва ко мне пришёл?
В проницательности Дерибасу было не занимать.
— Догадливый вы, Терентий Дмитриевич, — усмехнулся я.
— Да как тут не догадаться — весь город только про взрыв и говорит. Даже про нашу комиссию забыли, а ведь шума было на всю губернию, — засмеялся Дерибас.
— Ну да, не каждый день такое происходит, — согласился я и сел напротив Дерибаса.
— С докладом ты бы не ко мне, а к Барышеву побежал. Значит, нужна моя помощь, — снова проницательно заметил он. — Говори, чего хочешь?
— Разрешите допросить Лосева.
— Лосева⁈ — удивился Дерибас. — А он-то тут каким боком⁈
— Возможно, что никаким, но необходимо проверить. Есть информация, что когда-то Лосев входил в ячейку левых эсеров и был у них взрывником.
— Хм… не помню ничего такого в его личном деле! — озадаченно произнёс собеседник. — Информация точная?
— Да. Мне её сообщил человек, который лично арестовывал Лосева как бомбиста.
Вдаваться в детали я не стал. К счастью, Дерибас не настаивал на подробностях, только уточнил, внимательно разглядывая меня:
— И ты ему доверяешь?
— Не вижу причин лгать мне.
Ответ чекиста удовлетворил.
— Хорошо. Видимо придётся нашим кадровикам намылить голову! Такие интересные вещи и всплывают вдруг со стороны… И всё-таки, ты всерьёз полагаешь, что это он смастерил эту бомбу⁈ — насупился Дерибас.
— Не обязательно, но он может знать других взрывников. Нужна любая ниточка.
— Полагаешь, он станет с тобой делиться такими сведениями?
— Не в его положении сейчас выкручиваться. Лосева взяли на горячем. Он отчаянно сражается, чтобы не расстреляли. В его интересах быть со мной искренним.
— Согласен. Тебя как срочно нужно его увидеть? — Дерибас потянулся к телефону.
— Желательно прямо сейчас.
— Сейчас так сейчас. Ты, главное, горячку не напори, угрозыск!… Ало, барышня! Соедините меня с…
Переговорив по телефону, Терентий Дмитриевич вернул трубку на место.
— Ну всё, можешь двигать в ДОПР! Я распорядился — тебя ждут.
— Большое спасибо, товарищ Дерибас!
— Пока что благодарить меня не за что. Ты, главное, бомбистов этих слови!
— Поймаю, Терентий Дмитриевич! Никуда они от меня не денутся!
Слово Дерибаса было веским, сотрудники ДОПРа палки в колёса даже не удумали ставить. Я только показал своё удостоверение и меня сразу повели в помещение для допросов.
От камеры оно отличалось разве что меньшими размерами и отсутствием арестантских топчанов, в остальном тут всё было таким же, включая холод, сырость, каменные стены и решётки на окошке почти под потолком.
Я занял место за столом следователя и стал ждать. Через несколько минут конвоир привёл Лосева. От былой спеси и уверенности в себя бывшего начальника секретно-оперативной части ГПУ не осталось и следа. Он словно даже стал меньше ростом и будто скукожился.
А под тусклым светом грязной лампочки казался каким-то совершенно жалким. Тем, кто его знал прежде, теперь было бы сложно его узнать.
— Помните меня?
Он кивнул.
— Бодров…
Последние новости его камеры ещё не достигли, он не знал, кто я такой на самом деле. В мои планы ликвидация этого пробела в его знаниях не входила, так что я не стал развивать эту тему дальше.
— Присаживайтесь, Лосев. Есть разговор.
— Небось отомстить хотите, да⁈
Я устало вздохнул. Да, крови Лосев попортил мне знатно. Не так давно именно здесь, в ДОПРе, это я был в качестве арестанта, а он пытался расколоть меня, не гнушаясь побоями. Но… времена и обстоятельства изменились.
И пусть я имел полное моральное право отыграться на нём за прошлые обиды, не в моих это правилах.
— Не надо мерять других людей по себе, Лосев! Я не стану мстить вам, хоть вы этого и заслужили. Лучшим наказанием для вас станет приговор суда.
Он подавленно опустил голову.
Я не ошибся, Лосев прекрасно понимал, что ничего хорошего ему не светило.
— Уверен, грехов у вас много, все и не сосчитать… Но, у вас есть шанс помочь следствию, это вам обязательно зачтётся.
Лосев вскинул подбородок и озадаченно посмотрел на меня.
— Разве вы ведёте моё дело? Им занимается ГПУ. И я рассказал на допросах всё, что знал.
— Вы правы, угрозыск вашим делом не занимается, но… так сложились обстоятельства, что у вас есть возможность заработать для себя дополнительные очки, и уже по нашей части.
— Каким образом? — судя по приливу надежды в его голосе, я его заинтересовал.
— Нужны сведения из вашего дореволюционного прошлого.
