Однако, согласно постоянным сообщениям, ЦРУ тайно финансировало некоммунистические группы с 1982 года, так что американская поддержка могла быть просто более открытой. Эта помощь продолжалась в течение 1980-х годов и соответствовала политике наших союзников по Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), но это было сомнительное предприятие, поскольку вероятным преемником в случае победы повстанцев стали бы одиозные красные кхмеры. В 1980-х годах Советский Союз не принимал непосредственного участия в этом процессе, но поддерживал своего союзника Вьетнам, который разместил в Камбодже крупные силы для сдерживания повстанческого движения.
Доктрина Рейгана (и ее предшественница доктрина Хейга) доминировала в основных региональных конфликтах третьего мира в 1980-х годах, особенно в тех, в которых были заинтересованы Советский Союз и Соединенные Штаты. Конечно, было много других конфликтов, в которых эти две державы не участвовали (или в которых только одна или другая была вовлечена по касательной), например, сахарская война Полисарио с Марокко, гражданские столкновения в Индии, Шри-Ланке (бывший Кейлон), Мьянме (бывшая Бирма), Индонезии в Восточном Тиморе и других странах. Даже без вмешательства Советского Союза и Соединенных Штатов, конфликты, безусловно, имели бы место в Афганистане, Центральной Америке, Арике, Южной Америке и других странах.
Восточной Азии и на Ближнем Востоке. Тем не менее, советско-американское соперничество и дуэль за влияние наложили свой отпечаток на те конфликты, в которых участвовали сверхдержавы.
и на двусторонние отношения. Этот процесс не был новым, но поворот, который он принял в 1980-х годах, был американским вызовом Советскому Союзу и тем режимам, которые были связаны с ним или соподчинены ему.
Скандал с "Иран-контрас" в США, продолжавшийся с ноября 1986 по 1987 год и в некоторой степени до конца президентства Рейгана в 1988 году, уменьшил блеск доктрины Рейгана. Хотя оружие продолжало поставляться повстанцам в Афганистане и Анголе, упадок доктрины Рейгана в последние годы администрации Рейгана сопровождался ростом влияния советских инициатив под руководством Горбачева. К 1988 году последние стали доминирующими, и наступил новый этап в аспектах отношений США и Совет в третьем мире.
Советская роль: В обороне, 1980-87 гг.
С советской точки зрения, в первой половине 1980-х годов Соединенные Штаты перешли к широкой политике более активного использования контрреволюционных повстанческих сил в своей попытке откатить историю назад.
Администрация Картера в 1980 году, после советской оккупации Афганистана. Затем, начиная с 1981 года, администрация Рейгана усилила помощь США повстанцам в Афганистане, стимулировала новое восстание в Никарагуа и косвенно поддержала другие реакционные державы в оказании помощи повстанцам в Камбодже, Анголе, Мозамбике и Эфиопии. Короче говоря, практически все успехи, достигнутые революционными силами во второй половине 1970-х годов, подверглись активной контратаке в первой половине 1980-х годов. Более того, Советский Союз был перенапряжен и не находился в благоприятном положении для оказания помощи этим режимам (за исключением Афганистана, где Советский Союз играл непосредственную и доминирующую роль, хотя и не смог подавить повстанческое движение). По мере того как во второй половине 1970-х годов СССР приобретал все больше союзников, клиентов, друзей и участников в странах третьего мира, он все больше заботился о статус-кво, а когда в 1980-х годах в этих шести союзных СССР странах "социалистической ориентации" вспыхнули повстанческие движения, Советский Союз превратился в противоповстанческую державу.
Советская оценка моральной и исторической роли правительств в этих странах была субъективной. Но его оценка к началу 1980-х годов, что колесо фортуны повернулось против этих движений, как только они оказались у власти, была объективно обоснованной. Таким же было восприятие роли США, хотя и с некоторым преувеличением в оценках самих Советов, особенно в их пропаганде. В начале этого периода руководство Сми предприняло попытку справиться с "американской угрозой" для стран третьего мира путем дипломатической инициативы, но она оказалась мертворожденной и имела лишь мимолетный пропагандистский эффект. В попытке подтвердить подход разрядки или, по крайней мере, сделать его более политически затратным для Соединенных Штатов, Брежнев в апреле 1981 года предложил "кодекс поведения" в отношении стран третьего мира по образцу обещаний о невмешательстве, содержащихся в Хельсинкском заключительном акте и применяемых к Европе. Но он был проигнорирован Соединенными Штатами.
Отсутствие советской поддержки новых прогрессивных революций в других странах после 1979 года было обусловлено, прежде всего, резким сокращением новых революционных ситуаций в постколониальном третьем мире. Советский Союз был перенапряжен в результате своих обязательств в Афганистане и прямой поддержки Вьетнама, Кубы и, в гораздо меньшей степени, Эфиопии (и еще меньше в Никарагуа и Анголе, где более прямую поддержку оказывала Куба, и в Мозамбике). Советская озабоченность сначала Польшей, затем вопросом размещения в Европе ядерных ракет средней дальности (INF), углубление внутренних экономических проблем и се1иальные перемены в самом советском руководстве еще больше уменьшили всякую склонность к более широкому вовлечению в геополитическую конкуренцию в третьем мире, э,-ен до того, как ГорбачеЙ привнес совершенно новую оценку и взгляд на мир в советскую политику после 19S5 года.
Прежде всего, многие в советском истеблишменте с 1980 года запоздало признали, что советская поддержка антиимпериалистических прогрессивных революций в третьем мире во второй половине 1970-х годов сыграла важную роль в том, что многие в других странах, в том числе и в США, отвергли разрядку. Эта точка зрения была открыто озвучена только после 1987 года, но после 1985 года ей придавался все больший вес новым советским руководством. Она стала мощным противовесом идеологическим замечаниям, хотя в течение некоторого времени она обычно находила выражение в пересмотре идеологических оценок, а не в прямом и открытом преобладании идеологических соображений.
Хотя в целом западные оценки завышены, лидеры в Москве действительно имели стратегические политические, военные и геополитические интересы. Куба и, в 1980-х годах, Никарагуа были важны для разрушения американского монопольного господства над всем Западным полушарием и обеспечения политического входа в Советский Союз. Желчный стратегический интерес был ограничен благоразумием и советско-американскими соглашениями 1962 и 1970 годов, ограничивающими советское военное присутствие и деятельность на Кубе (и, соответственно, в Никарагуа и в целом в этом регионе), Куба все еще предоставляла ценный разведывательный пункт (для перехвата сообщений) и скромные возможности для морской и воздушной разведки. Аналогичным образом, ограниченное региональное военно-морское и воздушное разведывательное присутствие было установлено во Вьетнаме (особенно в заливе Карн Рань), Эфиопии (сначала в Массауа, затем на островах Дахлак в Красном море), Йемене (Аден) и Анголе (порт и аэропорт Луанда). Наряду с заходами на пмт в дружественные страны, такие как Индия, Сирия, Мозамбик и Маврикий, эта тонкая сеть объектов помогала поддерживать политически полезное (хотя и стратегически ограниченное) военное присутствие и претензии на
