тех, кто пытался помочь ему, не слышал их, да и говорил он не с ними.
– Если все обстоит так, именно так, где же тогда справедливость? В чем смысл… Нет смысла в нас, мы бессмысленны… Зачем это вообще?
Наконец ученым совместными усилиями удалось кое-как его успокоить. Рафаля куда-то увели, в зал скользнули роботы, зачистившие кровавые отпечатки на полу, мебели и стенах.
Казалось, что это финал, но Альда чувствовала, что у воспоминания есть продолжение, и пока ни о чем не спрашивала, просто смотрела.
В мире Хайда был перерыв, прошло время, события которого он Триану не передавал. Следующее послание снова было связано с Рафалем Стромом – но уже с совсем другим.
Номер 1 был таким же, каким Альда привыкла видеть его на Феронии. Собранным, уверенным в себе, способным улыбаться так очаровательно, что невозможно не улыбнуться в ответ. Таким и должен быть лидер Легиона – человеком, управляющим всем миром.
– Да я в порядке, – заверял он шагавших рядом с ним людей в белом. – Я прошу прощения за свой вчерашний срыв. Такое больше не повторится. Но даже то, что вы видели, было на самом деле не слишком важно для меня. Все в порядке, я гарантирую!
Вчерашний, значит… Прошли всего сутки, или даже меньше, и какой контраст! Альда не могла телепатически оценить состояние Рафаля через чужое воспоминание, но она видела все симптомы нервного срыва. Ну а на следующий день номер 1 казался безупречным, и, судя по его словам, он добился этого сам.
А раньше Триан говорил, что Рафаль освобожден от телепатических проверок. И все вместе это было очень плохо.
Воспоминание наконец закончилось, и Альда снова вернулась на Нергал. Контраст между белоснежным сиянием лаборатории и неоновыми переливами был настолько велик, что она невольно пошатнулась, но Триан успел подать ей руку.
– Теперь ты видишь, почему времени осталось мало? – спросил он. – Или ты считаешь, что я беспокоюсь зря?
– Нет, не зря… Если честно, его мгновенное и якобы легкое успокоение беспокоит меня куда больше, чем нервный срыв. При таком подходе велика вероятность, что он не проработал травму, он запихал ее куда-то вглубь себя, и ни один телепат это не обнаружит – потому что ни одного телепата не пустят в сознание номера 1. Но есть еще шанс, что он действительно справился, – указала Альда. – Он молодой, хорошо тренированный, явно умеет медитировать… Он мог справиться с потрясением сам.
– Мог. Но если он действительно справился сам, это лучший расклад. Он удержит контроль и все решится само собой. Я к лучшему не готовлюсь.
Возразить снова было легко. Указать, что пока еще ничего не ясно, один нервный срыв ничего не значит, это недостаточная причина для контакта с патисуми… Вот только Альда и сама понимала, что есть и другие важные моменты.
Они с Трином давно уже обсуждали, что абсолютный телепатический блок Рафаля приносит не меньше вреда, чем пользы. И на Феронии этот пацан получил опасную дозу мутагена, но от помощи и проверки отказался. А теперь такой нервный срыв… Номер 1 мог превратиться в угрозу, причем колоссальную. Но даже если нет, разве у Триана мало других врагов?
Когда ты один против всех и очень не хочешь умирать, все решает оружие.
– Ладно, – мрачно произнесла Альда. – Мне все это не нравится, мне дико страшно за тебя, и я даже не собираюсь это скрывать. Но это долбанное время и правда может нас подвести… Давай попробуем. И я очень надеюсь, что, если на Нергале действительно есть какие-то там боги, они этой ночью останутся на нашей стороне.
* * *
Лукии было не впервой вот так осматривать колонии. Зная о том, что на кону будущее, правители пытались впечатлить ее, показать, как много они могут предложить и как они ценны. Иногда такие беседы напоминали хвастовство детей, которые предлагают рогатку снайперу, работающему со сверхдальней винтовкой. Но в Обретенных горах было на что посмотреть безо всяких поправок на ограниченные условия развития.
– Мы пока освоили не всю гряду, – рассказывал Иван Стеури, лично сопровождавший гостей. – Только пять гор, но уж их мы используем по максимуму. Сейчас мы находимся в Небесном Пределе – это, можно сказать, наша столица, именно с этой горы когда-то начиналась колония.
В верхней части горы пещер не было, зато там колонистам удалось расширить естественные горизонтальные террасы. На них привезли плодородную землю и высадили сады, там умудрились прижиться яблони и виноград – из саженцев, которые были на «Утренней Заре». Правда, из-за долгих ночей урожай получался более чем скромным, но для людей важнее было скорее напоминание о Земле – о доме, который они хотели заново построить здесь.
– Большую часть урожая мы получаем от Ваймеды. Это гора, полностью отданная под сельское хозяйство. Там как раз много хорошей почвы, а пещеры мы используем как теплицы. Урожая хватает, чтобы покрыть до шестидесяти процентов потребностей колонии, это очень хорошо!
Он не сказал, откуда берутся остальные сорок процентов. Лукия пока решила не спрашивать. Она делала вид, что ее действительно интересуют лишь достижения колонистов. На самом же деле она искала подозрительные моменты – все, что указывало бы на внутреннее недовольство, скрытую агрессию, то, что могло привести к убийству предыдущих переговорщиков…
Пока ничего подобного не было. Жители Обретенных гор выглядели спокойными, ухоженными, искренне заинтересованными в своих гостях. Правда, многие показались Лукии слишком худыми – вес ниже допустимой нормы, однозначно. Но погрешность была не критичной. Возможно, так им легче было выживать в атмосфере Нергала.
Неподалеку от террас располагались ручьи, дающие пресную воду. Вокруг них постоянно мельтешили люди, наполнявшие сосуды и уносившие их куда-то. Лукия обратила внимание на то, что колонисты в большинстве своем носили разную одежду – очень даже неплохую, указывающую, что здесь есть намек на моду как элемент культуры. Но некоторые одевались почти одинаково, в длинные платья или простейшие тканевые робы. Такие люди отличались и внешне: они казались более смуглыми, им остро не хватало уверенности колонистов. Они ходили быстро, сгорбив плечи, опустив взгляд к земле. Но Лукия не видела никаких наручников или следов пыток, да и многочисленностью такие группы не отличались. Она продолжила наблюдать.
Под ручьями, примерно в центре горы, на границе ядовитого тумана, начинались жилые тоннели. Самые крупные пещеры предназначались для общего пользования – здесь были организованы рынки, спортивные зоны, точки обслуживания – вроде парикмахерских и мастерских. Личные жилища были вырезаны в горной породе и пространством похвастаться не могли, но для уединения и безопасного сна их хватало.
Здесь Лукия снова увидела людей в одинаковой одежде. Они помогали на рынке: таскали тяжелые корзины, подметали площадки. Иными словами, выполняли примитивную работу –
