готова была признать). Ее притяжение к Рину выходило за рамки физического влечения. Ей по-настоящему нравилось проводить с ним время. Ей нравился его сарказм, легкость, с которой они общались, то, что с ним она чувствовала – ее слушают и понимают. Он был немного грубоват, мог легко разозлиться, но и это ей в нем нравилось. Он был несовершенен и считал это абсолютно нормальным – в отличие от Джаспера, кому всегда нужно было достичь идеала.
Даже когда было видно, как Джаспер начинает закипать от злости или раздражения, ему быстро удавалось это скрыть. Могла ли Поппи действительно представить, что проведет остаток жизни с мужчиной, что боится показать ей всего себя целиком? Или позволить другим видеть свои недостатки?
Поппи знала, что не должна вообще об этом думать. Она согласилась выйти за Джаспера и быть с ним в горе и в радости. Он был хорошим человеком, надежным и стабильным, тем, кто сможет позаботиться о семье в будущем. Ей нужно забыть о Рине Адлере. Она потребовала от него уважать ее желания, и он это обеспечил, установив дистанцию. «Общение по рабочим вопросам», как подчеркнула Стефани.
И проблема – настоящая, лежащая в основе всех остальных, – была в том, что Поппи не знала, каковы ее желания. Но подозревала, что главным для нее является потребность быть любимой.
Она знала, что Джаспер ее любит, но и не могла уже отрицать, что в их любви не было той страсти, что была с Рином. И дело не только в страсти – иногда Поппи казалось, что Джаспер не желает ее понять, а просто хочет поменять в ней неподходящие ему качества.
Может, это и к лучшему, размышляла Поппи, может, он так пытался излечить ее детские травмы. Те неотесанные повадки, от которых никто не помог ей избавиться, ведь родителей у нее не было. Иногда Поппи было больно – от того, как Джаспер смеется, когда она чего-то не знает, или когда он ее ругает, когда она ест слишком быстро или много. Поначалу она чувствовала любовь и заботу, когда Джаспер делал подобные замечания, но теперь в душе звучал голосок, убеждающий ее: это не любовь, а снисходительность.
Рин был полной противоположностью Джаспера – и по личным качествам, и по тому, что Поппи с ним чувствовала. Она не могла определить, было ли то, что она к нему ощущала, любовью, ведь они только познакомились. По крайней мере, казалось, что он о ней заботится, как и она о нем. Поппи оскорбило, когда Джаспер назвал Рина психом, и насторожило, когда ни один из его родителей не поинтересовался в тот день, как там Рин. Поппи также в какой-то степени могла его понять. Она знала, каково это – когда тебя не любят или когда ты один. В глубине души она была такой же, как Рин Адлер, и, возможно, Джаспер хотел излечить ее от этого. И столь же сильно, как Джаспер жаждал устранить эти качества в Поппи, она хотела сохранить их в Рине.
И вот к чему Поппи пришла после месяца размышлений о своих чувствах. Единственное, чего она добилась, – того, что ее сердце рвалось в двух противоположных направлениях.
Когда в начале сентября Стефани позвонила сообщить, что первый этап подготовки платья завершен, Поппи назначила встречу. По словам Стефани, Рин, скорее всего, в этот день будет в офисе. Поппи было интересно, заговорит ли он с ней, и втайне надеялась, что это случится. Хотя она дала ясно понять, что не желает разговаривать, не ответив ни на один звонок или сообщение в ночь их ссоры, и за прошедшее время не сделала ничего, что бы выразило ее желание пообщаться.
Сейчас, в день примерки, Поппи жалела, что не смогла подавить свою гордость и не связалась с ним раньше. Было бы намного проще пообщаться сначала по телефону или по переписке. Теперь она была уверена, что ее ждет очень неловкая встреча под оценивающим взглядом Стефани.
Лучший способ успокоиться – подготовиться. И если дело касается встречи с Рином Адлером, нужно подобающе одеться. Поппи стыдно было признать, что она потратила больше тысячи долларов на белое обтягивающее платье специально для сегодняшнего случая, но убедила себя, что сможет надевать его на вечеринки и встречи по случаю помолвки, поэтому не такая уж это и растрата. Все остальное – туфли, украшения и даже сумочку Celine – она позаимствовала у Астрид. Даже если Рин был на нее в обиде, по крайней мере, чувствовать себя она будет уверенно.
Поппи знала, что затеяла опасную игру. Она изо всех сил старалась доказать себе, что именно так и следует одеваться клиентам Рина Адлера, но не могла отрицать тайное желание внутри себя – чтобы Рин не мог отвести от нее глаз.
– Ты прекрасно выглядишь, милая, – Лена сделала Поппи комплимент, встретившись с ней у студии-офиса Рина.
– Спасибо, – сказала Поппи, открыв дверь Лене. – Ты здесь впервые?
Поппи не могла не заметить, что в офисе было намного более шумно, чем обычно. Оба раза, когда она здесь была, здесь были только она, Рин и Стефани.
Лена кивнула:
– О, а вот и Бэк. Бэк!
Лена помахала сыну через комнату, в то время как Рин общался с кем-то важно выглядящим. Поппи смутилась вместе с ним. Одним из немногих преимуществ отсутствия родителей было то, что никто никогда не мог завалиться к ней на работу и начать смущать перед коллегами и клиентами.
Поппи увидела, что Рин закончил разговор и вместе со Стефани подошел к ним.
– Я возьму ваш пиджак и сумку, – девушка протянула руку Поппи.
Она кивнула и сняла твидовый пиджак, а Рин поприветствовал мать.
– Здесь я Рин, – сказал он, целуя ее в щеку, несмотря на раздражение.
– Да, конечно. Я никогда не привыкну, – вздохнула Лена и отдала Стефани свою куртку.
Стефани удалилась с их сумками и верхней одеждой, а Поппи не могла понять, куда ей девать свои руки. Она почти в отчаянии пыталась принять решение, но вот глаза Рина наконец остановились на ней. Поппи незамедлительно решила – за эту его реакцию можно было отдать тысячу долларов. То, как двигался его кадык, когда он сглотнул; то, как он бессознательно облизнул губы; то, каким был его взгляд – словно он сгорал от желания сорвать с нее это платье, – все это стоило каждого потраченного цента.
Сердце Поппи выпрыгнуло из груди, когда взгляд Рина проследовал по всему ее телу и их глаза наконец встретились. Его глаза были столь темными,
