Мелисса застыла, парализованная ужасом; но герцог не стал медлить. Как молния бросился он к окну и нанес противнику сокрушительный удар кулаком в грудь. Послышался сдавленный вскрик. Пальцы ночного визитера разжались, и он исчез из виду. Еще один возглас ужаса, глухой звук удара – и тишина.
Герцог повернулся и подошел к столику возле кровати, где стояли свечи. Дрожащий огонек отразился в испуганных глазах Мелиссы: девушка стояла по другую сторону кровати, прижав руки к груди, словно хотела унять биение сердца.
– Идите, – тихо сказал герцог. – Никто не должен знать, что вы предупредили меня.
– Он… мертв? – дрожащим голосом спросила Мелисса.
– Скорее всего, – пожал плечами герцог. – Высота здесь большая, а внизу мощеная площадка.
Мелисса глубоко вздохнула и на подгибающихся ногах побрела к выходу. Герцог отворил ей дверь.
Мелисса подняла глаза. В длинном халате герцог казался величественным, словно король в мантии. Слабый свет свечи не позволял Мелиссе разглядеть его лицо.
– Спасибо, – тихо произнес он. – И не забудьте: вы ничего не знаете об этом происшествии.
– Не забуду, – прошептала Мелисса.
Дверь за ней закрылась. Мелисса вздохнула и бросилась к себе в спальню – почти так же быстро, как несколько минут назад бежала сюда.
Войдя в свою комнату, она первым делом подошла к окну. Но луна как раз в этот момент скрылась за облаком, и, сколько Мелисса ни вглядывалась в темноту, она не могла различить распростертого на земле тела. Внизу было тихо.
Мелисса задернула шторы и легла в постель. Она знала, что именно этого ждет от нее герцог. Она должна делать вид, что ничего не случилось. Зачем? Хотя бы ради собственного доброго имени. Как объяснить, что девушка, выглянувшая в окно среди ночи и увидевшая подозрительных типов, вместо того чтобы позвать сторожей, почему-то бежит в спальню к герцогу… один Бог знает, как могут истолковать все это сплетники!
«Интересно, лег ли герцог?» – подумала Мелисса. Почему-то ей казалось, что лег. Но, с другой стороны, он должен позаботиться, чтобы сообщник убийцы не унес тело: ведь тогда невозможно будет доказать, что к покушению причастен Жерве Байрам. Уж он, конечно, не пожалеет усилий, чтобы замести все следы!
Мелисса боялась, что не сомкнет глаз до утра. Однако, к собственному удивлению, заснула, едва голова ее коснулась подушки.
…Горничная отдернула шторы, и в комнату хлынул солнечный свет. Мелисса открыла глаза и села на кровати. Ночные события стояли перед ее мысленным взором; она уже готова была спросить, не случилось ли ночью чего-то необычного, но возбужденная горничная заговорила первой.
– Мисс, вы только подумайте, – начала она, – нынешней ночью во дворец чуть было не забрался грабитель!
– Грабитель? – переспросила Мелисса.
– Да, мисс. Поднялся по стене до самого окна его светлости. Дворецкий говорит, он знал, куда лезть.
– И что же? – взволнованно спросила Мелисса.
– Ах, мисс, вор, должно быть, оступился и сорвался со стены. Сегодня утром его нашли мертвым на террасе. Он ничего не успел украсть.
– Это хорошо! – отозвалась Мелисса.
– При нем был большущий нож – ах, мисс, вы и представить не можете такого ужасного ножа! Дворецкий говорит: это для того, чтобы отодвинуть задвижку на окне. А мы в людской думаем: что, если бы грабитель забрался в спальню, а его светлость как раз в это время проснулся бы и закричал… Ох, какой ужас!
– Да, действительно, – пробормотала Мелисса.
Горничная помогла Мелиссе одеться и перешла в спальню Черил. Мелисса задумчиво приблизилась к окну. «Ловко придумано», – говорила она себе. Жерве не пачкает руки грязными делами. Его слуга нанял убийцу-верхолаза, разведал подходы ко дворцу; убийца забирается в спальню, убивает герцога, берет из спальни несколько дорогих вещиц, чтобы заронить мысль об ограблении, и исчезает – а Жерве наследует титул, дворец и состояние дядюшки. Никому и в голову не придет связать молодого аристократа с кровавым преступлением. Он, конечно, позаботился об алиби. Да и кто поверит, что блестящий завсегдатай лондонских салонов решился на убийство из-за денег?
Мелисса слышала, как горничная в соседней спальне рассказывает ту же историю Черил. «Слава Богу, – говорила она, – что злодей никому не успел причинить вреда». Черил испуганно ахала и поддакивала. Но, оставшись с Мелиссой наедине, она неожиданно заметила:
– Мелисса, знаешь что? Если бы дядюшку убили, я спокойно вышла бы за Чарльза.
– Черил, что ты такое говоришь! – воскликнула Мелисса. – Не можешь же ты желать дяде такой ужасной смерти!
Черил лукаво улыбнулась.
– Я и не желаю. Просто говорю, что для меня это было бы очень кстати.
«Интересно, – подумала Мелисса, – что сказала бы Черил, узнав, что своим спасением герцог обязан мне?»
Или, может быть, судьбе? Действительно, сколько для этого понадобилось случайностей и странных совпадений! Если бы Мелисса не проснулась среди ночи… если бы выглянула в окно чуть раньше или чуть позже… если бы начала звать сторожей и потеряла бы драгоценное время… если бы не узнала в слуге Жерве человека из «Летучей лисицы»…
Только сейчас поняла Мелисса, на каком тонком волоске висела ночью жизнь герцога. Девушка побледнела: ей невыносима была сама мысль о такой смерти гордого Олдвика. Пусть на поле битвы; пусть в преклонных летах, на одре болезни; но умереть во сне, от ножа убийцы, словно овца на бойне… нет, даже надменный и холодный Серджиус Олдвик не заслужил такого унижения!
Но, как ни странно, вместе с радостью и гордостью Мелисса ощущала неясное чувство вины. Что, если своим поступком она и вправду разрушила счастье подруги?
Девушки спустились вниз и удивились, не застав в гостиной герцога. Мелисса предложила подруге осмотреть теплицы: вчера в одной из книг она прочла, что там можно найти множество экзотических растений – не меньше, чем в оранжерее принца-регента в Карлтон-хаузе.
И Мелисса не была разочарована. В теплицах ее поразили не только персиковые деревья и виноградные лозы, но и множество цветов неописуемой красоты. Никогда еще Мелисса не видела такого богатства изящных форм и ярких красок. Здесь были лилии и камелии, гардении и орхидеи – и еще десятки растений, названия которых Мелисса до сих пор встречала только в книгах.
Показывая девушкам орхидеи, садовник сообщил, что они посажены самим герцогом.
– Его светлость знает об орхидеях больше, чем я, – с почтительным удивлением говорил он. – Он сам за ними ухаживает. В былые времена, когда у нас во дворце еще часто собирались гости, столы всегда были украшены букетами орхидей.
