Сент-Сесилии! — взмолился капитан конницы Гвинхей. — Может, я и южанин из Кузнецова, но у меня есть родственники по всей провинции де-Кастро. Я увижу твои тонны снега и подниму тебе пять центнеров льда, Бринтин!
Маклиро усмехнулся и откусил кусочек хот-дога.
— Хорошо, признаю, что дома на самом деле не каждую зиму выпадает тридцать футов снега. Иногда это всего лишь двадцать девять. И если ты собираешься так к этому относиться, признаю, что твоим седьми- и восьмиюродным братьям, вероятно, выпадает по крайней мере столько же снега, сколько и нам. Но это правда, ты же знаешь. — Он сел немного прямее на стуле, положил хот-дог на тарелку и освободившейся рукой схватил еще один ломтик жареной картошки. — Это действительно, действительно хорошая погода для июня.
Ну вот, — подумал Гвинхей, — Бринтин был прав. Даже «южный мальчик» мог бы оценить такую ночь, как предстоящая. Несколько низко расположенных облаков все еще светились багровым на западе, но небо над головой представляло собой кобальтово-голубой свод, усеянный звездами, а луна была высоко над восточным горизонтом. Ветерок, дувший с востока, был чуть прохладнее, чем предпочитали его чувства уроженца Кузнецова — он вырос, проводя июньские дни, бродя по мелководью залива Алексов, а горы Снейк были намного выше, чем их нынешнее место, — но день, возможно, был слишком теплым, несмотря на высоту.
И это было чертовски хорошо, — сказал он себе еще более мрачно. — Я мог бы пожелать, чтобы мы были полностью окопаны, и все это солнце и отсутствие дождя ничему не повредили, когда дело доходит до этого. И как и тот факт, что у меня есть Бринтин, чтобы убедиться, что чертовы инженеры все делают правильно!
Правда, как он полагал, заключалась в том, что Бринтин Маклиро был таким же варваром, как и любой другой житель Востока. Конечно, его вкус к «хорошей, простой еде», такой как сегодняшние хот-доги и пиво, был далек от утонченных предпочтений некоторых более знатных — или более богатых — харчонгских парней из Гвинхея. И он оказывал развращающее влияние. Он на самом деле приставал к пекарям полка, чтобы они выяснили, как испечь и нарезать для него «булочки» для хот-догов, хотя он не смог раздобыть подходящие хот-доги для них. Лучшее, что смогли придумать повара, — это мягкая копченая колбаса, и попытки Маклиро доставить «настоящую вещь» по каналам, вероятно, довели по крайней мере трех или четырех квартирмейстеров южного воинства до грани безумия. Но, как командира 321-го пехотного полка, Гвинхея это на самом деле не заботило. Если уж на то пошло, капитан конницы был примерно таким же обычным харчонгцем, как и многие, хотя до джихада его семья преуспела в торговле вишневыми бобами. Возможно, это объясняло, почему они с Маклиро так хорошо поладили. Он был совершенно уверен, что это объясняло бесспорно низменную склонность к прагматизму, из-за которой его выбрали на нынешнюю должность.
Повелитель конницы Фенгли Живан, граф Ред-Сан и командир 3-го отряда южного воинства, был назначен главным ответственным за северную треть ущелья Тимкин с фронтом примерно в восемь миль. Третий отряд состоял из четырех бригад, включая передовой 321-го полк 5-й временной бригады. Это дало графу Ред-Сан чуть более двенадцати тысяч пехотинцев — ближе к восемнадцати тысячам, после добавления артиллеристов и другой поддержки — для прикрытия его зоны ответственности. Это казалось слишком большим. Если уж на то пошло, это было очень много. Но это все равно давало менее чем одного человека на ярд прямолинейного фронта, по полету виверны. Поскольку Бог и архангелы не сочли нужным предоставить людям крылья, южному воинству пришлось прикрывать этот фронт на земле, где склоны холмов, русла рек, неудобно расположенные участки леса, и только Хастингс знал, что еще, добавляли добрых тридцать процентов к фактическому фронту. И Ред-Сан выбрал 5-ю временную бригаду повелителя пехоты Сноу-Маунт, чтобы удерживать крайний левый фланг этой линии.
А Сноу-Маунт выбрал 321-й для удержания крайнего левого фланга 5-й временной бригады. Это означало, что если бы Гвинхей был на месте еретика Хай-Маунта, он бы уделял особенно пристальное внимание позициям 321-го. И это объясняло, почему он был так рад ясной, сухой погоде и большому количеству кирок и лопат.
Справедливости ради, армия Тэншар неплохо начала укреплять ущелье, прежде чем все было перестроено. Но, к сожалению, инженеры армии Бога не были лучшими в мире экспертами по полевым укреплениям. Вполне возможно, что еретики-чарисийцы все еще могли претендовать на этот титул, поскольку именно они изобрели оружие и тактику нового образца, но в эти дни имперская харчонгская армия — и особенно могущественное воинство Божье и архангелов — могли бы дать им чертовски хорошую возможность окупить свои ставки, и южное воинство потратило последние несколько пятидневок на углубление, расширение и укрепление работ, начатых войсками епископа воинствующего Тейренса.
Маклиро, однако, был чем-то довольно необычным. Он был лейтенантом в армии Бога, эквивалентом простого капитана лучников, когда его назначили в могущественное воинство в качестве одного из «советников» генерал-капитана Мейгвейра. Затем он стал еще одним «чужеземцем» из навязанной могущественному воинству группы варваров, которые, очевидно, не могли разбираться в военном искусстве так же хорошо, как харчонгцы. Теперь он дослужился до звания майора армии Бога и командовал 1-й ротой Янпинга Гвинхея, и солдаты этой роты последовали бы за своим круглоглазым «иностранным» командиром прямо через парадные ворота Шан-вей.
В южном воинстве все еще служило не так уж много выходцев с Востока. Или, скорее, они были настолько разбавлены притоком подкреплений из империи, что казались гораздо менее заметными. Маклиро, однако, явно пришелся к месту, и… менее утонченные бывшие крепостные его роты обожали его. Тот факт, что он начинал как инженерный офицер, прежде чем его перевели в пехоту, также не повредил в нынешних обстоятельствах.
— Да, Бринтин, — подтвердил капитан конницы. — Сегодня хорошая погода. С другой стороны, — его тон потемнел, — если все эти шпионские донесения точны, будет что сказать о метели в середине лета!
— Поскольку с моей стороны было бы крайне невежливо
