- Миша! Начинаем операцию «Чужой».
***
Имеется у меня в Ульяновке ещё один надёжный и достоверный «источник информации»:
- Отец! Что ты скажешь про Охрима Косого – сапрыкинского примака?
Тот, как-то опасливо на меня поглядывая, осторожно отвечает:
- Плохого ничего не скажу - но и хорошего сказать нечего. Досталось ему в этой жизни – не приведи Господь.
- Хм… Что ж тогда к большевикам в семнадцатом-восемнадцатом не прибёг? В то время, таким - как раз среди них место.
- Женил его незадолго до большевиков-то Сапрыкин старший на своей дочери – вот видать и без большевиков Охрим понадеялся в люди выбиться.
- Ах, да. Характер?
Мельком взглянув на потолок:
- Надо подумать… Трусоват несколько - того не отнимешь. Впрочем - как знать, как знать… Скрытный уж больно! Даже на исповеди неискренен, хотя в Бога верует. В школе когда у меня учился - старательным, прилежным был… Память цепкая, читать любит и читает много.
А что ещё делать в детстве да отрочестве - если нет друзей для игр и проказ и, даже набедокурить не с кем? Только читать книги, витая в облаках и хоть как-то перебивая дефицит общения с людьми…
- Грамотный, значит? – спрашиваю.
- Скорее начитанный.
- А к тебе как относится?
Поглаживает ладонью осанистую бороду:
- Как люди относятся к священнику? Вот так и он…
- Это ж твой ученик по церковно-приходской, - недоумеваю, - неужели, не было каких-то «особых» отношений между учителем-священником и учеником-парией в классе?
- Ах ты про это, - спохватывается, - ну когда его уж сильно шпыняли другие ребятки, заступался за него бывало, разговаривал: как с самими обидчиками - так и с их родителями. Так всё ж, бесполезно! Я ж не могу его повсюду сопровождать – а его где поймают, там и бьют…
Подумав, ещё добавил:
- Одно время, Охрим в семинарию хотел податься… Спрашивал у меня совета, мы с ним отдельно богословием занимались. Но, видишь ли… Туда, так просто тоже не брали – будь хоть семь пядей во лбу. Вот тебя бы… Хм, гкхм… Возможно сердится на меня с тех пор: мол – обнадёжил а потом… Эх!
Вздохнув и перекрестившись на икону, иерей молвил:
- Многие от веры православной отшатнулись и разуверились в Боге, ибо…
Ещё раз тяжело вздохнул и замолчал.
Понятно: «сын полковника не может стать генералом, ибо у того тоже есть сын». Коррупция и кумовство разъела Российскую Империю, как моль - старые плохо просушенные валенки…
Так, так, так…
Думай, думай голова – шапку новую куплю!
Наконец, принимаю решение:
- Устрой мне встречу с Охримом Косым, отец. Но только так, чтоб никто не знал.
Тот, видимо сопоставил мои прежние расспросы про Сапрыкина - с нынешними про его зятька-примака и, всё понял:
- Не трогал бы ты его! И так человек Богом обиженный…
Повышаю голос до лязга стальной гусеницы:
- Бог не обижает человека, отец! Это делают точно такие же люди, как он сам. Но Бог посылает на Землю ангела, чтоб восстановить справедливость! Хоть изредка, согласен - но посылает.
***
Нет, не показалось мне тогда!
Охрим Косой лицом был один в один Савелий Крамаров, которому в Голливуде дали играть роль не раскаявшегося агента ГКБ - а одноглазого пирата-неудачника. Настороженный взгляд единственного глаза, заметно напряжённое щуплое тело – кажется, готовое в любой момент куда-то убежать или где-то спрятаться.
Встаю из-за стола, здороваюсь за руку и, как можно приязненнее улыбаясь, приглашаю за стол:
- Давай-ка я тебя чайку из самовара налью – уж больно он у Отца Фёдора духовитый… Вот – сдоба, сушки, сахарок… Угощайся, Охрим, не стесняйся.
То, да сё – но разговор явно не клеился. Парень оказался пускай и «промах» - но далеко не дурак. Не прикасаясь к предложенным яствам, он отхлебнув пару раз «пустого» чаю:
- И, вправду – «духовит»! …Я хорошо понимаю - для чего ты меня пригласил и теперь обхаживаешь, Серафим. Однако, не теряй попросту времени – против Панкрата Лукича я не пойду. А согласился с тобой встретиться и поговорить, только из уважения к твоему отцу – он почитай единственный из всех, ко мне по-человечески относился.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сказать по правде, такого не ожидал! Должно быть, наговорили про меня его родственнички - с три больших короба. Ну, что ж… Придётся импровизировать – не в первый раз, поди – уже привык.
- Интересная у тебя логика, Охрим! Против человека, который относится к тебе хуже чем к собаке - ты пойти не хочешь, чтоб помочь сыну человека – который к тебе относится как к человеку… Противоречия никакого не замечаешь?
Тот, кивает:
- Кто-то просто жалеет собаку, гладит её и изредка бросает ей кость. А кто-то берёт бродячую собаку в дом и, хотя ругает и бьёт её – но кормит и учит.
Стало очень интересно, аж до зуда:
- «Ругает и бьёт» - это понятно… И чему он тебя учит, если не секрет?
- Ведению дел, торговле, - спокойно и уверено отвечает, - ведь я же по должности его первый помощник.
Смеюсь:
- Ага… Видел я тебя – «первого помощника», кобыле под хвост заглядывающим.
- Ничего! С меня не убудет - если я в кобылий зад посмотрю с часок, - с резонном отвечает, - зато керосин по дороге не «усохнет», не «испарится» или не «утрясётся».
- Ах, ну да…, - часто-часто понимающе киваю, - «если хочешь что-то сделать хорошо – сделай это сам…».
Тоже, доводится часто следовать этому правило!
Ибо, воруют так, что кажется - это занятие является каким-то видом национального спорта. Вполне, кстати, объяснимое явление: народ столетиями держали в скотском состоянии – когда ради элементарного выживания, приходилось идти во все тяжкие.
Однако, не всё потеряно и рано на нас ставить крест!
Случился прошлой зимой в одной избе пожар, в тушении которого участвовала вся улица. Так, вот: из того добра что вынесли – ни одной тряпки не пропало. Потом скинулись и построили весной для погоревшей семьи новый дом… Вы, где ещё такое видели?
В какой развитой «демократической» стране?!
Спустя пару минут, как бы подумав стоит ли говорить, Охрим продолжил:
- К тому же у меня перспектива есть… «Помру я вскорости, говорит Панкрат Лукич, а сынки мои к коммерческому делу не больно способные. Вот ты и, будешь за заведующего складом, а на их детские шалости не обращай внимание». Так я уже год как сам веду дела - Панкрат Лукич только говорит, что делать и даже расписываться на документах доверяет мне.
У меня, аж дыхание спёрло:
- Так, против меня – это тоже твои проделки?!
Согласно кивает:
- Панкрат Лукич, говорит – «конкурентов надо давить в зародыше», вот я и давлю – ты уж не обессудь.
Ну, ни фигасе!
Думал, имею дело с «низшим звеном в пищевой цепочке», а напоролся на «серого кардинала»! Впрочем, в его единственном глазу всё что-то читается… Какое-то ожидание… Возможно, он преувеличивает свою роль – торгуясь со мной таким образом? Ждёт от меня какого-то более заманчивого предложения – чем от этого долбанного Лукича?
- Да ладно – я не в обиде… Понимаю – «рыночные отношения», «свободная конкуренция производителей» и прочая – тому подобная муйня. Не задавишь конкурентов ты – задавят как паровоз чайник тебя и, возрадуются при этом.
***
Какое-то время молча пьём чай, затем я как-бы рассуждая сам с собой, замечаю:
- В твоих рассуждениях имеется несколько неувязочек, Охрим. Старший Сапрыкин, хоть и старый, но мужик здоровый – он ещё нас с тобой переживёт. Да, даже если и дождёшься когда он наконец «зажмурится» - сам уже будешь под себя ср…ать и ногой отгребать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Молчит, куда-то под ноги себя глядя… Мол, бреши, бреши – мои уши не отсохнут!
- «Нефтяной склад» - это, не частная лавочка твоего благодетеля. Если он даже и «двинет кони» скоропостижно («дай Боже чтоб скорее!», крещусь в красный угол), государство может назначить заведующим не тебя, а кого другого. Конечно, бабла твой Лукич накосил немерено – можно поделить меж своими и разбежаться… Но, больше чем уверен – всё достанется твоим шурякам. Вам же с дочерью покойного – лишь «совет да любовь», да возможно ещё его исподнее - изношенное старым пердуном до состояния гомосятских стринг.
