- Василия Кузьмина себе возьму и Гришу Сидорова – мужики работящие и хозяйственные, – уже строит планы, - втроём управимся запросто!
Я лишь согласно поддакиваю… Вдруг в нужный как показалось момент ставлю вопрос, как говорится – «ребром» и, спрашиваю «в лоб»:
- Кстати, не слышал часом – твои родственники не ведут антисоветских разговоров?
Краска схлынула с его лица и упавшим голосом:
- Без этого никак нельзя…?
- Скажи как и мы это с тобой исполним… Ну?
Вижу и, хочется ему и колется. Жёстко ставлю условие:
- Не будь буридановым ослом, Охрим!
Тот, тяжело вздохнув и с пониманием на меня глянув:
- Ну, коль без этого никак… Да! Иногда Сапрыкины ведут антисоветские разговоры.
- Понятно – систематическая контрреволюционная пропаганда. Наверняка ещё, к ним частенько приезжают эмиссары белогвардейских организаций и иностранных разведок из-за рубежа…
- Ну, народ в «Нефтяном складе» бывает всякий-разный – разве различишь?
- Написать всё это сможешь?
- Ээээ… Ээээ…
Не терпящим возражения голосом, отвечаю за него:
- Уверен – что сможешь! Тогда, вот что…
Как всегда в последний момент осеняет:
- Тебя в последнее время здоровье не беспокоит?
- Нет, а что?
- Что-то мне твой цвет лица не нравится – возможно «короновирус» какой-нибудь.
- …Что?
- Выглядишь неважно, говорю. Надо бы тебе обследоваться и лечь в больничку на недельку… Не дай Бог – испанский грипп: «Если хилый - сразу в гроб»!
- Чего?
- Я говорю: тебя надо на всякий случай изолировать от общества – ну, да я там договорюсь с Михаилом Ефремовичем насчёт строгого карантина.
Наконец, до него доходит и с готовностью кивает:
- Ну, раз это так надо… Я согласен!
- Тебе хоть передачки, родственнички носить будут?
- Ээээ… Не уверен.
- Понятно. Тогда связь будем держать через Мишу – бумагой и чернилами я тебя обеспечу.
И, конечно же – «черновиками-инструкциями».
***
Через неделю Охрима Косого выписали после излечения и обследования из волостной больницы, а Барон принёс мне довольно увесистую папку «компромата» на всю честную семейку. Взвесив её в руке, я воскликнул:
- Ого! Целая диссертация – на кандидатскую тянет или даже сразу на докторскую.
- На «пятерик» уверенно тянет, - согласился тот.
- Всего лишь на «пятерик»? – озадачился, - что-то маловато…
- К словам надо и какое-нибудь вещественное доказательство антисоветчины «прилепить», – объяснил мне тот, - а то против одного свидетеля нашего, враз найдётся десять ихних и, кроме «хищения материальных ценностей» и «злоупотребления служебным положением», ничего будущим фигурантам не пришьёшь. Потом какая-нибудь амнистия ко «Дню взятия Бастилии» и «семейка Адамсов» на воле.
Был в стране Советской такой официальный праздник, да…
Если забыл сказать, зека-адвокат по моей подсказке и собственной инициативе взялся за «юридический ликбез» для местных и, Гешефтман прилежно посещает все его лекции и семинары.
- Это, Миша, я и без тебя знаю, - озабоченно листаю я «творчество» сапрыкинского зятька, - однако очень тяжело поймать ночью чёрную кошку, особенно если она где-нибудь спит…
Да! Чтоб поглубже «закопать» эту семейку вампиров и пригвоздить их осиновым колом для верности, нужны вещественные доказательства – причём обнаруженные «соответствующими органами» в нужном месте. Наскоро перечитываю «доклад» и нахожу небольшую «зацепку»:
- Вот здесь Косой упоминает про нычки с награбленными у трудового народа и пролетарского государства материальными средствами в виде денежных знаков и изделий из «презренного металла».
- «Грабь награбленное», - понимающе кивнул тот, - изымаем в нашу пользу.
Громко щёлкаю его пальцем в лоб:
- И, это всё – чему ты за год с лишним от меня научился, Миша?! – обречённо махнул рукой и отвернулся, - не… Всё же ты – тупой, зря я с тобой связался.
Невооружённым взглядом видно: мишкины извилины зашевелились активнее, приводя в движение нужные «шестерёнки» мыслительного процесса:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- В сейфе, что мы с тобой по весне среди «лута» в бандитской обозе взяли – встречаются довольно интересные документики… Помнишь, Серафим?
Радостно всплёскиваю руками:
- Радуюсь и ликую, вместе со всем прогрессивным человечеством: наконец-то ты стал думать как чекист-оперативник - а не как гопник из-под подворотни!
- Так, «с кем поведёшься»…
Перехожу на донельзя по-деловому серьёзный тон:
- Значит, так… Охрим тебе поможет - вынимаешь часть денег и золота (часть, а не всё!), а вместо них подкладываешь пачки прокламаций с призывами свергнуть народную власть… Однако, не это главное: вместо изъятых денег подложишь расписки в получении денег для контрреволюционного заговора… Мол, грабили народ продавая ему «палёный» керосин - а на краденные народные же деньги, спонсировали врагов народа. Ферштейн зи, Миша?
- Natürlich verstehe ich, - отвечает мнимый сын еврейского народа на языке Гёте и Геббельса и восторженно, - да мне ещё у тебя – учиться, учиться и учиться и, всё равно - дураком помру.
В сейфе, который бандиты увели из какого-то местного управления ГПУ, были материалы расследования контрреволюционного заговора – реального или мнимого, уже не важно. Конечно, кое-что по ним не сходилось – но долго ли умеючи «подправить»? А остальное уже дорисует фантазия чекистов-следователей.
Озабоченно:
- Миша, только это надо проделать чужими руками (понимаешь, я про кого?) и в самый последний момент. Иначе, всё только испортим.
Весело мне подмигивает:
- Понимаю, как не понять? Мы с Охримом, уже почти друзья: как везёт с полустанка керосин – так обязательно меня до города подкидывает... Что-нибудь, да придумаем.
Обрываю его:
- Ничего «придумывать» не надо – всё уже придумано до вас! Как только провернёшь подмену денег на «вещественные доказательства», Охрим берёт это своё «творчество» и бегом к Кацу – где как бы случайно оказываемся мы с тобой. Думаю, Абрам Израилевич не преминет воспользоваться случаем раскрыть антисоветский заговор…
А то я этого жучару не знаю!
***
Через пару деньков всё было готово и осталось лишь приступить к практическому выполнению операции «Чужой»… В последний вечер, сидим мы с Отцом Фёдором за столом ужинаем… Думаю, сейчас попьём чайку и пойду - как обычно посижу немного за компом. Ну, а с утра начнём помолясь…
И вдруг, какая-то настойчиво-навязчивая паранойя подкатывает на мягких кошачьих лапках и ласковым котёнком мурлычет на ушко:
«Что-то ты совсем расслабил «булки», Серафим! Никогда не надо считать врагов дурнее себя! Поставь себя на их место и подумай – а что бы ты против себя сделал?».
А, ведь действительно!
«Панкрат Лукич строчит на тебя «телегу за телегой» - без всяких последствий и, ты думаешь - он это будет делать бесконечно?».
Нет, не будет – этот старый пройдоха достаточно умён, чтоб за год с лишком (хахаха!) понять тщетность усилий и придумать какой-нибудь другой ход.
Какой такой «другой» ход?
Я с силой зажмурил глаза:
«Думай, думай, думай… Я, Панкрат Лукич Сапрыкин – старый, хитрый, жадный говнюк. У меня двое сыновей-балбесов, двое внуков от старшего, страшная - как прелюбодеяние с сушёной мумией царицы Нефертити дочь, зять-чмырдяй – втайне метящий на моё место, керосиновый склад… Большая ответственность! Против всего этого имеется личный враг – этот лысый гадёныш в ношеной кожаной куртке. Ух, какое чувство личной неприязни, я к нему испытываю… Аж, кушать не могу! Как мне его подвести под цугундер?».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Как, как, как… «Закакал», блин. Да, как же?! Ничего не приходит в голову… Может, поджечь его «американскую установку»?
« - Да подложи ты ему свинью», - чуть не выкрикнул я вслух.
