изменил своим принципам, и послал ко всем чертям свою честь?
Дерин крутил кубок пальцами на столе, но не притрагивался к вину. Он вздохнул:
- Сир, я не знаю, что ответить. Мортон был моим другом, и я знал его ещё мальчиком. Он убедил меня, что если Король мёртв, то и предавать некого. Я понимаю, что обязан был доложить о планах Мортона, но меня словно бес попутал. Мне нечего ответить. Я виноват, и знаю, что такое не прощается. Я бы и сам не простил. Так что чего уж говорить. Кончайте со мной, побыстрее. Ожидание смерти, хуже самой смерти. Я готов заплатить за содеянное.
Роберт залпом допил кубок вина, и плеснул себе ещё:
- Ты знаешь, как мне найти Мортона?
Дерин покачал головой:
- Нет Сир.
- А если бы знал, ты сказал бы мне теперь?
Берроу слегка улыбнулся:
- Думаю, да.
Роберт снова допил вино и поставил кубок на стол:
- А если я прощу тебя, насколько сильна будет твоя преданность мне тогда? Сможешь ли ты своими руками срубить голову своему другу Мортону, если так пожелает твой Король?
Берроу медленно поднял глаза на Роберта:
- Если бы Король простил меня, я бы не предал его больше, никогда. И если бы Король приказал мне найти и привезти к нему Мортона, я бы привёз. И если бы Король решил казнить его, моя преданность Королю, не стала бы меньше. Но я не стал бы срубать голову Мортону своими руками, даже если бы это был королевский приказ. Чего бы мне это не стоило.
Роберт встал и позвал охранника. Тот быстро прибежал. Роберт распорядился приготовить комнату для барона в замке и отпустить его. Он открыл дверь камеры для Берроу и сказал:
- Иди с ним, тебе приготовят покои. Выспись и езжай в Красный крестец. И помни о своих словах, что сказал мне сегодня. Я прощаю тебя. Вернись к своим обязанностям, я подпишу указ.
И с этими словами Роберт покинул темницу.
А Берроу сел снова на стул, и ещё долго сидел, пытаясь осмыслить произошедшее. Он был уверен, что Роберт сам вспорет ему живот. Но этот Король был не таким, как слыл. Он был жесток, но и милосерден, и великодушен. И он видел тонкие грани, кои ускользали от других.
Вечером Роберт рассказал жене, что помиловал барона Берроу, и отпустил его. Она в ответ лишь пожала плечами:
- Должно быть ты услышал то, что хотел.
- Наверное.
Потом у них зашёл разговор о рыцарском турнире. Роберт хотел устроить его в скором времени. Фил подбивал его на это. И на следующий день, Сарсу было поручено устроить это и разослать приглашения. И тот с готовностью взялся за это, подключив барона Гарольда Уайлда и Лиама Лайнса. И вскоре была назначена дата турнира, который должен был начаться через четыре месяца.
Одним из вечеров Элейн отправилась к Вэл. Та, теперь много времени проводила в компании Мелони Харди, которая оказалась весьма проворной и общительной юной леди. Она с живостью интересовалась всеми слухами и сплетнями в Мидлтауне, и с готовностью посвящала Вэл во все дворцовые интрижки. Так, она поведала Вэл о том, что у Теда Холдберга была интрижка с девицей Вестпорта и та на сносях. А ещё, что Диана Гибс крутит шашни с Гордисом Уайлдом, и что её отец барон Десмонд Гибс прознал про это, и теперь срочно подыскивает ей партию, потому что он крайне недоволен выбором дочери. И что он уже договорился с бароном Лиамом Лайнсом, и тот согласился на брак Дианы и его сына Лока. А ещё Генри Уайлд женился на Меневре Вествуд, и скоро они переедут в замок.
Была и ещё одна сплетня, которая очень насторожила Вэл, и этим вечером она поделилась ею с Элейн:
- Эл, по Мидлтауну начинает ходить очень неприятные разговоры. Я даже не знаю, как тебе и сказать.
Элейн улыбнулась:
- Да говори уже, ты меня заинтриговала.
Вэл вздохнула и с тревогой взглянула на Королеву:
- Эл, в замке судачат о том, что ты не можешь подарить Королю наследника. Говорят всякое. Мелони даже слышала от Брины Брисби, что её отец говорил с кем-то из баронов об этом. И что они хотят предложить Королю наложницу, чтобы тот наконец, обзавёлся наследником.
Элейн пробил холодный пот, от этих слов. Для неё и без того это была больная тема, она и сама переживает из-за этого, и теперь такое…. Наложница! Её сердце бешено забилось, и отчаяние поглощало её целиком, она не вынесет этого. Мысль о том, что Роберт будет с другой женщиной, была для неё невыносима. Она кусала губы, пытаясь скрыть своё волнение и боль, но на её лице Вэл читала её переживания и страхи. И она взяла Элейн за руку:
- Эл, может это только слухи. И даже если они предложат это Королю, я не уверена, что он согласится. Он же так тебя любит. Может не надо тебе так расстраиваться.
Но Элейн знала, как отчаянно Роберт хочет дитя, и что, если он пойдёт на это. Ведь она то никак не может сделать то, что должна. Душа так сильно сжималась от одной мысли о таком, что не давала дышать.
И Элейн не смогла удержать слезу, как она не пыталась, солёные капли предательски текли из её глаз, оголяя душу. А потом она просто разрыдалась, на руках у Вэл, будучи не в состоянии больше скрывать своей досады и боли. Даже настои Лигара ей не помогали, и она просто не знала, что ей теперь делать. Её жизнь разрушится до основания, если это произойдёт.
А вскоре, о тех же слухах она прочла в записке Кэтрин, что была прачкой и докладывала ей, о чём судачат слуги. Элейн казалось, что теперь весь Мидлтаун, от служанки до баронессы, только об этом и говорит, за её спиной. Она была раздавлена, словно сами небеса обрушились на ее голову. И Роберт заметил это, и он спросил её, отчего она так расстроена. Но она не решалась ему сказать. Она до смерти боялась, того, что может произойти дальше. И теперь она жила под этим гнётом, неделя за неделей, день за днём. Эти мысли завладели ею целиком, и не давали больше радоваться жизни, они топили её в своей отчаянности и безысходности.
Ей всё сложнее было
