Двадцать один.
Эд закончил свою пятую серию из двадцати одного отжимания, опираясь на край тюремной койки. Он должен сохранить силу и быть наготове. Ему понадобятся все силы и проворство, на какие он способен. Все шло по плану. Еще чуть-чуть, и он окажется на свободе. На свободе, чтобы завладеть Макейди.
Макейди.
Я иду за тобой.
Глава 16
В дверь постучали.
Мак нахмурилась. Кажется, она повесила на дверь табличку с надписью: «Просьба не беспокоить».
Она поспешила к двери, завернувшись в огромное купальное полотенце.
— Кто там?
— Это я, Энди.
Мак с улыбкой отперла замок.
— Эй, сначала проверь, я ли это, — проворчал он. — Никогда не открывай, пока не посмотришь, кто пришел.
Мак покачала головой, но все-таки посмотрела в глазок.
— Вот. Так лучше? Я тебя вижу. Теперь мне разрешается открыть? Нет… постой-ка… твой нос кажется таким огромным. Ты не Энди Флинн.
Через искажающую линзу она увидела, как округлились его глаза, и, сжалившись, открыла дверь, вглядываясь в любимого. Энди казался слегка помятым и невыспавшимся, но, тем не менее, ужасно милым. Его облик всегда необъяснимо волновал ее. Впервые она обратила внимание на то, как сильно он на нее действует, в комнате для дознаний, во время расследования убийства Кэтрин. Возможно, все дело было в пристальном взгляде его зеленых глаз и темных, коротко остриженных волосах, подчеркивающих мужественную линию твердого подбородка. А может быть, виной всему неуловимая чувственность его рта, носа с небольшой горбинкой, маленькие шрамы на лице, намекавшие на неистовую натуру? Конечно, впечатление усиливали австралийский акцент и статная мускулистая фигура. Как бы то ни было, Макейди находила его просто неотразимым, и порой он сводил ее с ума.
Энди вошел в номер, и Мак, захлопнув ногой дверь, повисла на нем. Полотенце упало на пол.
— Я не шучу. Никогда не открывай дверь, не посмотрев в глазок, — ворчливо повторил Энди. — Никогда не знаешь, кто выведает номер твоей комнаты.
— Да, сэр, — с наигранной серьезностью ответила Мак, целуя его в шею, а затем в колючую щеку. — Соня только что собиралась принять душ, и знаешь, что она обнаружила? — Глаза Энди проследили за ее взглядом, и Мак отступила, давая ему возможность полюбоваться красными пятнами потертостей на груди и шее. — Как будто дикий вепрь с жесткой щетиной набросился на мою нежную плоть.
— Прости, дорогая. — Энди шагнул к ней и нежно поцеловал слегка поцарапанную кожу на ключице.
Мак всмотрелась в его лицо:
— Что с тобой? По-моему, ты расстроен. Пойдем, я приведу тебя в чувство.
Она схватила его за запястье и потянула в ванную. Энди не сопротивлялся, но казался на удивление сдержанным, совсем не тем пылким мужчиной, с которым она провела ночь.
— Во-первых, мы проверим, все ли в рабочем состоянии. Возможно, тот же дикий зверь напал и на тебя? — насмешливо промурлыкала она. Застыв, он смотрел, как она расстегивала пуговицы его рубашки, начиная с верхних, и незаметно оказалась перед ним на коленях, добравшись до нижних. — Х-м, здесь никаких следов… — Мак откинула полы рубашки, обнажив его плоский и твердый живот с тонкой линией темных волос, сбегающих по центру вниз. Его вид завел ее. — Нет, ничего, — пробормотала она, покрывая полоску волос поцелуями, и втолкнула язык ему в пупок. — Ну-ка, посмотрим… — Теперь она добралась до пряжки ремня.
— Мак, вообще-то менее чем через час у меня встреча.
— Ну и что?
У Мак слишком долго не было чувственных дуэлей. Теперь, когда она отбросила все запреты, ей было трудно остановиться. Она не хотела сдерживаться. Ее жизнь резко изменилась — Эд в тюрьме, они с Энди снова вместе… И это было хорошо, чертовски хорошо — снова стать живой, а не призраком в облике женщины, коротавшим свои дни под защитной оболочкой, которую она сама смастерила себе из боли и страха. Она буквально расцвела. Она желала Энди Флинна так долго, то принимая, то отвергая свою принадлежность этому человеку, и вот теперь он был рядом. Истосковавшееся тело жаждало его снова и снова. Энди был единственным мужчиной, с которым она ощущала ни с чем не сравнимое слияние, единственным, кто превращал ее в средоточие бурлящих гормонов. Она страстно хотела почувствовать его в себе и не могла больше ждать ни минуты.
Макейди расстегнула его ремень, и брюки сползли на кафельный пол, резко звякнув пряжкой. Она включила душ и мгновение спустя ощутила, как ее плоть благодарно прижимается к его высокому мускулистому телу под струями горячей воды. Она взяла мыло и провела ему по волосам на груди, по рукам, животу, между ног… Мак упивалась прикосновениями его сильного тела, уже восставшего и устремленного к ней. Ее груди скользили по его груди, блестя мыльной пеной, руки стискивали его возбужденную плоть. Некоторое время Энди с закрытыми глазами стоял под душем, принимая ее ласки и сдерживая желание. Легкий стон. Вздох. Становилось ясно, что это не может длиться бесконечно. Наконец Энди обвил ноги Мак вокруг талии, и та почувствовала, как он входит в нее нежными толчками. Она пыталась удержать равновесие, схватившись за планку занавески.
— Да, так хорошо, — простонала Макейди, ободряя его. Когда он проник в нее до конца, окружающее исчезло, прогнав все посторонние мысли. Существовали только они, единая плоть в согласном движении. Они сливались снова и снова, растворяясь в поцелуях и восторженно шепча: «Еще!» Мак сжала бедра еще сильнее и почувствовала, что падает, сорвав планку занавески. На мгновение испугавшись, она почувствовала, как сердце стучит у самого горла, но Энди нежно подхватил ее, и все опасения растаяли в сладких восторгах страсти.
* * *
После того как Энди ушел, Мак почти час спала как ребенок. Испытанное ею физическое, умственное и эмоциональное удовлетворение было безмерным. За последние сутки каждая частичка ее существа почувствовала себя обновленной и опять стремилась к жизни. После событий последних двух лет освежающий и глубокий сон казался совершенно незнакомым ощущением. Наконец-то Мак наслаждалась чувством безопасности. В мир снова вернулся свет, и безбрежная радость переполняла ее.
Проснувшись, Мак лениво перекатилась по постели к телефону и позвонила отцу.
Трубку взяла Энн.
— Привет, Энн. Это Мак. Как вы там?
Похоже, Энн проводила немало времени, свободного от психиатрической практики, в Ванкувере, присматривая за Лесом. Этот серьезный шаг заставил Мак улыбнуться. Обычно дочерям не нравится, когда место их матери, даже покойной, занимает другая женщина, но и жить, видя, как отец без посторонней помощи сражается с одиночеством, им тоже нелегко. Макейди испытала большое облегчение, увидев, как расцвел безутешно вдовевший отец.
— Мак, как приятно слышать твой голос, — обрадовалась Энн. — Мы получили от тебя весточку. То, что этот чертов Эд признал себя виновным, просто великолепно.
— Да, я думаю, все ужасно обрадованы. Все, кроме его адвоката.
— Вчера ты, наверное, откупорила несколько бутылок шампанского.
Мак усмехнулась:
— Да, именно этим мы и занимались.
Все кончилось. Наконец-то все кончилось.
— Не клади трубку, я позову отца. Я знаю, ему не терпится с тобой поговорить…
— Мак, — послышался голос отца. Наверное, он взял трубку в своем кабинете.
— Привет, папа, как ты себя чувствуешь?
— Отлично, отлично. Как там у тебя дела?
— Ну, ребята, вы пока поговорите, — вмешалась в разговор Энн. — Было здорово поболтать с тобой, Мак. Надеюсь, мы скоро увидимся. Береги себя.
— Спасибо, Энн. — В трубке щелкнуло: Энн дала отбой. — Дела идут, папа. Все замечательно. Не могу передать, как приятно чувствовать, что с плеч свалился этот камень. Оказывается, он давил на меня куда больше, чем я думала.
— А что за слухи о возможном смягчении приговора? Ты об этом уже слышала? — Слова Леса обрушились на Мак словно гром с ясного неба.
— Что? — Она подскочила в постели.
— Поговаривают, что судейские крысы затевают нечто подобное.
— Папа, о чем ты говоришь?! — К Мак мгновенно вернулась давняя тревога. Одной мысли о том, что с заключением Эда в тюрьму возникнут проблемы, хватило, чтобы ее непрочное счастье вновь сменилось страхом и растерянностью.
— Ходят слухи, что судейские ведут переговоры о смягчении приговора в обмен на то, что он укажет, где закопал несколько трупов пропавших женщин.
Мак почувствовала, как от слов отца в ней закипает гнев. Как он может так поступать? Как смеет мешать ей наслаждаться счастливым поворотом судьбы?
— Пап, это просто смешно! Полная чушь! Не знаю, с кем ты говорил, но Эд Браун признал себя виновным, осужден и посажен. Мы добились успеха!
— Тебе об этом уже сообщили?
— Нет, потому что сообщать нечего. Вчера я сама слышала, как Эд Браун признал себя серийным убийцей в зале суда, а судья объявила его виновным. Вот и все. Именно так и обстояло дело. Честно говоря, мне порой кажется, что ты сам выдумываешь себе поводы для волнений.
