— Киний из Афин? — Голос мягкий, тихий. Полутьма и аромат создают впечатление, что это голос бога, доносящийся издалека. — Ты опоздал на пятьдесят дней. — Негромкий смех. — Нелегко путешествовать на край света, верно? Пожалуйста, налей себе вина — оно у твоего локтя. Расскажи мне о своих приключениях.
— Рассказывать почти нечего, архонт. Я хотел привести с собой лошадей и привел. Прости, что опоздал.
Киний обнаружил, что выведен из равновесия. Благоухание душило его, впивалось в горло. А люди в львиных шкурах — опять варвары — казались недвусмысленной угрозой.
— Не надо извиняться, молодой человек. По крайней мере за опоздание. Такое бывает часто. Расскажи, как ты сюда прибыл.
— Морем до Томиса, а оттуда по суше верхом.
— Ну же, молодой человек. Подробнее.
— Что сказать… У нас была стычка с разбойниками. Потом мы встретились с отрядом саков.
Киний был осторожен. Ему казалось, что его ждет ловушка.
— Разбойники, с которыми вы сразились… это ведь были геты? К несчастью, они союзники этого города. А вот саки — поистине худшие из разбойников. Тебе повезло, что ты ушел от них живым.
— Отряд гетов был небольшой, под предводительством местного вождя. Они напали на нас из-за лошадей. — Киний теребил бороду, как обычно, когда его что-то удивляло. — Не думал, что они союзники этого города.
— Они не знали, что вы у меня на службе. Весьма неудачное стечение обстоятельств. Еще хуже то, что вы затем натравили на них саков. У гетов сгорело десять деревень. Мы торгуем с гетами; геты — союзники Македонии. Вы навредили нашей торговле. — Архонт опустил подбородок на руки и посмотрел на Киния. — Ты, наверное, не знаешь, что я сам из семьи гетов?
Киний поморщился.
— Понятия не имел.
— Жаль. А саки — они потребовали с тебя дань?
— Архонт, ты как будто все уже знаешь.
— Потрудитесь отвечать на вопросы. Ты теперь на службе у меня и у моего города. И мы ожидаем от тебя сотрудничества во всем.
Киний глубоко вздохнул и откашлялся. Потом сказал:
— Саки потребовали дань. Я заплатил — две лошади и немного золота.
— Вождь саков — рыжебородый мужчина?
— Нет, женщина, архонт.
Архонт не сумел скрыть удивление. Он заговорил громче и четче:
— Женщина? Такого я не слышал. Интересная новость. Как же ее зовут?
Не в первый раз Киний пожалел, что так и не узнал ее имя.
— Не знаю.
— Жаль. Моя участь — приглядывать за этими мелкими разбойниками. И иногда вопрос государственной безопасности — знать, кто из них излишне честолюбив. Молодой человек, мы не платим дань степным разбойникам. Пожалуйста, в будущем воздержитесь от подобных поступков. Да… и мне сообщили, что один из них в твоем отряде. Будь добр, прогони его.
Киний долго сдерживался, но теперь его терпение лопнуло.
— Боюсь, ты пригласил не того человека, архонт, — фыркнул он. — Я гражданин Афин, а не собака. — Он бросил письмо на стол. — Может, собаке в Ольвии можно приказать прогнать человека, но не афинянину.
Архонт улыбнулся. В тусклом свете его зубы блеснули, как слоновая кость.
— Не слишком послушен. Но верен своим людям. Будешь ли так же верен мне? — Тон изменился, улыбка сложилась и спряталась, зубы исчезли в темноте. — Ты привел лошадей. Зачем? Здесь мало что нужно меньше. Разбойники продают нам лошадей, когда требуется. Они разводят их, как червей. Ты опоздал на пятьдесят дней и настроил против нас наших союзников ради возможности привести в мой город кучку греческих лошадей? Здесь ты дал маху. А мне нужны люди, не совершающие ошибок.
Киний пригубил вино: оно оказалось превосходным и разогнало дым в горле.
— В твоей конюшне нет ни одного боевого коня.
Архонт помолчал и в первый раз посмотрел на Мемнона.
— Ерунда. У меня здесь двадцать лошадей, все превосходные. Они наверняка хороши: я дорого за них заплатил. Я куплю больше, когда потребуется, если таков будет твой совет. Греческие лошади здесь не нужны.
Киний кивнул.
— Все двадцать превосходны. Но ни одна не готова к войне. Я привел двадцать боевых коней, и тем же способом за зиму могу подготовить еще сотню. «И открыть конный завод», — закончил он про себя.
Архонт наклонил голову набок и подпер подбородок рукой.
— Гм. Возможно, в твоих словах есть доля истины. Поэтому я и хотел получить опытного конника, военачальника. И ты здесь. Гетов мы обманем. А что ты думаешь о разбойниках?
— Думаю, они не просто разбойники. Очень хорошие наездники, я бы не хотел с ними сразиться.
— Говорю тебе, они разбойники. Утверждают, будто мы должны платить им дани и подати. Хм… подожди, тебе еще придется с ними торговаться! Но от них есть своя польза, и нам они ничего не стоят. В отличие от вас, уважаемые господа: вы весьма недешевы.
Мемнон улыбнулся.
— Безопасность — дорогое удовольствие, господин.
— Хм… Киний, ты знаешь мои условия. Ты привел с собой людей — в договоре этого не было. Я хочу, чтобы ты обучил граждан моего города. — Глубокий вдох, и голос снова перешел на шепот. — Сделай их полезными, пусть перестанут быть шипом у меня в боку. Своими заговорами и исками они только расходуют мое время. Но мне не нужно еще одно войско наемников.
Киний кивнул.
— Я пошел на риск, рассчитывая, что ты их примешь. Они отличные воины, родом из хороших семей Греции и других мест. А мне все равно нужны опытные помощники. Притом хорошего рода, иначе твои гиппеи не станут их слушать. Я привел двенадцать человек, господин. Они не опустошат твою казну. — Киний показал на золотые лампы. — Кажется, она полна.
— Не считай сокровища раньше, чем заслужишь, — рявкнул архонт. Его голос его, густой и мелодичный, когда он был спокоен, сейчас стал острым, как лезвие меча. Деньги его явно волновали. — Мемнон! А ты что думаешь?
— Думаю, в его словах есть смысл. Я не взялся бы обучать горожан, не имея подготовленных помощников.
Мемнон снова перехватил взгляд Киния.
— Какой платы ты ждешь для этих господ? — спросил архонт.
— По четыре драхмы в день, платеж ежемесячно. — Киний обрадовался, ступив на твердую почву, и стал называть суммы, которые обдумывал целый месяц. — Каждому месячное жалованье вперед. Двойное жалованье моему гиперету и еще одному старшему. Вознаграждение за исполнение долга и за каждый год верной службы.
— Это вдвое больше, чем получают мои люди, — сказал Мемнон. Но он еле заметно кивнул Кинию.
— Твои люди не приводят собственных лошадей, которых должны содержать сами, и не обеспечивают себя упряжью. Думаю, если вычесть затраты на это, плата получится та же самая.
Киний на самом деле запросил больше, чем ожидали его люди.
Мемнон коротко рассмеялся, как залаял.
Архонт покачал головой.
— Гм. Хорошо. Я рассчитываю на верную службу и надеюсь, что научусь доверять им. Твои люди поступают в мое распоряжение.
Он позвонил в маленький колокольчик. Этот звон резко прозвучал в тяжелом воздухе. Немедленно явился раб в длинном одеянии. Архонт показал на Киния.
— Произведи подсчеты и выдай каждому его человеку месячную плату.
Раб хорошо одет, тощ, как жердь, бородат, глаза глубоко посажены. Он поклонился.
— Как прикажешь, господин. — В его греческом слышался сильный персидский акцент. Он посмотрел на Киния. — Меня зовут Кир, я управитель архонта. Я знаю, что с тобой двенадцать человек, им причитается по четыре драхмы в день, а двоим — двойная плата. Правильно?
Киний кивнул. Перс говорил очень холодно. Вероятно, когда-то он был знатным человеком. Ничто в его поведении не выдавало того, что он думает о своем нынешнем положении. Киний поклонился.
— Кир, я Киний из Афин. Рад познакомиться.
Кир ни разу не отвел взгляд — раб по рождению никогда так себя не ведет — и был явно доволен, что его так приветствуют. А Киний продолжал:
— Мой гиперет ждет за этой дверью. Пожалуйста, передай ему деньги.
— Как прикажешь, господин.
Кир вышел через боковую дверь.
Киний снова повернулся к архонту.
— Я хочу также получить звание городского гиппарха, как обещано в твоем письме.
Архонт колебался.
— Я нанял тебя, обучить моих граждан… — начал он.
— …и ожидаешь, что я поведу их в бой, — закончил Киний.
— Не будь слишком упрям. В городе есть человек, влиятельное лицо, его зовут Клит, и он носит звание гиппарха. Я не хочу оскорблять его.
— Я тоже, архонт. Но у илы не может быть двух начальников. Либо я их начальник, и в таком случае моя задача сделать так, чтобы Клит понимал меня и повиновался мне, либо он старший над всеми, и тогда ни у него, ни у кого-либо из граждан нет оснований прислушиваться к моим словам.
Архонт потеребил бороду. Мемнон молча смотрел на золотую лампу над головой Киния. Молчание затянулось.
