– А я думала, что мы поедем на этом лимузине, – расстроилась доверчивая Амалия.
Китаец вытаращил глаза и поспешил открыть пассажирскую дверь авто, пока девушке не пришло в голову залезть ему на шею.
В салоне стоял удивительно приятный и незнакомый аромат. Амалия устроилась на шикарном кожаном сидении и осмотрелась. Перед ней находилась панель с множеством кнопок. Для чего она служила Амалии было неведомо. На всякий случай, она нажала на одну. Из ниши беззвучно выехал бар и заиграла музыка. Амалия подскочила.
– Из России! – сказал утвердительно Тан Ли и засмеялся.
– Почему ты так решил?
– Когда девушка ах! – он закатил глаза. – Неправерьна и крачива говорить срава и бояться бара – она из России.
– Это ты на акцент, что ли намекаешь? Да кто бы говорил! А ты сам какой национальности?
Китаец от чего-то занервничал и смутился.
– Тут не спрашивать национальность черавека, это прохо, не крачива – другому не приятно. Закон ругает! – объяснил он.
«Совсем они свихнулись на почве расовых дискриминаций, что ли?» – подумала Амалия.
– Но чибе я скажу – Ветнам! – гордо заявил Тан Ли.
«Поди ж ты, а я-то думаю, чего он мне на горбушку показывал. Наверное, раньше рикшей работал, а потом повышение по службе получил», – предположила Амалия.
– А чем мистер Робинсон занимается? Какой у него бизнес? – решила выспросить она шофера, раз уж у них вышел такой доверительный разговор.
Но Тан Ли с истинно восточным коварством то складывал губы в трубочку, то закатывал глаза, то делал вид, что ему не хватает словарного запаса. В общем, он делал что угодно, но только не отвечал на вопросы.
«Ну и ладно, – не расстроилась Амалия. – Чего я к нему привязалась, как к тому электрику? Работнику не положено судачить о хозяине, а то и в рикшах снова недолго оказаться».
Когда Тан Ли был маленьким, они с родителями еще жили во Вьетнаме и очень переживали за Советский Союз. Они читали Достоевского и смотрели русские фильмы про войну. Амалия слушала шофера и пыталась вспомнить, что ей известно о Вьетнаме. Как назло, на память ничего не приходило. Не рассказывать же, как ее родная тетка по материнской линии, будучи во Вьетнаме, случайно ткнула пальцем в меню и выбрала в что-то в собственном соку, а так как это «что-то» оказалось весьма вкусным, то она с удовольствием слопала национальное блюдо под улюлюканье местных завсегдатаев. Потом к ней подошел переводчик и спросил, как ей понравилось фирменное блюдо «змея, в собственной крови»? И не посвящать же доброжелательного вьетнамца, где именно и за каким занятием бедная тетка провела остаток вечера. К сожалению, больше про Вьетнам ничего не вспоминалось, и разговор затих сам собой.
Через полчаса «лимо», как называют лимузины в Америке, подкатил к отелю Хилтон. Когда расторопный шофер распахнул дверцу и подал руку, Амалия почувствовала себя кинозвездой.
Едва ступив на тротуар, Амалия застыла от восхищения: прямо перед ней возвышалось, заканчиваясь где-то в небесах, удивительное здание. Казалось, отель построен из полированного черного мрамора или темных зеркал. Возле входа играли хрустальными струями позолоченные фонтаны. Стоило сделать пару шагов в направлении входа, как тонированные двери беззвучно расступились, а швейцар вежливо, но с достоинством поклонился.
Тан Ли внутрь не проводил. Просто вручил багаж швейцару, козырнул на прощание и испарился.
Амалия вошла в отель и ахнула. Она очутилась в райском саду: у входа росли стройные пальмы, чуть дальше журчал ручей, повсюду зеленели экзотические растения с пышно-зелеными мясистыми листьями, в которых кричали и хлопали яркими крыльями сказочные птицы. Фонтаны разноцветными струями били из небольших, но красиво декорированных бассейнов, в которых горделиво плавали сомы и плескались золотые рыбки. Широкие кожаные кресла с высокими спинками и диваны с позолоченными столиками посередине, манили отдохнуть после долгой дороги. Пол устилали роскошные ковры. Стойки портье отсвечивали позолотой и мерцали благородной древесиной. Повсюду сновали расторопные служащие, одетые в шапочки и униформы с золотыми пуговицами, нашивками и бейджами с указанием должности и имени работника.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Стоило сделать шаг в направлении бесконечного ресепшна, как со всех сторон Амалию окружили служащие отеля и наперебой забросали вопросами.
– Как поживаете, мэм?
– Вы хотите зарегистрироваться в нашем отеле, мэм?
– Чем могу вам помочь, мэм?
– Где ваш багаж? Присядьте, отдохните, мэм.
– Не хотите ли кофе за счет отеля, мэм?
Как ваше путешествие? Перелет был удачным, мэм?
От обилия вопросов у Амалии закружилась голова, но отношение к своей персоне начинало ей нравиться. Служащие радовались ей как дети малые, выражали восхищение и ликовали так, словно всю свою сознательную жизнь только и ждали, когда она, Амалия Станиславовна, изволит к ним приехать. С тех пор, как она ступила на американскую землю, еще никто не обокрал ее, не отпихнул в сторону и ни разу не обратился к ней словами «эй, селянка, тебе говорю!», как тот хам с проселочной дороги. Все были предельно вежливы, галантны и относились к окружающим с каким-то неестественным уважением.
– Меня пригласил Дэвид… – обратилась Амалия к служащему за стойкой.
– Дэйвид Робинсон? Ну конечно, да вот же мистер Робинсон! – вскричал портье, указывая рукой за спину Амалии. – Он уже давно вас ждет!
«Странно, а говорил – «дера», – пронеслось у нее в голове.
Амалия обернулась, но ничего кроме высокой спинки не увидела. С кресла поднялся и направился к ней низкорослый лысеющий джентльмен весьма не свежей наружности. Судя по внешности, он отпраздновал полувековой юбилей пяток лет назад. Знавший лучшие времена костюмный пиджак топорщился и морщил на рукавах и боках. Короткие толстенькие ножки обтягивали брюки в полоску. Впрочем, пиджачок и сейчас еще мог бы неплохо смотреться на хозяине, если бы не упитанное брюшко, появившееся много позже приобретения костюма. Завершал портрет мясистый носяра красного цвета. Толстые влажные губы растянулись в радостной улыбке, а глазки-бусинки ухватились за Амалию цепким взглядом, ощупывая ее с головы до ног.
На пару мгновений девушка замерла, а потом снова повернулась к портье.
– Меня должен ждать мистер Дэвид Робинсон. Очевидно, произошло недоразумение, – с расстановкой произнесла она.
– Дэточка моя! АмалыадэвОчка, – пропел мужчина «человеческим», то есть русским языком, почти одним словом.
– Кто вы? – не могла прийти в себя Амалия.
– Я твой шалунишка Дэвид! – с триумфом крикнул он по-английски и раскрыл объятия. – Ну, иди же к папочке!
Амалия отскочила в сторону и увернулась от мужичонки.
– Это точно ошибка! Дэвиду тридцать лет! – вскричала она, все еще надеясь, что это чья-то глупая шутка.
– Милая, ты слишком долго ко мне собиралась, – ласково сказал он. – За это время я немножечко изменился.
– Угу, а за одно стал в два раза меньше ростом, облысел и состарился на двадцать лет!
Тут произошло непредвиденное – золотая стойка портье качнулась навстречу, а персидский ковер навалился, сильно сжав грудную клетку. Переживания последних дней и утомительный перелет на пользу не пошли.
«Доездилась», – успела подумать Амалия и отключилась.
Глава 3
«Приснится же такое», – было первой мыслью, когда она пришла в себя.
Амалия открыла глаза и чуть не закричала: она находилась в роскошном номере отеля Хилтон. Со стоном девушка снова закрыла глаза.
«Твою маму восемь раз» – кажется, так говорил студент. – Да это похлеще любого кошмара будет. Нужно срочно звонить Машке. Пусть придумывает, как выпутаться».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Девушка оделась и пошла в ванную комнату, чтобы освежиться и привести себя в порядок. Воды в кране не было.
Протерев лицо влажной салфеткой и повозив сухой щеткой по зубам, взглянула в зеркало и вздохнула.
– Опять вляпалась? Поздравляю, – сказала она отражению и показала язык.
