совсем как наверху. Тут уже Лукия не выдержала:
– А это кто?
Иван, до этого вещавший о великолепном развитии торговых отношений и собственной валюте, запнулся на полуслове. Он посмотрел на одинаково одетых людей так, будто только сейчас их заметил.
– Это? Переселенцы из культа.
– Их довольно много… Они так часто бегут оттуда?
– Не совсем, – смутился управляющий. – Некоторые бегут, но им там так промыли мозги, что решаются на побег единицы.
– Здесь у вас работают не единицы.
– Этих мы освободили. Бывает так, что наши отряды сталкиваются с их отрядами, когда рядом находятся гражданские. Наши побеждают и уводят гражданских сюда. В их нелепой религиозной системе тот, кто не умер в бою, считается нечистым и достойным лишь смерти. Но мы, конечно, не допускаем такую расправу над невиновными людьми! Они адаптируются к жизни в колонии, они ведь не виноваты, что выросли среди дикарей.
– Не похоже, что они адаптируются, – заметил Рале. – Адаптация – это включение в общество. Но они держатся сами по себе, да и колонисты не спешат с ними обниматься.
– В первом поколении это необходимо, увы. Даже попав в цивилизацию, они порой цепляются за свои варварские убеждения, они иначе не могут. К тому же все они безграмотны и плохо обучаемы. Мы можем доверить им только очень простую работу. Но уже их дети учатся вместе с нашими детьми – и вырастают совсем другими людьми.
– Прошу простить мне мою прямолинейность, но сходство с рабством слишком очевидно, чтобы не указать на него, – холодно произнесла Лукия.
– Что?.. Нет! Конечно же, нет! – возмутился Иван. – Вы здесь видите где-нибудь цепи? А надзирателей с хлыстами? О том, что такое рабство, мы знаем исключительно по материалам, привезенным с Земли! Просто эти переселенцы – такие люди, с которыми нельзя по-другому, только и всего.
– Вы не возражаете, если я поговорю с ними?
– Пожалуйста! Увидите, как они нам благодарны!
Лукия прекрасно понимала, что Иван обижен. Ее это не слишком волновало, обида была меньшим, что она получала от недовольных правителей колоний. Куда охотней они выражали свое недовольство выстрелом в спину.
Ей и правда никто не мешал беседовать с переселенцами открыто, однако значимых результатов это не принесло. Они были благодарны, но благодарны не за спасение, а за то, что их оставили в живых. Похоже, в культе их приучили благодарить за такое. И общие спальни их устраивали, и самая тяжелая работа в колонии. Они, как и Иван, были убеждены, что по-другому просто быть не может, это естественный порядок вещей.
Рабство разрасталось в головах. Отсутствие цепей и надзирателей было иллюзией, за которой оно умело скрывалось. Цепи можно разбить, надзирателей прогнать прочь, но как очистить мысли? Впрочем, для флота это не стало бы решающим аргументом. Рабство допускалось как элемент общественной жизни, если колония все равно могла приносить пользу. Так что даже если бы команда «Гранд Орион» сочла это недостатком, она не стала бы прерывать переговоры или открыто упрекать колонию, значит, и мотивом для убийства сохранение тайны не послужило. И все же, все же…
Пожилая переселенка подняла на Лукию выцветшие глаза и устало улыбнулась:
– А что здесь такого? Просто есть хозяева и хранители воли богов, а есть… мы.
– Думаю, нам пора продолжить осмотр, – сказала Лукия. Судя по оскорбленному виду Управляющего, он ждал извинений, но извиняться она не собиралась.
Нижняя часть горы по большей части была отдана жилым кварталам, и Лукия уже решила, что исключений не будет, когда они добрались до очень необычной пещеры. Эта, просторная, идеально круглая, была залита мягким серебристым сиянием. Оно шло не от фонарей, как в других залах, а от мха, заполнявшего все вокруг. Он, густой, ажурный, растянулся на каменном полу сплошным ковром. Больше здесь не было никого и ничего, только эта светящаяся поляна.
Впрочем, нет, не было живых существ и построек. Кое-что, привнесенное в пещеру человеком, все-таки нашлось. Стены от самого входа были увешаны сотнями, тысячами металлических табличек, на которых выгравировали имена и даты.
Уже это намекало на предназначение пещеры, а Иван лишь подтвердил догадки гостей:
– Это наше кладбище. В культе своих мертвых скармливают животным, но мы ведь не такие дикари! К сожалению, и обеспечить исполнение всех похоронных традиций мы не можем. У нас всего два варианта. Есть гора Пылающая с озерами магмы. Но там обустроено производство, поэтому похороны провести затруднительно. Тем не менее, мы допускаем кремацию – это забота о людях! Ну и второй вариант – эта пещера.
– С телами что-то происходит, – указал Рале. Вопросом это не было. – Если бы вы просто оставляли их тут порастать мхом, стоял бы запах. Закопать на глубину не получилось бы, глубины не хватит для такого количества имен. Почему именно этот мох?
– Как раз потому, что он делает с телами: он очень быстро преобразовывает их в плодородную почву. Возможно, это покажется вам неудачным решением, но… Ради продолжения жизни можно пойти на многое.
Что ж, это объясняло постоянный доступ к плодородной почве, которой здесь умудрились заполнить целую гору. Моральную сторону вопроса Лукия обсуждать не собиралась.
Экскурсия скоро завершилась: внизу остались только жилые залы, похожие друг на друга, нечего там было показывать. Гостям выделили спальни, большие по местным меркам. Каждому свою, разумеется, но Лукия даже не удивилась, когда Рале пришел к ней. Она как раз закончила обыскивать комнату, проверяя, нет ли подслушивающих устройств. Ничего похожего на наблюдательное оборудование ей найти не удалось, и Лукия сильно сомневалась, что колонисты изобрели уникальные невидимые технологии.
– Что думаешь? – поинтересовался Рале. Он, похоже, сжился с собственной печалью, не отбросил ее, но и не поддавался. Это было к лучшему. – Все кажется банальным до зубовного скрежета.
– Почти все.
– Тебя рабы смутили? Им мы не поможем.
– Поэтому они меня и не смутили, – отозвалась Лукия. – Меня смутила вентиляция.
– А что с ней не так?..
– Осматривая залы, несложно было установить общие принципы размера решеток, фильтров и шахт, к которым они ведут. В горах это все искусственное, я нарисовала примерную мысленную схему.
– Несложно? – пораженно повторил Рале. – Да, конечно, каждый школьник может! Ты понимаешь, что для этого нужно обладать вниманием машины?
– Или капитана. Мы близки к компьютерам. Порой мы за них считаем.
– Извини, – смутился телекинетик.
– За что ты извиняешься? Это моя черта. Я могу больше, чем другие, не вижу в этом повода для сочувствия.
– Я просто… Проехали. Так что там с вентиляцией?
– Нам показали не все. Некоторые залы слишком скучны для осмотра, а нам все рано открыли к ним путь. Но строение вентиляционных шахт намекает, что в восточной части горы – с поправкой на восток в пределах этой планеты, – скрыты достаточно большие помещения, которые не обозначены ни на одной из схем, и Стеури ни разу о них
