— Всё зло от этих мужиков, — ехидно вставила младшая царица, с улыбкой смотря на троицу противоположного пола, развалившихся кучкой, слева от костра.
Скажи это кто-нибудь другой, мужики бы обязательно ответили, ну, или хотя бы огрызнулись, но против своей царицы не посмели, лишь скривились в улыбке, типа «ну-ну». Астера, тем временем, продолжила, даже не заметив вставки девы.
— Стали они спорить, кому быть верховным царём над всеми, да вместо отца восседать. Дело дошло до откровенной драки, между Арпом и Колом, но мать их Хтони и жёны их, Рея и Феба, а в большей степени, незаконнорождённая дочь Тарга Афроня, драку остановили. Эта Афроня, кстати, принята была в семью, после того, как осиротела. Мама девки, неожиданно померла, в аккурат, после того, как Хтони узнала о её существовании.
Все слушающие расплылись в понимающих улыбках, а мужики откровенно «гыкнули», всем видом выказывая несогласие с последним высказыванием в адрес мужиков младшей царицы. Знающая продолжала:
— Афроня, выросла девкой красоты неписаной, да, и «меченной» стала, по части бабьей Славы, в общем, мужики при одном её виде, все как один в поленницы складывались. Вот она, для начала, драчунов Славой-то прибила, а потом уж Хтони с их жёнами, растащили дерущихся по разным углам, заставив помериться, да, решить всё миром на общем круге.
Тут Астера хитро посмотрела на Райс, которая, не смотря на неё, а смотря на огонь, тоже чему-то ухмылялась и продолжила:
— Собрали они, значить, всех царей, ближников, да «меченных» всех, кто власть над народом, хоть какую-то имел. Большой получился круг. Стали спрашивать ведунов, в первую очередь. Вещие люди, долго гадали и страшно пророчествовали тогда, что коли царём станет кто-то по крови, то роду будет конец и царству великому тоже. Царём, мол, должно становиться не по крови, а по достоинствам.
— Это, ни с тех ли пор, пошёл запрет на передачу власти по крови? — быстро спросила Райс уже не улыбаясь, а о чём-то задумавшись.
— С тех, — уверено ответила ей Астера, — именно тогда, в те давние времена, ввели, что верховным владыкой, должен стать лучший из лучших, а не по наследству. Но так, как круг тот, состоял в основном из кровных родственников, которые при жизни Тарга прибрали власть к рукам, то те держа совет, наплевали на пророчество и решили, что Кол над всеми царствовать должен, поскольку он, лучший из лучших и стали давить на пророков, чтоб те помогли обойти недоброе предсказание по крови. Власти лишаться никому не хотелось. Уж больно эта дрянь сладка, да заразна. Ведуны подумали, поколдовали и вещали, что все братья, Кол, Арп и Лип, должны поклясться страшною клятвой перед Троицей, в том, что мужского потомства, иметь больше, никогда не будут, чтоб после смерти их, не мог ни один из сыновей воцариться, прервав кровную наследственность. Все рождающиеся мальчики их, должны будут принесены в жертву, по ритуалу Троицы. Вот такую плату, Вал Кровавый, затребовал за разрешение спора. Братья подумали, посовещались и согласившись, Валу поклялись.
— И что, они собственных детей ели? — пришла в негодование Райс.
— Троица — это Троица и не важно, чей это младенец. Это святое и угодное Богам деяние. Мощи съеденного младенца на Троицу, сразу становились святыми, а душа его, попадала к самому Валу на небо, в его воздушный шатёр и росла, в абсолютном счастье.
— Я б не смогла, — выдавила из себя рыжая, вновь поудобней перекладывая, уже сонного поскрёбыша.
— Э-хе-хе, — проскрежетала баба, — хвост прижмёт, ещё не то сможешь, да, ладно слушай, что дальше вышло то. Первенец был у Арпа и у жены его Фебы, как родила, повитуха мальца забрала. Та, как пришла в себя, побилась, по убивалась, но смирилась. Съели мальца. Очередь дошла до Тефи, жены Липа. Когда она родила мальчика, то пока в себя не пришла, повитуха поскрёбыша то унесла, а саму роженицу обманула, мол, мёртвого родила.
— Зачем? — в азарте поинтересовалась рыжая.
— А обманула затем, чтоб не так убивалась, по крайней мере, так доносят до нас рассказы Дедов. Ну, погоревали они на пару, да, делать нечего. Справили Троицу. А вот с Реей, всё пошло не так. Первенцем была у неё дочь, а дочерей колдунами, трогать было не велено. И следующий ребёнок дочь, а первый мальчик появился на свет, только спустя, почти, пять лет с того, как круг прошёл. К тому времени, Кол царствовал и правил во всю, да, и вообще, много, что к тому времени изменилось, вот и решила Рея обмануть всех. Толи, застращала повитуху, толи, подкупила, кто их теперь знает, но они заранее к родам, подгадали чужого младенца и когда она родила мальчика, взяли, да, подменили. Никто кроме их двоих об этом не знал. Созвали всех, Рея по убивалась для вида, да, чужого ребёночка придали Троице. А сына, она на стороне пристроила, да, растила, говоря всем, мол, коль своих не видать, так хоть чужим помогу. И таким образом, обманом, она трёх сыновей от Троицы отвела. Вырастила. «Особыми», да «меченными» сделала.
— И так можно? — не выдержала на этот ра, з Линха, косо посмотрев на Теродама, представляя, наверное, что вышло бы из берсеркера, коли его ещё и «меченным» сделать, по какому-нибудь колдовскому умению от Троицы.
— А то, — толи, грустно, толи, со злостью, буркнула Астера, но тут же тяжело вздохнув, продолжила, — всё бы ничего, да, только, как подрос первенец, да, в силу вошёл, молодняк вокруг себя собрал, что вымахали детины здоровые, а ума ещё не нажили, и объявил себя во всеуслышание, что он, мол, не только лучший из лучших, но кровь от крови царь и старший сын Кола, обвинив стариков в детоубийстве и грозя карой Валовой им за это.
Младшая царица скосила взгляд на Знающую, почувствовав похожесть ситуации, того молодого, да, горячего с ней самой и наткнувшись на пристальный и внимательный взгляд бабы, отвела глаза, закусывая нижнюю губу, подумав про себя, что та, либо мысли читать умеет, либо настолько умна, что наперёд знает её мысли и замыслы.
— Вот, тут-то и началось, — продолжила Астера, понизив голос, — наскочил Арп на Кола с упрёками, а тот возьми, да, ослабни. Наказала его Троица, в назидание за нарушенную клятву. Ни руками, ни ногами двигать не может, не рот раскрыть, ни слова сказать. Заковал его Арп в цепи, Рею поймали, к нему приковали, да, в землю живьём зарыли, казнив. А сыночек Кола, молодой, да, ранний, со своим молодняком бучу устроил, да, под шум расправы над его отцом, пошёл войной на Арпа. И началась битва отцов, да, дедов, против сыновей, да, внуков. Вообще, что-то страшное завязалось. Колова орда раскололась. Молодняк, что против старых устоев выступал и решил одним махом всё эти устои поменять, да, кое кто из старых, что обиделись за казнь своего царя, переметнулись к сыну Кола, старые к Арпу, притом таких меньшинство оказалось. Правда, из Арповой орды, кое какой молодняк, тоже перебежал. Вот так и стали стенка на стенку, молодые на старых. Была война тех, кто знал и почитал устои и тех, кто жить по-старому не желал, а желал по-новому, по-своему. Сначала, ругань стояла, да, так, мелкие потасовки, а затем и до резни дошло. Силы были равные и сколько бы это продолжалось, не ведомо, но тут подоспела орда Липа, издалека, и с наскока молодняк опрокинули, и побили. Всех в полон повязали, но убивать не стали. Колдуны кровную клятву с них взяли, да, вместе с их молодыми жёнами, из степи выгнали, без права на возврат, предупредив, что тот, кто вернётся, от кары Валовой сгинет.
Астера замолчала, смотря куда-то вдаль.
— И куда они ушли? — не выдержала младшая царица.
— Ушли в сторону, откуда весна приходит, — махнула Знающая, куда-то неопределённо в сторону, — перемахнули лесистые горы, вышли к тёплому морю и захватив там города местного народа, стали жить и править. Ушли без колдунов, ведунов и знающих людей, ничего за душой не имея, став сиротами по памяти предков. Там, осели, переняли культы других народов, породили своих богов, приспособились и изменились до неузнаваемости. Тот народ, который из них народился, мы сегодня, греками зовём. Но и степь, победу не праздновала, а улилась слезами, горечи поражения. Закончился золотой век. Некому было продолжать дело предков. Обезлюдила земля.
