Особенно, если он разбил тебе сердце.
Я улыбнулась сквозь слезы и отпрянула.
— Все уже в порядке, — заверила я и нерешительно спросила: — А… можно мне тоже увидеться с отцом?
Мама как-то странно переглянулась с Максом прежде чем ответить:
— Да, почему нет? Если ты хочешь извиниться перед ним за свои проделки, то пожалуйста!
Меня это все немного насторожило, но я послушно кивнула и последовала за Максом к рабочему кабинету отца. А за спиной послышался гневный возглас мамы:
— Ты почему еще здесь?! Сколько можно отлынивать от тренировок?!
Н-да… Ничего не меняется в нашем доме. И не важно, в котором из миров тот находится…
Когда мы поднялись на второй этаж, а затем остановились у одной из дверей, Макс внезапно предупредил:
— Будь осторожна, пожалуйста.
Я недоуменно посмотрела на него, надеясь, что он пояснит, что имел в виду. Но вместо этого он добавил:
— Иди. Мне еще нужно за документами сбегать.
Он развернулся и быстро скрылся из виду, не дав мне возможности расспросить его подробнее. Что здесь происходит?
Одолеваемая тревожным предчувствием я толкнула дверь… и оказалась буквально в самом центре огненного шторма.
Глава 11
Ревущий столб пламени загородил мне проход, и я в панике выскочила обратно в коридор. Макса уже не было поблизости, и я совершенно не представляла, у кого еще просить помощи. Там же папа! В этом пожаре! Надо его спасти!
Вода! Мне срочно нужна вода!
Я заметалась в растерянности, не зная, откуда начинать поиски, и тут же была остановлена спокойными и учтивыми взглядами проходящих мимо слуг. Они спешили по своим делам, но прекрасно видели, что творилось за дверью кабинета, и при этом не показывали ни капли беспокойства, словно происходящее было в порядке вещей.
Паника отступила, и меня осенило — в этом мире мы ведь огненные маги! Наверняка для моего отца справиться с таким пламенем будет плевым делом! А значит, эта огненная стена здесь неспроста. К тому же, от нее не чувствовалось нормального жара, словно та была искусственной, хоть и казалась очень правдоподобной.
И все же проверять свои догадки практическим путем я не спешила. Пламя, может, и искусственное, но без магии здесь точно не обошлось. Кто знает, к чему приведет простое прикосновение к нему?..
Стоило мне только подумать об этом, как огонь погас и открыл передо мной проход в кабинет.
Комната оказалась очень просторной и была залита солнечным светом. Казалось, я попала внутрь сказочного деревянного ларца — все здесь было выполнено из светлых пород дерева. Многочисленные стеллажи, до отвала забитые книгами и документами, закрывали собой почти всю поверхность стен. А ту часть, что не закрывали, покрывали деревянные панели. Пол был паркетным и сверкал, натертый до блеска. Небольшой журнальный столик у окна тоже был из дерева, как и стулья вокруг него, и кресло-качалка в дальнем углу комнаты, и массивный стол, за которым с серьезным видом сидел сейчас мой отец. И даже большие напольные часы за его спиной!
Кабинет словно бы являлся насмешкой над возможной угрозой пожара. Случись он здесь на самом деле, не останется и клочка целого пространства!
— Твоя нерешительность рано или поздно выйдет тебе боком, Валери, — недовольно проговорил отец, собирая какие-то бумаги в стопку. — Мечешься, как угорелая, с места на место, а сделать ничего не можешь.
Я промолчала и вошла внутрь, с интересом оглядываясь по сторонам. Мельком отметила, что и без того огромная комната на самом деле даже больше, чем мне представлялось вначале. Один из стеллажей был немного выдвинут вперед, а за ним виднелось свободное пространство с лестницей, ведущей куда-то наверх. Интересно, куда именно? На крышу что ли? В доме ведь только два этажа. Может, там чердак?
— Ты же Дитя Огня, будущая заклинательница! — продолжал распекать меня папа. — Нужно быть решительной и настойчивой, как пламя, которое неумолимо пожирает все на своем пути, безжалостно уничтожает любые препятствия. От этого оно растет и крепнет, становится непобедимым. Так же и ты должна становиться сильнее с каждым новым испытанием!
Ага… До тех пор, пока на пути у огня не закончится то, что будет продолжать его кормить. И тогда оно погаснет раз и навсегда…
Вслух я этого не сказала и продолжила терпеливо молчать, проявляя покорность. Знала, что разговорчивость папы — явление редкое. Если его не перебивать, он может много интересного поведать.
Отец не разочаровал:
— Возьмем, к примеру, «стену от непрошенных гостей», которую я всегда ставлю перед дверью, когда работаю. Увидев ее, ты испугалась вместо того, чтобы попытаться развеять. А мы ведь с тобой уже проходили это заклинание.
— А если бы у меня не получилось? — спросила я. И не «если». У меня бы точно не получилось, ведь это заклинание он разучивал не со мной.
Папа недовольно нахмурил свои густые черные брови.
— В твоей голове не должно даже мысли такой возникать! Иди всегда только вперед и будь уверена, что у тебя все получится! С любой проблемой можно справиться, если ты уверена в себе. Сомнения — они же как вода! Отнимают силы, дезориентируют. Маленькая капля не способна навредить большому пламени. Но если позволить этой капле разойтись и затопить тебя целым ливнем, у тебя не останется ни малейшего шанса на победу.
Меня глубоко тронула его речь, но времени на ее обдумывание мне не дали. Папа поднялся из-за стола и подошел ко мне. Теперь я могла хорошо его разглядеть.
На нем был классический темный костюм, какой я привыкла видеть в своем родном мире. Как всегда, гладко выбритое лицо, тонкие губы и нос горбинкой. Даже тяжелый взгляд синих глаз совсем не пугал, как бывало раньше, а казался сейчас таким родным и дорогим моему сердцу.
— Должно быть, я с тобой слишком нежничаю, — задумчиво произнес он, разглядывая меня. — Помогаю со всеми заклинаниями, если они у тебя не выходят, даю подсказки. Все, девочка моя! С этого дня занимаешься сама! Делаешь ошибки и получаешь ожоги или не делаешь и продвигаешься к вершинам магического искусства!
— Ожоги?! Я не хочу ожоги, папа!
Он ведь это не всерьез? Как я буду учиться сама, если это настолько опасно? В то, что у меня получится обойтись совсем без ожогов, верилось с трудом.
Отец разочарованно вздохнул и покачал головой.
— Об этом я и говорил. Ты в себя совсем не веришь.
