— Да дарует ему Аллах долгую жизнь! — сказал хозяин, — А дальше? Что было дальше?
— Если я буду рассказывать вам все в подробностях, вы просидите тут целую ночь, — ответил торговец из Кандагара. — После нескольких часов скачки и многих миль, когда многие из лошадей оказались уже без своих хозяев, а многие из всадников лежали в степной траве тяжело покалеченные, — старику чавандозу удалось цепко схватить тушу козла.
Но он не попытался так, как другие, развернуться и поскакать назад, к кругу справедливости. Нет. Он поскакал дальше и дальше. И вот его конь, невероятно быстрый и выносливый помчался по бесконечной степи и повел за собой всю, скачущую в диком галопе, толпу всадников.
Планировал ли он все это заранее? Возможно. Ведь он знал эту степь лучше, чем другие. Выбрал ли он для этого самый подходящий момент? Не знаю… Но слушайте дальше…
На его пути оказался дом пастуха, и он решил было повернуть коня назад.
Но другие чавандозы уже почти догнали его. И тогда, в первый и единственный раз, он ударил плеткой своего скакуна и тот понесся прямо на дом, со скоростью пущенной стрелы, и я было подумал, что они оба просто разобьются о его стены!
Но в самый последний момент, его конь оторвался от земли и взлетел, — да, взлетел, клянусь вам! — он взлетел на плоскую крышу дома, словно птица!
Из-за быстрого и громкого рассказа, а так же из-за нахлынувших воспоминаний у торговца из Кандагара пересохло в горле, но чайник был уже пуст. Самый юный из бача, побежал к самовару выкрикивая по дороге:
— Именем пророка умоляю, подождите меня, не рассказывайте дальше!
Урос сидел неподвижно и закрыл глаза. Лишь его рука сжимала рукоять плетки с такой силой, словно хотела сломать ее.
— Вот, свежий чай, — сказал бача и подал торговцу пиалу.
Тот отпил пару глотков и продолжил:
— Да-а… Прыжок старого чавандоза и его коня был воистину невероятным.
Лучшие всадники всех трех провинций, на своих лучших лошадях, попытались повторить его. Одни из них не смогли удержать коней вовремя и врезались в стены дома. Другие попытались повторить прыжок, но ни одна лошадь не могла сделать и половины того, что сумел сказочный жеребец старого чавандоза, и они сломали себе, при этом прыжке, ноги.
А тех, кому удалось забраться только на край крыши, старик сбрасывал вниз, ударяя их рукоятью своей плетки в лицо. А другим, разбивал лица до крови, он бил их прямо козлиной тушей по головам. Но он все еще не был победителем.
Подоспели другие чавандозы, на свежих лошадях, и окружили дом, словно волки свою жертву.
И тогда сын старого всадника громко крикнул ему: «Что я могу для тебя сделать?»
«Жди» — ответил его отец и потрепал мокрую гриву своего коня.
О, друзья мои, какое это было зрелище! Степь, освещенная заходящим солнцем, единственный дом, — а на нем великолепный конь, с седовласым всадником в седле!
— Дальше, дальше! — воскликнул хозяин, почти не дыша.
— Старик начал насмехаться над остальными игроками, оскорблять их, и вывел их из себя совершенно. И одновременно он стал поворачивать своего коня, то в одну сторону, то в другую. То влево, то вправо, словно он собирался спрыгнуть с крыши. И остальные чавандозы кидались в ту же сторону. Тут старик заметил, что круг его врагов стал реже как раз там, где стоял его сын.
И тогда он крикнул ему: «Сын мой, освободи для меня дорогу!»
Тут же молодой мужчина набросился на находившихся рядом всадников не щадя ни их, ни себя, и за мгновение, ему удалось пробить в кольце врагов его отца узкую брешь.
В эту же секунду старый чавандоз соскочил с крыши одним невообразимым прыжком и пронесся сквозь брешь, словно он был не стариком, — а вихрем!
Никем не остановленный, он домчался до халлала и победил!
Торговец из Кандагара откинулся на подушки, скрестил руки на животе и обвел слушателей довольным взглядом.
После повисшего молчания все они заговорили разом:
— Какая поразительная история! Благодарим тебя! Благодарим!
Мокки взглянул на Уроса и испугался. Правой рукой Урос закрыл лицо, словно хотел защититься от солнечного света, но солнце давно зашло, уже начинались сумерки.
— Тебе что, плохо? — прошептал он ему.
В этот момент послышался дрожащий от любопытства голос, который заглушал все остальные голоса:
— А как звали этого старика чавандоза? — спросил хозяин чайханы — Ты еще помнишь его имя?
— Пока я жив, я никогда не забуду, как его звали — ответил торговец.
Урос отнял руку от лица.
— Это был Великий Турсен! — сказал торговец из Кандагара.
— Великий Турсен! — воскликнул хозяин с изумлением.
— Великий Турсен! — восхищенно повторили остальные торговцы и слуги.
А один маленький бача нерешительно спросил:
— Скажи, а ты помнишь, как звали сына старого всадника, который был таким храбрым и помог своему отцу?
Торговец из Кандагара посмотрел на мальчика и недовольно дернул плечом:
— Запомни, бача, человек не должен отягощать свою память такими незначительными вещами.
Путники поднялись и направились к своим повозкам. Хозяин пошел провожать их. Посуду и остатки еды унесли слуги, и в саду, окрашенном в цвета вечера, повисла странная тишина.
Мокки почувствовал внезапную усталость.
Он бросил взгляд на Уроса. Тот сидел все так же твердо и напряженно, а в его глазах было какое-то непонятное, странное выражение.
— Я буду спать с тобой рядом, — сказал Мокки, — чтобы согревать тебя.
— Ты будешь седлать Джехола. — ответил ему Урос.
— Но ты… Но ты же сам сказал… — запинаясь, проговорил саис.
— Я сказал: иди и седлай Джехола.
Голос Уроса оставался тихим и спокойным, но тон, с которым он сейчас говорил, показывал, что никаких возражений он не потерпит. Мокки направился к ручью, возле которого стоял конь, но шел медленно и неуверенно оглядывался.
— Поторопись! — крикнул ему Урос.
Каждое мгновение, проведенное в этом месте, обернулась для него нестерпимой мукой. Внезапно все, что находилось здесь, показалось ему отравленным: сад, вода, деревья, пение птиц. Даже ствол ивы, к которому он прислонился, прожигал ему кожу и ее переплетенные ветви больше не были для него ветвями: в них он видел образ старого, несокрушимого человека, о чьих, казалось бы, давно забытых подвигах люди продолжают рассказывать даже по другую сторону Гиндукуша. И если бы даже он, Урос, выиграл шахское бузкаши, он так и остался бы в тени славы своего отца.
Оттолкнувшись руками от земли, он решил немедленно выйти из этой тени.
