Встреча с энергетической сущностью Игоря показала, что чужие миры можно посещать избирательно. Проверив правильность этой версии ещё на нескольких знакомых, Паша попробовал найти Гидона, заранее, по совету Балбеса, создав себе увесистый клинок с широкой гардой. Вышла не шпага, а нечто среднее между этим изящным оружием и саблей, больше похожее на эспадрон. Надёжное, с идеальной балансировкой и удобным хватом. Вырастив широкое дерево, он опробовал на нём клинок, разрубив ствол с первого удара. Гидона, правда, так и не нашёл. Возможно, на поиске враждебных созданий закон избирательности давал сбой. Или демон уже забрался в нового носителя.
Прелесть Зыби заключалась в том, что здесь можно проводить сколь угодно долгое время, ничуть не потратив его в Упорядоченном. Стоит лишь переместиться в нужный поток. Что Манин и сделал. Правда, поток выбрал средний, не желая оставаться здесь вечно. А чтобы использовать время с толком, занялся самообразованием.
Сначала он искал всякие университеты через профессуру, что в них преподаёт. Никого конкретно из этого контингента не зная, оказаться в учебной аудитории, когда там читают лекцию или проводят семинар, было непросто. Пришлось повозиться. Однако, как выяснилось, шкурка выделки не стоила. Преподаватели на занятиях откровенно глумились над студентами в ответ на их скабрёзные шуточки, произнося фразы вроде: «Нет, дорогуша, не резерватив, а презервуар».
Судя по всему, во сне люди науки, если и не могли сбросить с себя груз повседневных забот, то отдыхали и расслаблялись, не выходя из аудиторий. И всё же нашлись и те, кто использовал сон, чтобы оттачивать свои навыки. Несколько раз Павлу повезло натолкнуться на таких энтузиастов, и он переключал их внимание на себя, вынуждая делиться знаниями и опытом.
Используя неисчерпаемый ресурс энергетической сущности, а также её безграничные возможности в Зыби, Манин прошёл две школы фехтования, обучился восточным единоборствам у пяти сенсеев и освоил рукопашный бой по системе Кадочникова. Также получил обширные знания по высшей математике, химии и физике, хотя специально не искал. Правда, преподаваемые постулаты последних дисциплин вызывали у него сильные сомнения, поскольку лежали далеко за пределами изученных наукой фактов и попахивали заурядной магией. Но Зыбь есть Зыбь. Кто знает, что тут магия, а что наука. Только практика покажет, какие из полученных умений пригодятся.
Несколько раз Павел неожиданно для самого себя оказывался вдруг на Полосе, которую в это время пересекал какой-нибудь лазутчик из Хаоса. В большинстве случаев одного появления Стража было достаточно, чтобы отправить нарушителя восвояси. Но иногда приходилось обнажать шпагу. Правда, до драки дело так и не дошло. Зато он смог по достоинству оценить идею Балбеса о создании контрольно-следовой полосы и отругать его по этому поводу при первой же встрече:
– Меня теперь что, всё время так будет на КСП вышвыривать, когда кто-то из ваших в неё угодит? Это сейчас я в Зыби нахожусь, а если в теле буду? Мне ж вечно туда-сюда скакать придётся!
Страж Хаоса с тупым выражением лица разводил руками да бормотал, что хотел сделать как лучше, и что после драки кулаками не машут. Ругаться было бессмысленно. Видя это, Манин только сплюнул, прожигая шипящей слюной приличную дыру под ногами. Что тут скажешь, Балбес и есть.
Как-то Паша почувствовал похожую тягу и, чертыхнувшись, схватился за рукоятку шпаги, но вдруг понял, что немедленного перемещения не будет. К тому же тянуло его не на Полосу, а в какое-то совсем другое место. Прислушиваясь к ощущениям, он сделал ещё одно открытие: тело, его физическая оболочка в реальном мире, о котором хозяин стал подзабывать, настойчиво напоминало о себе. Манин слишком долго гулял по Зыби, чтобы дать оболочке как следует отдохнуть и подзарядиться. Теперь, выспавшаяся, она требовала немедленного пробуждения. Что ж, в Упорядоченном тоже полно незавершённых дел, ждущих, когда ими займутся всерьёз. Наверное, настала пора возвращаться.
* * *
– Как успехи?
– Страж Света опасен. Он играючи развалил мою связку из четырёх братьев и расправился с ними на раз. Правда, потом обессилел, но и это слишком. Его надо уничтожить, пока не поздно.
– Узнал что-нибудь о тех, кто за ним стоит?
– Нет, ничего. Но ведь…
– Это и бережёт Стража. Он – единственная ниточка к своим создателям. Избегай Поединка с ним любыми путями. Выкручивайся, как хочешь, скармливай больше братьев. Если их мало, пришлю ещё. Не давай ему покоя, дёргай постоянно. Пусть суетится, не сидит на месте. Глядишь, и проклюнется тот, кто в Шаданакаре без нашего ведома балует…
Глава 5
Проснувшись, Манин медленно приходил в себя, привыкая к телесной оболочке, которая после возвращения из Зыби казалась чертовски неудобной. Непосильная тяжесть вдавливала в жёсткий диван, заставляя чувствовать каждую пружину. Казалось, их можно пересчитать все до одной.
Зато выспался. За окном ярко светило солнце. Сколько же сейчас времени? Не хотелось ни шевелиться, ни просто поднять руку, чтобы посмотреть на часы. От неудобного лежания затекла шея.
«Хондроза мне только не хватало».
В коридоре наперебой загомонили громкие голоса, неприятно резанув по ушам. Манин сообразил, что до этого царила полная тишина, словно все сотрудники дружно покинули здание, оставив мирно посапывающего Павла в гордом одиночестве. Наверное, на работу пришли. Значит, сейчас около девяти утра. Не так уж много он спал.
– Хорошо, сейчас разбужу, – это Брагин за дверью ответил кому-то и с шумом ввалился в кабинет. – Вставай, лежебока, за тебя уже всю работу сделали!
Теперь он явно обращался к Павлу. Кряхтя, Манин медленно сел. Помял руками онемевшую шею. Лениво переспросил:
– Чего? Какую работу?
– Пока ты дрых, Румеев раскололся и показал, где спрятал труп. Я только что с выводки.
– Нашли? – обрадовался Павел.
– Угу, – Игорь кивнул с весьма довольным видом. – В лес утащил, недалеко от посёлка, и снегом в овраге закидал. По весне бы оттаяла, но до этого мы вряд ли сами смогли бы её найти. – Тут его лицо посерьёзнело, став каменным, а в голосе появилась горечь. – Представляешь, лежит окоченевшая десятилетняя девочка, совершенно голая. Вся такая беззащитная… Как только представлю, что эта тварь с нею делала, руки сами к его глотке тянутся. А мне всю дорогу его охранять пришлось. И от понятых, и от ментов наших, да и от себя тоже.
Вздохнув, Брагин уселся на стул.
– Погоди-ка, а который час? – спохватился Павел, сообразив, что выводка занимает много времени, а также требует присутствия следователя, который должен был приехать из прокуратуры никак не раньше девяти.
Игорь молча показал циферблат наручных часов, где большая стрелка почти догнала маленькую на двенадцати. Ого, вот это разоспался!
– А чего меня не разбудили? – нахмурил брови Паша.
Он был далёк от мысли, что Брагин решил присвоить себе всю славу раскрытия громкого преступления. Не таков Игорь. Но досада, что последнюю жирную точку в деле поставили без него, слегка глодала.
– Мне дежурный рассказал, как ты вырубился у него за пультом, – в словах Брагина не было и капли насмешки, несмотря на ехидный тон. – И храпел ты на весь кабинет, пока мы тут с Румеевым по душам беседовали. Ни разу не пошевелился. И потом… – Игорь подался вперёд, заговорщически понизив голос. – Ты сам сказал мне тебя не будить.
– Врёшь, я такого не говорил.
– А вот представь себе, что я вещий сон видел.
– Мм?
– Да, да. Приснилось мне, что разговариваем мы с тобой, как сейчас. Ты мне и говоришь: «Иди, Игорь, допрашивай Румеева. Он созрел и во всём признается». Проснулся я среди ночи и думаю, правда, что ли, сходить. Вдруг сон в руку. Ну, оделся и пошёл в ПОМ. Выдернул Румеева из камеры, а тот как начал мне полный расклад давать. Всё рассказал: как на улице девочку встретил и предложил к нему домой сходить за книжками; как там глумился над ней, а потом подушкой задушил; как тело ночью прятал, а одежду на чердаке выбросил. Я пока его показания записывал, чуть не поседел от таких откровений. Утром приехал следователь, мы с ним Румеева сразу на выводку и потащили. А ты всё дрых без задних ног. Будить тебя не стали, чтобы отдохнул нормально. К тому же в моём сне ты категорически заявил: «Меня не буди». Я и подумал, раз сон сбывается, то надо поступать, как в нём сказано.
Можно, значит, воздействовать в Зыби на поведение людей через их энергетические сущности. Чтобы по возвращении в Упорядоченное они сделали что-то определённое. «Хорошо, ещё один удачный эксперимент запишем в актив», – порадовался новым открытиям Манин и вдруг услышал громкое требовательное урчание своего голодного желудка. Это напомнило ещё кое-что из прошлого разговора. Глянув с прищуром на Игоря, Паша поинтересовался:
