— Я готов, — Ростовцев подхватил в охапку мокрое белье.
Матюхин выпрямился, пропустил вперед Ростовцева и Арчева, прикрыл за ними дверь.
В коридоре пленных чуть не сбил с ног остячонок, вприпрыжку бежавший навстречу. Увидев Арчева, он отскочил к стене, схватился за нож у пояса. Оглянулся растерянно на Фролова, шагавшего следом.
— А этого куда? — Фролов кивнул на Арчева.
— Вместо прогулки. Заодно уж чтоб… — объяснил Матюхин.
— Впредь — только по распорядку! — жестко потребовал Фролов. — Отныне — на прогулку вместе со всеми. Пусть бандиты видят своего главаря, пусть призадумаются, поразмышляют.
— Так я хотел… — начал Матюхин, но Арчев перебил его:
— Э-э… гражданин Фролов, скажите, пожалуйста, как здоровье Еремея? Сами понимаете, если ребенок умрет, это усугубит мою вину. А так… хотелось бы рассчитывать на снисхождение.
— На снисхождение?! — поразился Фролов. — Вы чудовище, Арчев. И наглец! — Побуравил его взглядом, сказал сквозь зубы: — Впрочем, не вижу причин скрывать. Еремей поправляется.
Еремей глубоко, со всхлипом вздохнул и открыл глаза.
— Нунг варыхлын?![13] — закричал восторженно Антошка. Принялся тормошить, дергать Люсю за рукав. — Ермейка варыхлын, видишь?
Еремей сонно посмотрел на него, затем на девушку.
— Ты кто? — спросил с усилием.
— Я твой друг. Люся Медведева, — она стянула с головы косынку, тряхнула головой, оправляя волосы.
— Мед-ве-де-ва, — тихо повторил Еремей. — Медведь — это пупи? — И когда Люся кивнула, повеселел. — Я из рода пупи, ты из рода пупи… Ты сестра мне?
— Выходит, так, — девушка улыбнулась. Попросила Антошку: — Ницы, командир нок кынцылын?[14] Он велел сказать, когда Еремей очнется.
— Ма мынлым![15] — Антошка кинулся к двери.
Еремей посмотрел ему вслед и посерьезнел. Уткнулся подбородком в подушку, обхватил ее.
— Кожаный начальник — хороший русики, — сказал твердо. — Арча убил. Хорошо. Арчев заболел, в нем злой шайтан жил. Как в пупи, который на зиму не лег спать.
— Арчева не расстреляли, — уточнила Люся. — Он под арестом.
Еремей широко раскрыл глаза, посмотрел с подозрением.
— Зачем жить оставили? — спросил, еле сдерживаясь. — Арчев злой! Арчев ляль! Убивать любит… — и оборвал себя, уставившись настороженно на дверь.
Она распахнулась. Ворвался сияющий Антошка, кинулся к Еремею, но, наткнувшись на его взгляд, затормозил. Оглянулся растерянно на Фролова, который с ремнем Ефрема-ики в руках шел следом.
— Зачем Арча пожалел, кожаный начальник? — крикнул Еремей. Дернулся, чтобы подняться, но Люся властно прижала его за плечи. — Арч всех Сардаковых убил, всех Сатаров убил. Зачем жалел его?
— Ну, здравствуй, сынок. На поправку пошел? — Фролов опустился на стул в изголовье койки. — Ласык-кицых их?[16] Молодцом…
— Зачем Арча живым оставил? — упрямо повторил Еремей, глядя волчонком. — Нельзя ему жить. Много смерти принесет.
— Успокойся… — Фролов осторожно стиснул ему плечо, улыбнулся дружески. — Теперь Арчев никому зла не причинит. Да и за прошлое ответит сполна… Судить его будем. Вы с Антошкой — свидетелями.
— Пока суд ждать будем, где жить надо? В тюрьме?
— Почему в тюрьме? — поразился Фролов и недоуменно поглядел на Люсю: может, что-нибудь не то сказала мальчикам? Но она тоже непонимающе подняла плечи. — Вы же свидетели…
— Дедушка при царе был в тюрьме. Шибко там плохо, совсем плохо, говорил, — Еремей посмотрел на Фролова. — Дедушка тоже этим… как его… видетелем был. А потом долго из тюрьмы не выпускали.
— Да как ты можешь такое говорить?! — ахнула Люся. — Это же при царизме было!
— Послушай, сынок, — Фролов смущенно откашлялся. — Ты говоришь, твой дедушка в тюрьме сидел… А когда его выпустили?
— Весной, когда Микуль царем перестал быть, — не задумываясь, ответил Еремей. — Больше года деда не было.
— Весной семнадцатого. Так! — Фролов с силой потер лоб. — Ну удружил я твоему деду, ну и удружил! — Вцепился в колени, качнулся вперед-назад. — Не думал, что так получится.
Еремей, наморщив лоб, смотрел непонимающе.
— Я знал твоего деда, — пояснил Фролов. — Спас он меня в пургу, когда я из ссылки бежал. — Увидел, что мальчик недоверчиво смотрит на него, поднял пояс Ефрема-ики. — Это ведь ремень твоего деда?
— Его ремень, — тихо подтвердил Еремей.
— Эту сумку я хорошо запомнил, — Фролов погладил жесткий ворс на качине, провел пальцем по орнаменту. — Вот по этому знаку и запомнил. Это ведь только ваша тамга? Или она есть и у людей другого рода?
— Нет, — решительно и даже возмущенно отрубил Еремей. — Наша метка, только наша. Сорни най — Сатар пусив… — Насупился, задышал быстро, прерывисто. — Качин мать привезла, когда деда в тюрьму взяли.
— Так это мать твоя была! — удивленно воскликнул Фролов. — Она рассказывала, как подобрали русского и отвезли в город?
Еремей кивнул. На ресницах его набухли слезы. Он крепко зажмурился, отвернулся, уткнулся в подушку.
— Успокойся, сынок, успокойся… — Фролов положил ладонь на затылок мальчика. — Скажи, чего добивался Арчев от дедушки? За что бил тебя?
Еремей, крепясь, скрипнул зубами.
— Велел показать Сорни Най, — буркнул сквозь слезы.
— Ермейка плюнул в Арча, — объявил с гордостью Антошка.
Фролов покосился на него, сунул руку в оттопыренный карман.
— А что такое сорни най? — осторожно спросил он и медленно вытащил серебряную фигурку Афины.
Еремей настороженно повернул голову. Увидел статуэтку, выхватил ее из рук Фролова, прижал к груди, прикрыл плечом. Глаза его стали недоверчивыми.
— Сорни най — это большой огонь. Когда у ханты шибко много радости, большой костер делают, — нехотя объяснил он. — На праздник медведя тоже делают костер — сорни най.
— И все? — подождав немного, спросил Фролов.
— Больше ничего не скажу! — твердо ответил Еремей.
Фролов в задумчивости почесал лоб, хотел, видно, еще о чем-то спросить, но тут Антошка, поглядывая на него, потянулся к уху Люси, зашептал о чем-то умоляющим голосом.
— Просит, чтобы разрешили ходить в машинное отделение, — смущенно сказала Люся. — Он уже бывал там, с Екимычем познакомился. Но пришел капитан, заругался, выгнал Антошку. Вот он и просит, чтобы вы поговорили с капитаном: пусть позволит ходить к Екимычу.
— Вообще-то на пароходе слово капитана — закон, но попробую… — Фролов встал. — Можно я в городе покажу эту фигурку ученым людям, а?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
