Старческий голос дрожал всё сильнее, он не знал, чем и как баб Нюру теперь успокоить и клял себя за несдержанность. Но не мог остановить – продолжал напряженно вслушиваться в каждое слетевшее с её языка слово. Они разили стрелами, прострелами, навылет, он хотел, чтобы она не ошибалась, хотел им верить.
Получалось серединка на половинку.
— Ты бороться за неё должен, она твоя жизнь и есть! Не слушай ты эту каргу! Да простит меня Бог за то, что скажу, но за её гнилые, лживые слова она гореть будет. Две невинные души уничтожить… Дважды!
— Баб Нюр, вы всё слишком близ…
— Не перебивай, Егор. Меня послушай, я в людях разбираюсь, — только что умоляющий, тон вдруг сменился, загремев решимостью и железом. — Никого ближе и роднее тебя у меня нет, ты моя отрада. Сколько я тебя знаю, ты несёшь любовь тем, кого любишь сам. Таких людей единицы, но ты отдаешь им всё, что у тебя есть. Годами, Егор, ты отдаешь и не просишь взамен ничего. Годами! Всю жизнь! О каких таких неделях речь? Что ты там себе придумал? Ради их благополучия ты приносишь в жертву себя. Они счастливы рядом с собой. Твоя мать не чаяла в тебе души, я не чаю, Ульяша… И как ты посмел поверить, как можешь о себе думать, что не умеешь создавать? Что рушишь? Как можешь ты верить, что не за что тебя любить? Что сам не умеешь?
Она замолчала, переводя дух, а может, ища новые доводы. Рот открылся было, чтобы объяснить, возразить, но слова не шли: нутро требовало сложить своё оружие немедленно, во имя жизни.
— Это детство твоё в тебе говорить продолжает, — чуть погодя с горечью продолжила баб Нюра. — Всегда ты охотно поверишь в то, что дурной, нелепицам и злым языкам, чем тому, что заслуживаешь любви. Прошлое твоё навсегда с тобой останется, но Егорушка, мальчик мой, не лишай себя права на счастье. Не лишай тех, кто давно выбрал сердцем, света. Ты же для них свет. И они для тебя. Ты нужен им, а они тебе. Я тебя люблю всем сердцем и душой. Такого, какой ты есть. Ты для меня смысл продолжать жить. И Ульяша любит. И родители твои любили. Упирайся головой своей упрямой, сколько хочешь, только свершившегося не изменить.
Призывы баб Нюры хаотично носились в трезвеющей черепной коробке, не желая оседать по местам. Обнаружившая вдруг своё присутствие беглянка-душа пыталась, но оказалась не готова так стремительно их принять. Баб Нюра ведь всё что угодно скажет, лишь бы ему полегчало.
— …Мальчик мой? Ты меня слышишь? — осторожно позвала баб Нюра. — Я девятый десяток живу, знаю, о чем говорю…
Завис, кажется. Где-то между мирами.
— Простите меня, баб Нюр, — помолчав, пробормотал Егор.
— Да за что, Егорушка?
Взгляд упёрся в стенку. Не находилось в нем сил для возражений, но воздух вокруг словно потеплел немного, а мозг вновь запустил свою программу сопротивления.
— Бросил вас, волноваться заставил. Сейчас тоже… Я заеду как-нибудь. Обязательно. Это новый номер, сохраните или запишите. Спасибо… За поддержку, я… Вы знаете, что много для меня значите. Берегите себя.
— Знаю, мальчик мой. И ты себя береги. Не позволяй никому разрушать свою жизнь, она и так тебя никогда не щадила. Не бери на себя чужие грехи. Не тебе по ним платить. Всё я тебе уже сказала, теперь думай.
«Думай…»
Лучше, может, не думать, потому что все его думы приводят в одну и ту же точку. Невозврата. А после разговора с баб Нюрой удушающие железные оковы словно бы ослабли немного, и он вновь чувствовал пульс.
Прижатый к уху телефон неожиданно завибрировал. Ещё раз пообещав баб Нюре навестить её как только, так сразу, попрощавшись, Егор нехотя отвел экран от лица. Кого там могло в такое время принести? Юрца? Дрыхнет ещё небось после вчерашнего. Спам? Если только спам.
Однако стоило увидеть имя, как нарастающее недоумение сменилось острой резью в грудине. Старая симка сожжена, но память смартфона сохранила все контакты.
10:13 От кого: Аня: Привет, Чернов. Мне тут ночью Юра звонил в лёгком трансе. Обрисовал ситуацию, а заодно и номерок твой слил. Уломала. Знаешь, любовь моя, иногда, если мне позарез надо, я могу быть очень жестокой к людям, прямо как ты. Так что лови. Игорёк наткнулся на этот шедевр еще месяц назад. Говорит, весь интернет уже видел, мы последние. Не спрашивай, зачем я это делаю, не знаю. Но жопой чую, самое время тебе показать. Полюбуйся на себя.
Адрес прикреплённой к сообщению ссылки говорил о том, что приведёт она на видеохостинг. Палец в нерешительности замер на полпути к цели, а Егор, оценивая риски, думал о том, что вряд ли сейчас что-то может оказаться более «жестоким», чем вчерашняя встреча и обнаруженное в кофре детское фото. «Полюбуйся», пишет. На что? Что месяц назад он успел натворить? И где?
Не с первой попытки, но всё-таки попал по синей строчке. Без лишних мыслей тапнул на воспроизведение, и… Перегруженный мозг не сразу сообразил, что именно видят глаза.
Подпись под превью: «Классно танцуют!». Пустую электричку. Два ряда сидений по два места и двух потерявших связь с реальностью ненормальных в широком проходе. Кто-то снял и беззастенчиво выложил в интернет их с Улей полу-шафл, полу-что в вагоне несущегося к Волоколамску поезда. Взгляд намертво приклеился к экрану, ловя каждое движение, каждое мимолётное и нет касание, каждую яркую и стёртую эмоцию на их лицах. Оценивая сантиметры, метры и миллиметры дистанции. Те токи просачивались сквозь экран в лишенную тепла комнату и ощущались кожей.
Кто-то запечатлел всё. Как они не замечали никого, лишь друг друга. Как в тот момент он дышал по-настоящему, а не имитировал жизнь. Как весь его мир замкнулся на ней, а за спиной раскрылись крылья. А она… Она…
Невозможно не смотреть и смотреть невозможно. Невозможно! Впившись глазами в сменяющиеся кадры, невольно не сравнивать её взгляды тогда и сейчас, не чувствовать вновь в своих руках и не возвращаться памятью к вчерашнему кошмару. Не видеть её снова и снова. Везде. Невозможно…
Кто-то не постеснялся последовать за пьяной парочкой прямиком до двери в тамбур и спалить сквозь потёртое стекло, как они друг в друга впечатались. Кто-то увековечил для истории затяжной поцелуй, порхающие в волосах тонкие пальцы, напряженную спину и двух озадаченных контроллеров. Наощупь изъятые из заднего кармана измятые билеты. Как он её от всех прятал. Их молчаливый диалог.
Кажется, Кому-то очень нужна одна жизнь.
Его жизнь.
Комментарий к
XXXII
. Не отрекаются Обложка и комментарии: https://t.me/drugogomira_public/461
Музыка:
Близкая – Sounduk https://music.youtube.com/watch?v=OFIF_CuwwE4&feature=share
Корабли – ZAPOLYA https://music.youtube.com/watch?v=zTxCLdiddjo&feature=share
В сердце – NЮ https://music.youtube.com/watch?v=qNpXtoTqDi8&feature=share
Новокаин – Максим Свобода https://music.youtube.com/watch?v=WSj8D_dBit0&si=wbgt7bdMavQMcqpU
Визуал (не весь):
Вы сами-то любили? https://t.me/drugogomira_public/466
Почему? https://t.me/drugogomira_public/467
Она пытается! И не может https://t.me/drugogomira_public/469
Пальцы помнят. Наощупь помнят его всего https://t.me/drugogomira_public/470
Не может она разлюбить по чьей-то прихоти https://t.me/drugogomira_public/472https://t.me/drugogomira_public/461
Кто мы такие против Него? Ничтожества https://t.me/drugogomira_public/474
Дать по газам в черноту ночи и не вернуться https://t.me/drugogomira_public/475
Одиночество и память стали пахнуть корицей https://t.me/drugogomira_public/476
Не отрекаются https://t.me/drugogomira_public/477
Больше не открылись глаза https://t.me/drugogomira_public/480
Ты подстриглась… https://t.me/drugogomira_public/481
А капелла https://t.me/drugogomira_public/482
Этот кошмар происходит наяву https://t.me/drugogomira_public/483
Зонтики https://t.me/drugogomira_public/484
...с рожками https://t.me/drugogomira_public/486
Сопротивление https://t.me/drugogomira_public/487
