Что касалось разбойного нападения на улице Грюне Эк, то после допроса фрейлейн Лангнер он убедился в непричастности кассира к налету. По мнению Мелера, Корф и Лангнер были просто любовниками.
Поскольку Мелер еще ничего не знал о результатах утреннего расследования своего шефа, то и Шмидта он исключал из списка подозреваемых. Таким образом, комиссар и его ассистент придерживались диаметрально противоположных точек зрения.
Но принципиальное различие в подходе обоих к делу об ограблении банка существовало и в другом. Мелера прежде всего интересовали отношения между Грауманом и Голлером. А с прошлого вечера — особенно. Какая тайна скрывалась за их знакомством? Сенсационная информация, которую он добыл сегодня утром, подтверждала, что необходимо усилить поиски в этом направлении. Когда он спросил комиссара о Голлере, тот отделался от него парой ничего не значащих слов. Мелер не верил, что речь шла о мимолетной встрече в далеком прошлом. Сначала он доложит Грауману новость из дактилоскопической лаборатории, затем проследит за его реакцией и подождет, какие действия предпримет комиссар после этого. У него, Мелера, были вполне определенные подозрения. Но он должен собрать побольше фактов и доказательств, подтверждающих эти подозрения.
Тут ему сообщили о приезде Граумана в управление. Мелер прошел в приемную и постучал в дверь.
Грауман не любил, когда его сразу забрасывали делами. По глубокому убеждению комиссара, то, что терпело до его появления на службе, могло подождать и еще полчаса. Сегодня его привычный распорядок нарушался вторично.
— Войдите, — проворчал он и, увидев на пороге Мелера, недовольно спросил: — Что тебе опять нужно?
Мелер щелкнул каблуками.
— Брось наконец эту поганую солдафонскую привычку, иначе мы с тобой поссоримся.
Мелер с улыбкой поклонился.
— После ночного допроса фрейлейн Лангнер я немного соснул у себя в кабинете. И теперь я свежий, как огурчик. Мы делаем успехи, — преувеличенно громким голосом произнес он. — Вчерашний взломщик на вашей вилле и налетчик на банк — одно и то же лицо. Он допустил промах. Вылез из своей норы. Видимо, мы сели ему на хвост.
— Кто тебе рассказал, что у меня на вилле произошел взлом? — грубо спросил Грауман, не обращая внимания на ошеломляющую новость Мелера.
— Об этом уже все говорят.
— Так, так… говорят… — Комиссар окинул своего ассистента оценивающим взглядом, снял трубку. Затем набрал номер телефона дактилоскопической лаборатории и в ожидании связи забарабанил пальцами по крышке стола. — Грауман! — представился он и заорал в трубку: — Кто из вашей лавочки растрезвонил по всей округе конфиденциальную информацию?
Он подождал ответа.
— Разумеется, как всегда! У вас таких нет. Я приму дисциплинарные меры! К черту вашу брехню. Повесьте у себя вечевой колокол или установите прямой канал с прессой. Может, мне связать вас с газетой? — Он с грохотом бросил трубку на рычаг и напустился на Мелера. — Кто тебе рассказал об этом?
Мелер, спокойно стоявший рядом с Грауманом, подивился припадку бешенства у шефа.
— Утром слышал где-то в коридоре. — Он сделал вид, будто напряженно размышляет. — Правда, не могу припомнить, от кого именно.
— Мне, что ли, освежить твою память? — спросил Грауман.
Мелер почесал за ухом и протянул:
— Мне действительно трудно припомнить. Ведь я узнал об этом походя. Услышал, как кто-то бросил фразу: «Довольно странно, что во время взлома на вилле комиссара Граумана ничего не украдено, преступник удовольствовался только глотком виски».
Тем самым Мелер осторожно прощупывал почву. Его приятель дактилоскопист не упоминал о взломе, а лишь сообщил, что Граумана особо интересовали отпечатки пальцев на папке с материалами дела и бутылке из-под виски.
— Как ты додумался до этого вздора? — напирал комиссар.
— Кто-то говорил…
— Опять «кто-то»?! — прервал Грауман. — Хотел бы я знать, кто именно!
— Наверное, один из дактилоскопистов. Он говорил, будто отпечатки пальцев на бутылке из-под виски и папке совпадают с отпечатками, обнаруженными на входной двери банка и карабине.
Грауман вскочил с кресла. Но тут в дверь постучали, и в кабинет просунулась голова заместителя начальника дактилоскопической лаборатории Кляйна. Он сообщил, что после звонка комиссара Граумана были опрошены все сотрудники технического отдела, знавшие о взломе, однако виновного в утечке информации среди них не нашлось. Отчет об экспертизе был передан курьером в приемную Граумана. Он положил протоколы на стол.
— По пути я их забрал у вашего секретаря, — объяснил Кляйн.
Грауман отпустил его и мрачно спросил Мелера:
— Почему ты до сих пор не ушел домой?
— Я подумал, что понадоблюсь вам, — почтительно пояснил Мелер.
Грауман терялся в догадках относительно поведения своего ассистента: вызвано оно обычным служебным рвением или нездоровым карьеризмом?
Поскольку комиссар не ответил, Мелер отважился продолжить разговор.
— Мне тоже кажется довольно странным, что у вас совершен взлом, но ничего не украдено. Или взломщик все-таки что-то похитил? — полюбопытствовал ассистент.
— Он ничего не унес. Ты, наверное, думаешь, что он стибрил у меня фарфор? — Грауман немного успокоился.
— Но зачем-то он забрался к вам? — спросил Мелер.
— Брось свои фантазии, — оборвал его Грауман. — А теперь иди. Мне надо работать. — С этими словами комиссар достал из папки документы но делу об ограблении банка на Грюне Эк и демонстративно углубился в их изучение. Он даже не взглянул на протоколы экспертизы дактилоскопической лаборатории, будто они его вовсе не интересовали. И это показалось Мелеру подозрительным.
Весьма странным ассистент находил и другое: зачем Грауман брал домой материалы об ограблении банка? Если у него ничего не украдено, значит, взломщик охотился за документами и в конце концов ознакомился с ними. По крайней мере, преступнику было известно, что комиссар иногда работал дома. Он получил информацию о том, в какой стадии находится расследование, во всяком случае на бумаге. Это значит, что преступник был где-то рядом и следил за каждым их шагом. Из задумчивости Мелера вывел голос Граумана, торопившего ассистента с уходом.
Мелер понял, что не следует испытывать терпение начальства, и оставил комиссара одного.
Едва за ассистентом закрылась дверь, Грауман порывисто схватил отчет дактилоскопистов. Сведения Мелера подтвердились. Результаты экспертизы встревожили комиссара.
Он поднялся с кресла, заложил руки за спину и в раздумье зашагал по кабинету. Неожиданный поворот дела требовал от него решительных действий. Фигура Голлера выдвинулась на первый план. Это ставило под удар его самого, поскольку вахмистр был опасным свидетелем того парижского преступления. Как только Голлер окажется в безвыходном положении, то, вне всяких сомнений, даст против него показания. Последствия этого непредсказуемы. Грауман колебался: с одной стороны, из чувства самосохранения нельзя было вести расследование в этом новом направлении, а с другой стороны, результаты дактилоскопической экспертизы обязывали к конкретным действиям, действиям против Голлера. Факты были очевидными: налетчик на банк и ночной взломщик — одно и то же лицо!
После беседы с шефом Мелер также не находил себе места. Его одолевали собственные мысли. Они были поспокойнее, чем у Граумана, и не лишены логики: он видел вахмистра в гостях у комиссара, знал результаты экспертизы, теперь самое важное для него — выяснить отношения, связывавшие полицейского Голлера и комиссара Граумана.
В приемной комиссара он сказал, что едет домой вздремнуть после ночного дежурства, а сам отправился в ландсгерихт. Бывшая его подружка, архивариус суда, обещала помочь ему ознакомиться с документами Седьмой судебной коллегии по уголовным делам.
По пути в земельный суд он решил заглянуть в 132-й полицейский участок, к Голлеру. И этот визит вызвал далеко идущие последствия, которые Мелер не сумел предугадать. Дело в том, что по зрелом размышлении комиссар Грауман тоже надумал связаться со 132-м участком. И узнал, что Голлер находится на лечении в больнице Западного района из-за ранения. Вышла неловкость: дежурный удивился, что комиссар Грауман не в курсе дела, так как совсем недавно об этом был поставлен в известность его ассистент Мелер.
Грауман прикинулся, будто бы звонил только потому, что хотел разузнать кое-какие подробности.
— Видимо, мой ассистент долго пробыл у вас? — выпытывал комиссар. — Он уже давно должен был вернуться в управление.
— Не слишком долго, — прозвучал ответ, — Он только спросил, не оставлял ли вахмистр Голлер пакет для господина комиссара. Мы, естественно, поискали, но ничего не нашли.
