— Капитан Фостер, сэр, — произнес он спокойно, ничем не выдавая волнения. — Ситуация пока терпимая, сэр. Да, в плотном контакте с Уитенборном. Хорошо, устроим цирк, сэр, не волнуйтесь. Слушаюсь, сэр.
Майк снова передал трубку связисту.
— Чего-чего? — Джин внимательно посмотрела на него. — Какой еще цирк? У нас тут и так цирк. — Она кивнула на волнующуюся толпу.
— Говорит, подкрепление на подходе, но их тоже обстреливают. Неприятель вступил в бой. Все неслучайно! Боевики подготовили крупную операцию и перерезали все пути, по которым мы можем получить помощь. Впрочем, у них со связью плоховато. Боевики не знают о ведущем бой подкреплении. Требуется усиленно делать вид, что танки вот-вот подойдут, уже совсем близко. Подобное генерал и называет цирком. Надо их пугать. Пугать как можно сильнее, вести себя уверенно. Никаких проявлений испуга или слабости. Александр, — Майк повернулся к Михальчуку, — к твоим это особенно относится. Они, похоже, в подобной ситуации впервые. Все по команде. Ледяное спокойствие. Никакой истерики и никаких приказов ваших командиров, а то повторится случай с Петренко.
— Да мне можете не объяснять, кэп. — Михальчук поморщился. — Уж я-то знаю цену этих приказаний. Дров наломаем под диктовку Хмелева, и все. Постараемся не подвести. Сейчас все объясню людям.
Он побежал к своим машинам.
— Оружие к бою, — приказал Майк. — Огонь не открывать и при любом раскладе держать себя в руках. Достаточно одной роковой ошибки. Все ясно, парни?
Строем двинувшись вперед, американцы встали цепью напротив толпы — карабины на изготовку, набедренная кобура расстегнута, беретты и кольты готовы к бою, рядом ящики с подствольными гранатами, тоже готовые к применению. Увидев спокойствие коалиции и ее намерения, не оставлявшие сомнений, толпа примолкла. На миг воцарилась такая тишина, что было слышно, как с бруствера осыпается песок. На экране лэптопа снова замелькал вызов. В этот раз с американцами хотел связаться Уитенборн.
— Слушаю, Дэвид. — Майк надел наушник.
— По нашим данным, — сообщил разведчик, — весь задний эшелон — вооруженные люди. С тыла примерно человек тридцать с автоматическим оружием. У них наверху пикапы с пятью пулеметами ДШК и несколько РПГ-7. Держатся на расстоянии метров ста. Они сзади подпирают толпу и держат ее на прицеле, поэтому возможны провокации. Мои данные тоже учитывайте.
— Я понимаю, Дэвид, спасибо. — Майк кивнул.
— Немедленно передай все это Александру. Пусть будут в курсе, — наклонившись, сказала Джин.
— Тут впереди какой-то тип в белом халате, — сообщил мужчина. — Кажется, главный заводила. Всеми дирижирует.
— Я его вижу, — ответил Уитенборн. — Это шейх аль-Шаади. Правая рука великого аятоллы Али аль-Систани, командира «Армии Бадр». Речь идет о шиитских формированиях. Они придерживаются умеренных взглядов. Прежде у шиитов был конфликт с суннитами, но теперь они заключили мир. До этого аль-Систани довольно лояльно относился к нам, даже считался союзником. В междоусобной войне он наголову разбил суннитские отряды после свержения Саддама.
— Может, постараться снова его перетянуть на нашу сторону?
— Попробуй, — согласился Уитенборн. — Если получится, мы выиграем партию, только вот думаю, столкнешься с трудностями.
— Что же здесь просто? — Майк улыбнулся. — Попробую. Переводчик у меня есть. — Он взглянул на Джин, которая уже вернулась от Михальчука. — Поговорим.
— Разрешаю, но обоих прошу, а то и просто умоляю — будьте осторожны. Ты сам знаешь, чем все может обернуться. Удачи!
— Я понял. Будем на связи.
Пауза тянулась. Передние ряды в толпе уселись на колени, кто-то принялся читать Коран. Прошло минут сорок, но все еще висело молчание.
— Чего такое? — спросил Михальчук.
— Они не знают о нашей готовности, — ответил Майк. — Ждут каких-либо известий. Не забывай, тут почти каменный век, все держится на инстинкте, на ярости, на гневе, его разрушительной силе. Там, где требуется техника и размышление, у них проблемы. Они выжидают. Скажем так, не могут решиться.
— Подобное напоминает кино про Христофора Колумба. — Михальчук криво усмехнулся. — Когда индейцы увидели его воинов на лошадях и стояли со своими копьями, открыв рты, они не знали, что предпринять и называть их богами или врагами.
— Примерно так и есть, — подтвердил Майк. — Они, конечно, сыновьями Аллаха нас не считают, но в душе довольно сильно боятся. Их всех вырастили в страхе. Страх заполняет душу иракцев от самого рождения. Страх перед Аллахом, страх перед старейшинами. Боязнь — весьма ненадежная сила. Вряд ли ее можно использовать для противоборства. Страх быстро перерастает в панику. Вот нам и надо «передвинуть стрелки» с агрессии на панический страх. Тогда мы выиграем. Кроме того, у них ведь нет единства. Спорят себе и спорят, — добавил он через секунду. — Страх, неведение и разногласия в их среде — главные наши союзники. Ты расчехлил весь боекомплект?
— Так точно, сэр.
— Вот наведи на них пушки и жди. Пока наблюдай, а мы поиграем. — Майк улыбнулся.
— В смысле, сэр?
— Сейчас увидишь. Где мои циркачи? Ромео, начинай, — приказал Майк. — Они не знают реального положения вещей, — повторил он, обращаясь к Михальчуку. — Не знают, сколько нас, где подкрепление, иначе они давно нас разорвали. Ромео!
— Слушаю, сэр.
— Радиста на бруствер. Якобы вы держите связь с нашими. Погромче, погромче кричите. Этот араб в белом балахоне наверняка знает английский язык. Он наверняка найдет себе информацию для размышления. Остальные! Пододвигаемся вперед, но только не быстро. Не наступаем, надавливаем, легко надавливаем на них. Ясно? Старк, ясно?
— Так точно, сэр.
— Выходим за насыпной бруствер. Дальше — ни шагу. Стволы на толпу, и стоим. Потом я пойду один, — сообщил Майк. — Джин, со мной.
— Не боишься? — шепнул он, наклоняясь к ее уху.
— С тобой я ничего не боюсь.
— Тогда идем.
Они вышли за линию к толпе.
— Добрый день, джентльмены, — громко произнес Майк. — Нет желания поговорить?
Джин перевела. По толпе пронесся ропот, и потом снова все стихло.
— Валейкум салам, господин офицер.
Навстречу им двинулся шейх аль-Шаади со словами:
— Слушаю тебя, дорогой.
Шейх приблизился. Это был человек средних лет, с загорелым и изрытым следами оспы лицом. Ветер развевал его просторные белые одежды.
— Со всем уважением к постигшему вас горю, прошу всех разойтись по домам, — продолжал Майк, широко, по-американски улыбнувшись шейху, просто как актер из Голливуда. — В случившемся инциденте мои солдаты не виноваты. Мы всего лишь осуществляем патрулирование и помогаем вашему народу наладить мирную жизнь. Мы не убиваем детей и жителей города. Мне искренне жаль, но это недоразумение.
Из-за спины шейха выскочил тощий парень лет двадцати пяти и, тыча пальцем в Майка, что-то прокричал.
— Он назвал тебя свиноедом и призвал как можно скорее вздернуть, — тихо перевела Джин.
— Не дождется. — Майк снова широко улыбнулся.
— Уходи отсюда. — Аль-Шаади преградил парню дорогу рукой.
Тут сзади подскочил еще один, явный боевик, в черной маске Аль-Каиды.
— Я сам отрежу ему голову, — завопил он по-английски.
— Пошел отсюда, — зло прикрикнул шейх на радикала, и боевик скрылся в толпе. Однако первый молодой человек все не успокаивался. Он прыгал перед Майком, крича:
— Неверный, неверный! — и бешено тыкал пальцем.
Постепенно парень начал наступать на Майка, сверля его взглядом. Майк не отступил ни на шаг и не отвел взгляд, а только сделал чуть заметное движение рукой. Ромео Фокстрот, стоявший за спиной командира, понял его с ходу.
— Рассредоточились, — приказал он и поставил пулемет на «ножки», закрепленные прямо на земле. Потом присел рядом с ним на колено. Пацан остановился, явно струхнув, и оглянулся на своих. Не получив поддержки, он юркнул за спину шейха и скрылся.
Еще минут пятнадцать тянулось молчание. Джин чувствовала, как от напряжения у нее на лбу выступает холодный пот, хотя солнце уже палило вовсю. Шейх молчал. Майк тоже. Казалось, вот-вот напряжение достигнет апогея, у кого-то не выдержат нервы, и ситуация взорвется. Только радист на бруствере беспечно продолжал свою игру — якобы вел переговоры о приближении танков. Шейх внимательно прислушивался к его словам, и Джин заметила это. Он понимал по-английски, хотя говорить явно не желал. Неожиданно какие-то движения начались с украинской стороны.
— Что там? — Майк наклонился к Джин. — Узнай.
— Ты куда?
— Пока один. Быстро.
Стараясь не поворачиваться к толпе спиной, она направилась к БТРу Михальчука.
— Саня, в чем дело? Чего за суета?
— Да слушай. Тут у меня один струсил, свалить решил. Говорит, всех покрошат в винегрет. Мол, у них агээски. Исламистов — пруд пруди. Заняли всю зеленку и трущобы. Так?
