ее манеры поведения за столом столь же милыми. В загородном доме он слышал их ссору из-за желания Поппи выйти к завтраку в пижаме.
Если бы Поппи была его невестой, выйди она к завтраку хоть голая – пускай.
Из-за этой мысли Рин беспокойно заерзал на сиденье. Только что он убедил Поппи, что они друзья. И представлять, как она ест гренки в его кухне обнаженной – это не по-дружески. Возможно, поэтому у него и нет друзей вообще.
– Тебе не одиноко в таком большом доме? – поинтересовалась Поппи, и Рин был рад переключиться. – Ну, в смысле, можно было бы жить в типичной холостяцкой берлоге в большом пентхаусе с панорамным остеклением и все такое, типа как у Джаспера.
Рин пожал плечами:
– Да, можно было бы. Но у меня есть деньги на такой большой дом, и это он сейчас кажется большим, но когда-нибудь я надеюсь завести семью.
Ему было неловко сделать это признание, и когда он оторвал взгляд от своей тарелки спагетти, Поппи мягко ему улыбалась. И от этого ему стало еще более неудобно.
– В смысле, я просто подумал и решил, что уж если и вкладывать средства, то в будущее.
– Не нужно объяснять. Я понимаю, – сказала Поппи. Она съела все спагетти и сейчас собирала оставшийся соус кусочком хлеба. – Здорово, что ты думаешь о таких вещах. О создании семьи.
Мягкая улыбка по-прежнему была на ее лице, но сейчас она выглядела несколько грустно.
– Вы с Джаспером собираетесь подождать несколько лет? – аккуратно спросил Рин. Последнее, о чем ему хотелось думать, – о том, что Поппи продолжит род Майклзов. Он не желал думать о том, что они занимаются сексом, а уж о том, что она будет носить ребенка Джаспера, – и подавно. Рин не был уверен, что, когда это наконец случится, он сможет находиться с ней рядом. Но если все, на что он может рассчитывать, – это дружба, тогда Поппи нужен хороший друг, с кем можно поговорить. И сейчас он действительно старался им быть.
– Мы об этом не говорили, – призналась Поппи.
– Но ты хочешь детей? – спросил Рин, отодвинув тарелку. Разговор вызывал у него тошноту.
– Да, конечно. В смысле, я не выбирала имена и все такое. Но да, конечно, – сказала Поппи. – Я росла без мамы, и, наверное, поэтому я всегда думала, что если мне повезет выйти замуж, то заведу по крайней мере одного. Ребенка, которого я могла бы любить.
– Джаспер знает обо всем этом?
Поппи покачала головой:
– Я же говорю, мы не общались на эту тему. Я думала, поговорим, когда будем готовы.
Рину казалось странным, что они готовились к свадьбе, но никогда не говорили о детях. Он хотел обратить на это внимание, но решил не переходить границы. Погубить эту неловкую дружбу – последнее, чего он хотел. Поэтому он просто кивнул и сказал:
– Я думаю, ты будешь хорошей мамой.
Поппи покраснела:
– Ты едва меня знаешь, Рин.
– Да, но любовь – это главное, что можно дать ребенку. А у тебя ее много, поэтому… – Рин пожал плечами. – А я хорошо разбираюсь в людях, – пошутил он, чтобы разрядить обстановку.
– Даже сейчас? – спросила Поппи, подняла бровь и потянулась за тарелкой спагетти, забытых Рином, чтобы еще немного подкрепиться.
Рин скептически на нее посмотрел:
– Может, и нет. Я пригласил тебя в свой дом, а ты, кажется, намереваешься съесть все мои запасы и ввергнуть меня в нищету.
– Ты и не собирался доедать, – заметила Поппи с набитым едой ртом.
Рин просто засмеялся и покачал головой.
– А что Майклз думает о твоих привычках в еде?
– А что? Ты ему расскажешь? – поинтересовалась Поппи, вскинув бровь.
– Нет, ведь тогда бы мне пришлось с ним общаться, – выпалил Рин.
– Знаешь, ведь если мы друзья, тебе когда-то все же придется с ним общаться, – заявила Поппи, собрав пустые тарелки и направившись к раковине.
Рин последовал за ней, забрав из ее рук тарелки и поставив в раковину.
– Друзья не мы с ним, а мы с тобой.
– Да, но если бы вы были друзьями, мы смогли бы больше общаться, – отметила Поппи. – А когда ты женишься, мы могли бы вместе заниматься скукотищей вроде бриджа, пока наши дети играют вместе.
Рин выразительно посмотрел на Поппи в процессе ополаскивания посуды и размещения ее в посудомойке:
– Я бы ничем подобным не занимался.
Поппи нахмурилась:
– Это не очень хорошо.
– Равно как и ожидать, что я буду играть в карты с тем, кто называет меня психом, – заявил Рин.
Поппи вздохнула и облокотилась на столешницу:
– Как мы можем быть друзьями, если ты даже не хочешь говорить с Джаспером?
– Легко, – сказал Рин. – Я и ты гуляем, а Джаспер дома следит за детьми.
Поппи посмотрела на него:
– Я серьезно.
– Я тоже. Понимаешь, я никогда не смогу с ним поладить. – Рин не понимал, как это могло быть неясным. Ведь дело не только в нем – Джасперу также не нравился Рин, и это было очевидно.
Поппи по-прежнему осуждающе смотрела на Рина и спросила:
– И как ты думаешь, сколько это продлится? Это наше общение? Когда я выйду замуж за Джаспера, ты правда думаешь, что ему понравится, что я буду приходить поужинать пастой сюда, на эту до безумия крутую кухню?
– Находишь мою кухню сексуальной?
– Прекрати, я пытаюсь серьезно поговорить, – сказала Поппи, отчаянно борясь с улыбкой.
– Не знаю, Поппи. То, что ты за него выйдешь – не значит, что ты станешь его собственностью. Если захочешь прийти – приходи, – пожал плечами Рин. – Тебе нельзя с кем-то дружить?
– Можно, – отвела взгляд Поппи. – Только не с тобой.
Сказать по-честному – Рину было больно. Но он не собирался заниматься самообманом. Он знал, что Майклз его ненавидит.
– Он так сказал?
– Нет, но разве не подозрительно, если я буду посещать дом привлекательного холостяка без мужа? – заметила Поппи. – Пойдут разговоры.
– О, едва ли, – Рин закатил глаза.
– Пойдут, – заявила Поппи. – Астрид меня уже предостерегла от общения с тобой наедине.
– Почему? Она тоже считает меня психом? – спросил Рин, начиная злиться. Он был чертовски мил с Астрид Стюарт на ужине, а она все равно поливает его грязью? Даже если он все делал правильно, он ничего не мог сделать правильно. Ему никогда не удастся избавиться от прошлого или изменить мнение людей о нем.
– Нет, – тихо произнесла Поппи. – Она сказала, что ты на меня смотрел.
– Я на тебя смотрел? А как надо было? Говорить с тобой с закрытыми глазами? – скептически спросил Рин, вдруг осознав, что он так
