– Нет, не будут, – поднимается Макс. – Я тоже поеду. За женой надо.
– Скоро? – непонятно спрашивает Марич.
– Через месяц, – вздыхает тот и запихивает сигарету обратно в пачку.
Он выходит, а Саша разворачивает крутящееся кресло к себе.
– Ты похожа на тень, что-то случилось? – хмурится он.
Можно подумать, что того, что ему известно, недостаточно, чтобы выглядеть паршиво. Во мне борются желание рассказать ему про находку и страх. Я помню, как в день похорон Саша что-то делал в кабинете отца. Он открывал сейф. Или искал что-то, или положил… Не исключено, что он видел то, что сейчас у меня в сумке. И ничего мне не сказал.
– Просто устала, – проигрываю я страху.
Надо все изучить и обдумать. Рассказать Маричу я еще успею.
По пути мы притормаживаем возле моего дома, и Борзов, ехавший за нами на своей машине, отправляется ко мне, потому что у меня нет никакого желания туда заходить. Ключи он мне так и не отдал, так что просто интересуется, где искать.
Возвращается Никита со связкой, которая лежала там, где ей и положено.
Мистика.
А вот дома, когда я оказываюсь в своей спальне, обнаруживаю, что в кармашке рюкзачка, с которым я прилетела, ключей с брелоком-сердечком нет.
Глава 22
Кое-как запихнув в себя ужин, я возвращаюсь в спальню.
Марич уехал опять по делам, и я предоставлена сама себе. В доме кроме меня, Борзова и еще одного охранника, никого нет. Анна уже ушла, и кругом стоит неестественная тишина.
Хоть бы какой-нибудь питомец в доме был. Я больше люблю кошек, но сейчас бы обрадовалась и собачьему лаю.
Горько хмыкаю. Тут я теперь в качестве питомца.
Домашней болонки.
Надо же, как меня задели слова Марича. Наверно, потому что в них много правды. Правды, которая мне глаза колет. Слов Саша не выбирает.
Итак, у меня много дел.
Начать я решаю с насущного.
Папки, найденные в сейфе отца, хоть и манят, но важнее наконец разобраться с наследованием. Однако, если бы я сама подавала документы нотариусу, я бы уже знала, кто кроме меня может рассчитывать на наследство, но этим занимаются Сашины люди.
Опять кто-то все делает за меня.
И да. Если так и будет продолжаться, это плохо кончится.
Я надеваю наушники и включаю музыку в них на полную громкость. Нужно заглушить эту тишину, она слишком напоминает мне о ночи в доме родителей после моего возвращения.
Прочитав все, что накачала, я подвожу итоги. Если завещания нет, то помимо меня в очереди на наследство тетя Оля, папина сестра. Наравне с ней – его брат, с которым папа не поддерживал отношений, и мамина племянница, живущая в Польше уже почти лет двадцать. Такая вот недлинная цепочка.
Все странно.
Я слабо представляю себе тетю Олю, устраивающую все эти ужасные вещи, вроде штуки с дротиками, спицами в матрасе и надписями на стене. Можно, конечно, кого-то нанять, но даже я понимаю, какой это риск. Ну и вообще это не очень похоже на тетю.
Она женщина эмоциональная, подверженная перепадам настроения, в ее духе было бы столкнуть кого-то из окна или огреть чем-то тяжелым. Хладнокровно планировать покушение и запугивать человека, которого практически вырастил своими руками… Не верю.
Большую часть детства я провела с ней. Мама часто болела, подолгу лечилась заграницей. Нянькам она не доверяла, считая, что наемный работник не будет следить за ребенком со всем усердием.
Тетя Оля? Бред какой! Я схожу с ума. Нет, это невозможно. А тяжелый характер, не делает человека преступником.
Однако она изменилась за то время, что меня не было. И между ней и Маричем какая-то кошка пробежала. Что-то тут все равно не так. Знать бы что…
Но если папину сестру я знаю, то про остальных я такого сказать не могу.
Про брата отец и слышать не желал, я знаю только его имя – Сергей. Понятия не имею, кто он и жив ли вообще.
С племянницей мама отношения все-таки поддерживала. Они изредка созванивались по праздникам. Кажется, ее зовут Любовь. Одно время она собиралась нас навестить, но потом какие-то ее дела пошли плохо, и все планы отложились.
Не знаю, что и думать.
Моими наследниками являются только папины сестра и брат.
Все совсем плохо.
Неужели это кто-то из них? Или есть еще кто-то, про кого я не знаю.
Разозлившись, я захлопываю крышку ноутбука и сдергиваю наушники. Теперь музыка меня раздражает. И как только звуки Вивальди стихают, я слышу, что звонит мой мобильник.
Тетя.
Похоже, дядя все-таки отправил ее ко мне обсуждать поминки. Я не хочу с ней разговаривать. Не сейчас. И в то же время мне стыдно за подозрения в ее адрес.
Немного помявшись, я все же решаюсь взять трубку.
– Алло.
– Настя? Настенька! Ты в порядке? – голос тети почти на грани истерики, она выбивает у меня почву из-под ног. Дурное предчувствие поднимает голову.
– Да… У меня все хорошо, если ты про дом, то мы обратились в полицию…
– Дом? Что случилось? И кто это мы? Опять Марич?
– Тетя, давайте не сейчас, – у меня начинает ломить виски.
– Одумайся. Пока не стало поздно. Мне все это не нравится. Сегодня меня попытались убить. Я уверена, что этот наезд не случайность…
– Наезд? Что за наезд? – все внутри обрывается.
– Меня только что чуть не сбила машина! – судя по голосу, тетя Оля очень напугана.
– Вы уверены?
– У нас во дворе не гоночный трек! Я уже немолода, мне много не надо! Я не козочка, в следующий раз могу и не увернуться!
– Господи… Вы не пострадали?
– Рука только… Упала я неудачно. Сейчас Сережа подъедет, отвезет меня в медпункт…
– Это ужасно, надеюсь, все обойдется.
От таких новостей меня ноги не держат, я тяжело оседаю на кровати.
– После поминок я уеду на дачу к подруге. Надо держаться подальше от Марича.
– Марича? А причем здесь он?
– Я уверена, это его рук дело! – снова переходит на повышенный тон тетя.
– Да зачем ему это?
– Бизнес, Настя. Ты у нас не от мира сего, но люди и за меньшее убивают.
– Так он уже забрал бизнес. Вы не знали? Остались какие-то формальности…
– Знаю, как не знать? Сережа рассказал. Но ты ведь еще можешь все оспорить.
– Если это так, то как в это вписываетесь вы?
– Я не оставляю надежды достучаться до тебя. А вдруг у меня получится? Сережа сигналит, я пошла. Настя, выныривай из своих облаков. Переезжай к нам, если не хочешь возвращаться к себе. Уноси ноги от Марича. Для него нет ничего святого…
Тетя отключается, оставляя меня в состоянии близком к панике.
Оно у меня в последнее время, как родное.
Вот сейчас мне бы не помешало то успокоительное, которое мне оставили. Отрубиться и не думать.
«Хочешь быть страусом – пожалуйста, так окружающим будет удобнее тебя иметь».
Нет, я больше не могу себе этого позволить, хотя сейчас эта тактика кажется мне как никогда привлекательной.
Что делать? Тетя Оля убеждена, что это покушение, и что оно дело рук Марича. На фоне того, что происходит последние четверо суток, про реальность угрозы я охотно ей верю…
Но Саша.
Он, конечно, жесткий человек. Чего стоит только то, как он поступил с Кастрыкиным и Смагиной. И репутацию я него соответствующая.
Причин я не знаю, но у них с тетей испорчены отношения. Может ли он быть замешан в этом? Или тетя просто переносит на него свой негатив из-за внутренних конфликтов?
За окном слышатся звуки открываемых ворот и шорох шин по гравию, которым засыпана дорожка к гаражу. Почему-то спрятавшись за занавеской, я выглядываю во двор. Так и есть. Саша вернулся. Он выходит из машины и поводит могучими плечами, расслабляясь. Чуть ослабляет галстук, скидывает пиджак и, забросив его на плечо, идет в дом.
Он явно уставший, но все равно выглядит опасным.
Черт.
Я ведь подозревала Марича в причастности к смерти родителей. И когда это прекратилось? Почему? Потому, что теперь он решает мои проблемы? Вероятность того, что Саша их и создал, по-прежнему высока.
