Но тут она замолкла на полуслове, услышав, как кто-то скребется по ту сторону двери, ведущей из магазина, позади прилавка, и Салли с ужасом заметила, что она вздрогнула и вся задрожала.
– Что там? – прошептала дама.
Салли сделала шаг назад к двери.
– Это всего-навсего моя собака, – ответила она, вздрогнув в свою очередь от неожиданно сильной реакции старой леди, – Дэнни. Я думаю, он хочет получить свой обед.
– О! – старая леди с трудом овладела собой. – Впусти его, голубушка.
Салли открыла дверь, и Дэнни, тогда еще шестимесячный щенок, прыгнул к ним навстречу.
– Надо же, – сказала старая леди, – маленький пятнистый песик… Джарвис, подними его так, чтобы я могла погладить его. – Шофер повиновался, и Дэнни, который в силу возраста одинаково хорошо относился ко всем человеческим существам, от души лизнул его в нос.
– Ну какой же ты славный… – леди вдруг неожиданно засмеялась. – А ты – молодая девица из Райда, – сообщила она Салли.
Салли, не зная, что еще делать, опять улыбнулась.
– Ты будешь здесь завтра, дитя мое, если я зайду? На этот раз не за платками.
– Да, да, буду.
– Тогда увидимся. Ну, не буду тебя больше задерживать… Джарвис, возьми меня за руку. – Старая леди медленно проковыляла наружу. Тем пока дело и кончилось. Но на следующий день она все-таки пришла, как обещала, узнала имя и адрес Салли и выдала ей конверт.
– Храни его, – сказала необычная посетительница, – и не потеряй. Ты просматриваешь «Оксфорд мейл» каждый день?
– Да.
– Продолжай это делать и дальше. Просматривай колонки с личными объявлениями каждый день, не пропускай. Когда увидишь фамилию Райд – не твою настоящую фамилию, а Райд, – в объявлении, отнеси этот конверт в Ллойдз-банк и передай его менеджеру. Он даст тебе взамен другой конверт. Ты поняла?
– Да, поняла, но…
– Это маленькая побрякушка. – Леди была необычно настойчива. – Она стоит не больше нескольких шиллингов, но я хочу оставить ее тебе в моем завещании. Она мне очень дорога. Ну, обещаешь ли ты исполнить все это?
– Да, обещаю. Вы очень добры ко мне.
– Даешь честное слово?
– Даю честное слово.
И больше никогда Салли ее не видела.
Она положила конверт в ящик, не вскрывая его, и вспоминала о нем только тогда, когда просматривала колонку личных объявлений в «Оксфорд мейл». Это превратилось в довольно бессмысленный ритуал, но она все равно продолжала ему следовать, так как это не требовало много времени, и весьма удивилась, обнаружив, что когда она один раз забыла проделать это и подумала, что газету сожгли, и вправду очень разволновалась. Что было, конечно, глупо – все слишком напоминало сказку о Золушке, чтобы быть реальным, да и старушка, если уж на то пошло, скорей всего, попросту была сумасшедшей.
Но в один прекрасный день год с лишним спустя объявление действительно появилось: «Райд, Лидз, Уэст, Моулд, Берлин – Аарон Россетер, поверенный, 193-а Корнмаркет». Салли так удивилась, что застыла, уставившись на объявление, но потом взяла себя в руки и взглянула на часы. Магазин скоро должен был закрыться на ланч, и она могла бы пойти в банк прямо сейчас. Конечно, она будет выглядеть крайне глупо, если на самом деле это окажется розыгрышем, но рискнуть стоило. Ей слишком хотелось узнать, в чем дело, чтобы не предпринять ничего.
И все оказалось точно так, как сказала старая леди; в обмен на ее конверт девушке выдали другой, большой, толстый и коричневый, и она вышла в уличную сутолоку возле Карфакса, чувствуя себя как во сне, совершенно ошеломленной, не веря в реальность происходящего. Она отправилась прямо по адресу, данному в объявлении, но контора была закрыта на время ланча, поэтому ей пришлось вернуться сюда попозже в тот же день.
Ей сразу же, с первого взгляда, не понравился мистер Россетер, и она с некоторым недоверием вручила ему конверт. Он был очень вежлив, очень услужлив; он задавал ей вопросы о ее работе, о семье, о ее доходах. И под конец сказал:
– У меня для вас очень хорошие новости, мисс Карстайрс: вам оставлена большая сумма денег по завещанию мисс Снейт.
Салли посмотрела на него с изумлением.
– Вы имеете в виду ту старую леди, которая…
Мистер Россетер покачал головой.
– Боюсь, мне неизвестны обстоятельства, при которых вы познакомились с мисс Снейт. Но в любом случае это факт. Потребуется еще шесть месяцев, пока дела по оформлению имущества будут улажены, но вы можете быть уверены, что я свяжусь с вами снова как можно скорее.
– Но это, должно быть, какая-то ошибка, – сказала Салли.
– Никакой ошибки, мисс Карстайрс. Эти документы подтверждают ваши права. Конечно, может быть небольшая задержка с получением денег, но я не сомневаюсь, что тем временем банк выдаст вам любую сумму в кредит по вашему требованию.
– Послушайте, – упорно продолжала Салли, – я всего два раза в жизни видела эту мисс… мисс Снейт. Она приходила в магазин за покупками. Ей-богу, не будете же вы говорить мне, что она оставила мне какие-то деньги только потому, что взглянула на какие-то носовые платки и не купила ни одного?
Мистер Россетер сдернул очки, отполировал их носовым платком и снова водрузил их на нос.
– Моя покойная клиентка была очень эксцентричной старой леди, мисс Карстайрс. Очень эксцентричной, уверяю вас. Ее поступки редко выглядели адекватными с точки зрения других людей.
– И не говорите, – сказала Салли, – но все-таки к чему вся эта возня с конвертами и объявлением? Почему она не могла просто оставить мне это обычным способом?
– Ах, здесь вы коснулись другой стороны ее эксцентричности. Понимаете, мисс Снейт жила в постоянном страхе за свою жизнь, она боялась, что ее убьют. Это была ее мания. Она предпринимала самые тщательно продуманные меры предосторожности и жила как на осадном положении, таясь даже от своих слуг и родственников. Естественно, она не могла придумать ничего более правильного, чем оставить деньги незнакомым людям так, чтобы они при этом ничего не знали о ее намерениях заранее, и, таким образом, даже если они, возможно, и были предрасположены к убийству, у них не возникло бы соблазна, как это можно выразиться, ускорить события.
– Да, правда, – сказала Салли, припоминая, – она сказала, что оставляет мне всего лишь дешевую побрякушку. Ну и чуднбя же она, видать, была. Мне даже немного жаль ее, правда, – она помолчала. – Послушайте, мистер Россетер: я не хочу казаться любопытной, но я все еще не понимаю…
– При чем здесь эти конверты? Все очень просто. Мисс Снейт предпочла оставить свои деньги в форме доверительной собственности, иначе говоря, в завещании я был назван в качестве ее наследника. Настоящие наследники, такие, как вы, должны были обратиться ко мне за своим наследством. Документы, полученные вами, копии которых хранятся в банке, составлены так, чтобы гарантировать, что я не обману вас, неправомерно присвоив ваше наследство. – Тут мистер Россетер позволил себе засмеяться деликатным, тихим смешком.
– О, – только и сказала Салли беспомощно. – О, понятно. – Она взяла сумочку и уже готова была уйти, как вспомнила что-то еще: – И какую сумму я унаследую?
– Где-то около ста тысяч фунтов, мисс Карстайрс.
– Я… я не ослышалась?
Мистер Россетер снова назвал сумму. Салли просто онемела: она никогда и не мечтала о чем-либо подобном. Сто тысяч! Невероятная, астрономическая сумма. Салли не была эгоисткой, склонной баловать себя, но какая девушка в такой момент не увидела бы мысленным взором и божественно красивые платья, и автомобили, и путешествия, и свободу, и роскошь? И Салли увидела. А она-то рассчитывала самое большее на сотню…
Она опять невольно села, думая: все это сон…
– Вам крупно повезло, – дружески убеждал мистер Россетер, – поздравляю вас, мисс Карстайрс. Разумеется, вам будет нужен кто-то, кто займется вашими делами. Могу я предложить свои услуги?
– Я… э… Пожалуй, да. У меня просто шок от всего этого, вы понимаете.
Это и в самом деле был шок, такой сильный, что когда Салли вышла из конторы мистера Россетера, она должна была все время напоминать себе, что разговор с ним в действительности имел место. Это было все равно как пытаться убедить кого-то в чем-то, во что никто не поверит, и в то же самое время самой быть тем другим, недоверчивым собеседником. Странное, необъяснимое чувство сродни суеверию заставило ее держать все в секрете от матери, потому что Салли уже доводилось считать цыплят, не дожидаясь осени, и затем переживать избавление от иллюзий. Что ж, пока она будет жить прежней жизнью.
Но на следующее утро ей пришло письмо. Адрес наверху гласил: 193-а Корнмаркет, и все, кроме подписи, было напечатано на машинке:
Дорогая мисс Карстайрс!
Надеюсь, Вы простите мне, что я бесцеремонно решился Вам написать, но я хотел бы знать, не сможете ли Вы оказать мне небольшую любезность. Другая наследница по завещанию мисс Снейт, мисс Эмилия Тарди, приезжает в Оксфорд поездом этим вечером, и мне крайне необходимо увидеться с ней сразу же. Мисс Тарди совсем не знает Оксфорд и к тому же довольно беспомощная пожилая дама. Не очень ли Вас затруднит встретить ее и проводить до моей квартиры на Иффли-роуд – № 474? Разумеется, я должен был бы сделать это сам, но у меня неотложное дело, а мой клерк, которого я в другом случае послал бы за ней, сейчас в отпуске. Поезд приходит в 10.12, а мисс Тарди – полная пожилая леди в золотом пенсне. Если Вы можете оказать такую любезность, не затрудняйте себя ответом на это письмо; а если нет, не позвоните ли мне в контору – Оксфорд 07022?
