руки и чувствуя холод его прикосновений через нейлоновую ткань. – Хорошие вещи.
В голове проносятся мысли о прошлой ночи, когда он высвободил меня из лап этих кровожадных животных и о том, что у него всегда есть время поболтать с танцовщицами. Когда он далеко от брата, Лукка не так уж и страшен.
Озлобленность на его лице на мгновение исчезает. Он поднимается. Наш разговор окончен.
– Ты слишком к себе жесток.
Лукка молча покидает комнату, а я стою, одергивая подол платья – оно ярко-синего цвета, почти такое же, как и другие мои наряды. Вкус Константина остается неизменным.
Дверь открывается, и я ожидаю снова увидеть Лукку, но появляется Асель. Сердце подскакивает от радости. Боже, такое ощущение, будто я выпила десять кружек кофе. Это на меня так подействовала еда или странный разговор с Луккой?
Я улыбаюсь Асель, но она на меня не смотрит. Отворачивается от всех нас и садится в другом конце комнаты. После нашего совместного завтрака мне хотелось еще поспрашивать ее. Обычно я не испытываю такого рьяного желания поговорить с зацепкой.
Остальные девушки продолжают разговаривать, смешивая русские и английские слова в своей речи, большинство из них болтают о Лукке, но мое внимание приковано к Асель. Она наносит тональный крем под левый глаз.
Я сажусь за столик рядом с ней, и девушка вздрагивает.
– Привет, давно тебя не видела, – обращаюсь к ней как можно радостнее.
Слабая улыбка касается ее губ, но головы она не поднимает. Если ты репортер, ты видишь много дерьма, а если ты к тому же Ведьма Верити, ты точно знаешь, когда кто-то что-то от тебя скрывает. Именно поэтому у меня есть подозрения, что у Асель синяк под глазом и легкий порез на лбу. Синюшность уже практически исчезла в оттенках зеленого и желтого. Это объясняет, почему она избегала посещения клуба в последние дни.
– Кто сделал это с тобой? – произношу я тоном громче, чем хотелось.
Она не отвечает, нанося еще больше пудры на лоб.
Хватаюсь за стул и разворачиваю ее к себе лицом. Девушка взвизгивает.
– Асель! Кто тебя ударил?
– Никто, – отвечает она.
Звень. Мне даже не нужно быть ходячим детектором лжи, чтобы понять, что это вранье.
Я бросаю на нее серьезный взгляд, и она вздыхает:
– Превратилась в животное, и меня сбила машина.
Еще один звон.
– Скажи мне правду, Асель. Кто тебя ударил? – спрашиваю я, понизив голос.
Она шмыгает носом и промокает салфеткой под глазами.
– Максим. Из-за моей работы он взревновал. В последнее время сам не свой, очень нервничает. Наверное, слишком много навалилось.
Я кладу руку ей на плечо, но ничего не говорю.
– Пожалуйста, не рассказывай никому, – произносит Асель, глядя на меня с мольбой в темных глазах. – Особенно Димитрию. Вышибале. Он очень заботливый. Долгое время был в меня влюблен. Он убьет Максима, если узнает, что тот меня ударил.
– Это неправильно, – отвечаю я, избегая грубости в своих словах. – Ты не можешь остаться с человеком, который относится к тебе подобным образом.
Асель наносит макияж под глазами, она вот-вот расплачется.
– Знаю. Это произошло впервые. Такая агрессивность не в духе Максима. Ему стало ужасно стыдно за себя, и он ушел. Я хочу поговорить с ним, но теперь не могу его найти, – произносит она так тихо, что мне приходится наклониться, чтобы услышать. – Он пропал.
Она наносит немного ярко-красной помады на губы, и я вижу, как дрожит ее рука.
– Пропал?
– Мой брат сказал, что вчера он не пришел на работу. Раньше такого не случалось.
Все остальные девушки покинули комнату, и мы остались наедине. Из клуба слабо доносится техно-музыка, но в основном все тихо.
Асель глубоко вздыхает и начинает быстро моргать, пытаясь сдержать слезы и не размазать макияж. На мгновение появляются ее кроличьи уши.
– Максим вернется. Он неплохой человек, просто в последнее время у него много забот. Дела на работе обстоят… неважно.
– Например? – спрашиваю я, хотя уже знают ответ.
– На прошлой неделе его приятеля нашли мертвым, и это уже не первый случай.
Я решаю притвориться глупенькой:
– Мертвым?
– У Максима есть безумные теории насчёт этого. В нерабочее время он не спит, пытается узнать больше. Я сказала ему, что это опасно и теперь он…
Асель промокает слезы на глазах, я снова касаюсь рукой ее плеча.
– Кого Максим подозревает в убийстве друга?
Она вытирает нос тыльной стороной ладони.
– Сначала он был уверен, что это полиция, так как они жестоко обращаются с иммигрантами. Но мой брат Арман считает, что это просто местные головорезы развлекаются ради денег.
– Они не подозревают тех, на кого работают? – спрашиваю я.
Ее подбородок дрожит, и она прикусывает губу.
– Вампиров? Они даже не знают об их существовании, и тем более, о том, что они наши боссы. Я бы никогда не смогла рассказать им правду. Мой брат с трудом выносит мои обращения.
На последних словах я удивленно приподнимаю брови.
– А ты думаешь, кто-то из строительной компании КЛВ убивает рабочих?
Наверное, Константин тоже так думает, если заставляет меня подслушивать разговоры в его клубе. И все же, не будет ли от меня больше проку, если я буду общаться с людьми на стройке, а не здесь? Наверное, мне стоит с ним поговорить об этом.
– Без понятия, – бормочет Асель и, закончив с румянами, идет к выходу. Направляюсь следом за ней. Думаю, лучше будет сделать вид, что я занята своей работой. Она придерживает дверь для меня.
– Спасибо, – произносит Асель.
– За что?
– За то, что помогла мне тогда, и за то, что выслушала. – От ее слов чувствую укол вины. – Давай снова вместе позавтракаем?
Улыбаюсь, и мы вместе поднимаемся по лестнице в клуб.
Как тихо. Моя первая среда, и думаю, что сегодняшняя ночь самая спокойная. Вот тебе и середина недели.
Пытаясь найти себе занятие, беру несколько бокалов и отношу их к бару. Сегодня опять Обезьянка. Он тут каждую ночь. Разве у работников клуба не бывает выходных? С ним общается медведь-вышибала, как всегда в своем синем адидасовском костюме размера XXXL. При виде него у меня на затылке волосы встают дыбом. Этот парень мне не нравится, и обезьяне я теперь не доверяю.
– Сегодня тихо, – обращается ко мне бармен, забирая у меня два бокала с шампанским.
Я согласно киваю.
Он смотрит на вышибалу, а потом снова на меня.
– Слышал, вчера Константин был на тебя зол.
– И что сказал господин Волков? – спрашиваю я.
– Ты не позаботилась о том, чтобы швейцарцы хорошо провели время.
Неужели Константин стал бы
