Случай с Кастрыкиным, разумеется, сюда не вписывается, но у них с отцом Андрея, были какие-то терки, что-то не поделили, об этом я слышала от тогда еще жениха. Марич мог воспользоваться ситуацией, надавить на Бориса. Я же не знаю, какие условия выдвигает ему Марич, чтобы замять ситуацию…
В любом случае, стоит Саше рассказать о нападении на тетю, хотя бы чтобы посмотреть на его реакцию и надеяться, что я смогу что-то понять.
Только что-то не слышно скрипа ступеней на лестнице.
Марич не торопится подняться. За последние дни я уже привыкла, что, вернувшись домой, Саша сразу идет к себе принять душ. У него еще дела?
Накрутив себя, я не могу сидеть на месте. Устав мерить комнату шагами, я отправляюсь на поиски Марича. Внутри у меня будто работает обратный отсчет.
В столовой никого. В гостиной только Борзов.
Значит, стоит поискать в кабинете.
Подходя ближе, я опять становлюсь невольным шпионом. Я слышу Сашин голос. Один, но это не похоже на монолог. Скорее всего, он разговаривает по телефону.
Что ж, если двери не закрыты, то человеку скрывать нечего. Так?
И я останавливаю себя прямо за дверью. Прислонившись к стене, я пытаюсь уловить, о чем речь:
– … заботиться об алиби, я сказал! … Нет, продолжай приглядывать. … путается под ногами… Пусть поймет, что это чревато! Иначе я пойду на крайние меры!
Глава 23
Наверное, я все неправильно понимаю.
Убеждаю себя, что это не то, чем кажется, но в голову лезут мысли о том, что кто-то же забрал мои ключи из комнаты…
Холодок ползет по позвоночнику.
Получается, я никому не могу доверять?
Телефонный разговор в кабинете прекращается, и я, чтобы не выдать своего подслушивания, отхожу на несколько шагов и возвращаюсь, нарочито громко цокая крохотными каблучками домашних туфелек.
Смагина над ними раньше смеялась. И надо мной за любовь к таким штучкам, называя меня «Блондинкой в законе». А поди ж ты каблуки на тапочках пригодились.
Так и не придумав, как себя вести, решаю действовать по обстоятельствам.
Заглядываю в кабинет. Кресло за письменным столом пустует, если не считать покоящегося на его спинке галстука. Марич же сидит в глубине кабинета на низком диване, вытянув ноги и запрокинув голову. Глаза его закрыты, но непохоже, что он отдыхает. Скорее, судя про пролегшей между бровей суровой складке, напряженно размышляет.
Не знаю, с чего начать разговор, мы ведь сегодня уже и виделись, и здоровались, я просто захожу и усаживаюсь на краешек кресла рядом с Сашей, почти касаясь его бедра своим коленом.
Это заставляет его обратить на внимание на мое появление. Посмотрев на меня, он хмурится еще больше.
– Что с лицом? Новые проблемы?
Молча киваю. Разглядываю красивый мужественный лик. Он, правда, не в курсе или притворяется?
– Выкладывай, – требует он, со стуком отставляя на стеклянный журнальный столик широкий низкий стакан с янтарной жидкостью, который держал в руке.
– Звонила тетя Оля, – начинаю я, внимательно следя за выражением на лице Саши. – Она считает, что ее пытались убить. Сбить машиной.
– Где?
– Сегодня возле их дома.
Какая-то эмоция все же проявляется на лице Марича, но я не могу разобрать ее происхождение. Ближе всего, пожалуй, к недоумению.
– Не самое удачное место для покушения таким способом, – задумчиво проговаривает Саша, а меня подмывает спросить: «А тебе известно, где это делать лучше всего? Есть опыт?».
Или это он недоволен услугами киллера?
– Да, с родителями вышло надежнее, – холодно подтверждаю я.
– Настя, твой отец был многим поперек горла, – вздохнув, объясняет Марич, вызывая у меня желание уточнить, был ли он сам в их числе. – На него реально могли покушаться. В его смерти именно несчастный случай подозрителен, в то время, как Ольга Федоровна… – Саша морщится.
– Что? – подаюсь я вперед.
– Прости, если я опять задену твои родственные чувства, но она хоть и лицемерная заноза, но ее смерть, как, собственно, и ее жизнь, никому не нужны. За каким чертом на нее покушаться?
– За тем же, зачем и на меня, – напоминаю я. – Она тоже наследница родителей.
– Пока ты жива, не осуждена за убийство родителей, наследство ей не светит. Детей у нее нет. Ее единственный наследник – ее муж, которому совершенно необязательно ее убивать, чтобы пользоваться ее деньгами, что он и делает все эти годы.
Меня коробит от слов Марича. Да, я много не знаю, но дядя Сережа всегда был на глазах, я видела, как он упорно работает, выкладывается… Не все родились с серебряной ложкой во рту, хоть и не мне об этом говорить.
– Ты хочешь сказать, этот наезд – случайность? – в лоб спрашиваю я.
– Понятия не имею, но учту, и Максу передам. Может, это окажется полезным для спецов «Лютика».
– А что с моими ключами? – не отстаю я, чувствуя себя крайне назойливой, но, похоже, пришло время наступить на горло чувству такта.
Когда я обнаружила, что связки нет, я успела сообщить об этом Саше до его отъезда. Он пообещал во всем разобраться. Не так уж много вариантов, кто мог взять ключи из моей спальни в охраняемом доме. Саша – один из кандидатов.
– Это сделала Сати, – огорошивает меня Марич.
Сати? В круговерти последних событий я уже про нее забыла.
– Зачем ей это?
– Пока не знаю, не можем ее найти. Но я обязательно это выясню.
У меня в голове не укладывается. Нет, я охотно верю, что Сати не питает ко мне теплых чувств. Тут у меня никаких иллюзий нет. Более того, она вполне способна подстроить какую-нибудь гадость или навредить, но зачем ей мои ключи? Она-то никакого отношения к моему наследству не имеет!
– Она решила насолить мне за то, что ты ее выгнал?
– Я не выгнал. Я разорвал контракт с ней, – отвечает равнодушно Саша, хотя я, хоть убей, не вижу никакой разницы. – Она нарушила правила.
Меня неожиданно злят последние слова Марича. То есть, если бы Сати их не нарушила, она бы оставалась здесь? Дожидалась бы пока мой договор с Сашей истечет?
– У тебя все отношения контрактные? – не сдержавшись, спрашиваю я. – А если я нарушу правила? Тоже выставишь?
Марич заглядывает своими черными непроницаемыми глаза мне в душу.
– И много правил я тебе озвучил? – усмехается он.
Только одно. Не спать с Андреем, но теперь мне это и в голову не придет. Но я все равно не могу не злиться. Слишком много всего смешалось. И страх, и недоверие, и желание хоть в ком-то найти опору, и …
– И как это ты сдержался? – фыркаю я, отчетливо ощущаю, что почти нарываюсь, но Марич вполне благосклонно воспринимает мои эмоциональные всплески.
– А я не сдерживался. Зачем тебе правила? Ты такая хорошая, правильная, домашняя девочка. Сама себе их придумаешь и будешь соблюдать.
Со слов Саши выходит, будто я весьма скучная и пресная особа.
– И зачем же тебе такая? – осмелев, спрашиваю я, почувствовав безнаказанность.
– Я тебя хочу именно такую, – откровенно отвечает Марич.
Я тут же заливаюсь румянцем от этих слов, что вызывает у Саши довольную улыбку. Ему определенно нравится меня смущать. Что есть, то есть.
– А знаешь, когда я тебя захотел? Ты ведь меня сама спровоцировала.
Глава 24
– Я? – поражаюсь до глубины души. – Каким образом?
– Самым, что ни на есть женским. И очень меня этим удивила, – усмехается Марич, а я напрягаюсь. И узнать хочется, и почему-то я догадываюсь, что мне не понравится то, что я услышу.
– Похоже, я сама себя удивила…
– На дне рождения Дмитрия. Помнишь? Лето, жара, ненапряжное празднование, сумерки, ты еще отрубилась в шезлонге и обгорела.
До меня доходит, о чем говорит Саша, и я вспыхиваю, как маков цвет!
Я не знала, что он заметил!
Я и сама старалась не вспоминать.
Это слишком стыдно и неловко.
Август выдается действительно жарким, удушающим настолько, что даже думать о том, чтобы лишний раз выходить из комнаты с кондиционером, не хочется.
