Еще шаг — и девушка буквально канула в тени между криво склеенными стенами.
— И что это было? — Вполголоса и риторически, в пространство спросил я. На русском спросил, потому получил неожиданный ответ от Егора.
— Посредник наркоту предлагал найти нужную. — Уверенно сообщил сын. — Не забесплатно, само собой, а за свою долю… и еще себя, кажется.
— Себя?! — Я… удивился. Сильно. Хотя…
— Лучше не снимай очки, пап. — Хмуро посоветовала мне дочь. — Она… сразу приняла это на свой счет.
— Это?
— Заинтересованность в… фу, гадость!
— Дура, это не гадость… — Только тут я заметил, что сын щеголяет ярким румянцем на щеках и даже уши у него «горят». Кажется, «одежда-одно-название» не оставила его молодой организм равнодушным, даже несмотря на параметры тела под одеждой. В смысле, если честно, то смотреть там было особо не на что. Вот у Наты… Так. Так. Опять?! И здесь подгадил, чертов мерх! Я-то уже не мальчик, не должен так реагировать.
— А я говорю… папа?
Вспышка злости на себя и на мертвого донора памяти угасла так же быстро, как и появилась. Не сейчас. Потом буду со своей дырявой головой разбираться…
— Идем. — Я вернул терминал на лицо и сразу заметил в окне «заднего вида», что от противоположной «стены» бульвара за нами наблюдает пара молодых мужчин. — Пока еще кто-нибудь не пришел. С щедрыми предложениями.
* * *
Попытка самостоятельно найти людей, предлагающих продажу «левых» ИД, с треском провалилась. Черный рынок просто пестрел сценами купли-продажи… и бартера чего-то за что-то. Не то, чтобы со стороны можно было различить… И продавцы, и покупатели прикладывали все силы, дабы предмет сделки и объем переданных финансов было невозможно отследить. Ну, или по крайней мере максимально тяжело. Все более-менее крупногабаритное было упаковано в бесформенные чехлы из неткани или неопластика без малейшей маркировки, но основные единицы товарообмена запросто помещались у продавцов и покупателей в карманах. К слову, добытые мною чипы тоже. Ну и как определить, к кому обратиться? М-мать…
Когда мы уверенным шагом почти дошли до дальней от точки входа в бывший магистральный логистический коридор гермопереборки, я уяснил два факта. Первое — нечто серьезное никогда не продают и не покупают на виду: покупатель и продавец заходят в ближайший «павильон»… или протискиваются между временными строениями, а потом выходят. Второй факт — далеко не всегда выходили оба, что тоже наводило на мысли. А еще…
— Папа! — Свистящим шепотом привлекла мое внимание Василиса. — Впереди — плохо!
Проклятье! У тупика пестрота и своеобразное «великолепие» «зоны свободной торговли» постепенно сходили на нет, превращаясь во что-то вроде помойки, но со стороны это было не сразу заметно. Сначала появился мерзкий запах, которого не было даже в сортире. Впрочем, источник вони обнаружился немедленно: за углом очередного павильона и до огромной створки оставалось прилично пустого пространства, и это пространство занимал… м-м, склад? Другого слова не подобрать. И складированы там были голые человеческие тела.
Зрелище было такое, что я аж споткнулся. Нет, люди, кем-то «заботливо» раздетые до последней нитки и уложенные прямо на покрытие пола были живы… кажется… в основном, по крайней мере. На десяток лежащих в отключке молча или тихонько стонущих, находились один или двое «чудящих» — совершающих странные телодвижения вроде попытки ползти по кругу, «плывущих» лежа на спине или на животе… омерзительно и страшно! Любители наркоты в финальной стадии. Нет, туда нам точно не надо… ч-черт. Проклятье… Не знаю, что это было за место — рынок рабов (вконец опустившиеся, работают за дозу), донорских органов или еще чего — но охрана у него была. Пока мы шли целеустремленно почти по центру «бульвара» (выводы о том, что не надо ходить вдоль «стен» павильонов я сделал), никто к нам не лез. Но стоило проявить неуверенность… Прохожих у тупика было мало, потому мне ничего не помешало заметить, как от временных строений отделяются человеческие фигуры в «рабочем» — по двое с каждой стороны. Еще кто-то приближался непосредственно от «лежбища»… думать долго я не стал. Наугад выбрал сторону и так же целенаправленно двинулся к одному из «домов», над входом которого даже светились какие-то буквы. Кабак, притон, бордель? Да пофиг — лишь бы обозначить, что мы шли именно сюда! Громилы как по команде остановились, лишь провожая меня и детей взглядом. Опять на ровном месте чуть не влипли.
Проблема в том, что о бандах и организованной преступности раньше я только читал и слышал что-то по телевизору, ловя обрывки новостей за ужином. Никогда меня не привлекала эстетика «блатняка», уголовщины, «брата» и «черного бумера». От мерха-донора я тоже не получил почти ничего — да и складывалось впечатление, что обходил тот «любителей ножа и топора» десятой дорогой… ну, по возможности. Как-то же он доставал «грань»? Логика поведения «нормального человека» в этом месте явно пасовала, так что… Я сдвинул листы неопластика, изображающие из себя помесь двери и очень плотной шторы, и едва не подпрыгнул от радости. Стойка! Бармен! Бутылки, мать их стеклянную! Даже стаканы вроде «боллов»… кажись, живем! Тут, судя по еще двум этажам «надстройки», может быть что угодно, от казино и «веселых комнат» до опиумной курильни — поставщика «склада тел», но сам бар вроде как невозможно извратить.
— Один «дринк». — Я сходу уселся на высокий табурет, незаметно постаравшись дать знак, чтобы дети остались стоять за спиной. Вроде дошло. Словечко «дринк» я сопроводил движением «хлопнуть стопку» — вполне интернациональным, как оказалось.
Слова-слова… как я и говорил, мне на Земле пришлось работать с очень разными людьми, так что новоязов и жаргонизмов разнообразных я помнил прилично. Геймер употребит одно слово, маркетолог другое, строитель — третье, а уж руководящий состав… Гм. Заполучив «готовое» знание языка, я получил не только знание слов и грамматику, но и ассоциативные связи, которые как-то там в моем подсознании переплелись с собственными. То есть имперское слово «пить» или «выпивка», исковерканное местной «андеграундной» субкультурой почти до неузнаваемости, у меня прочно ассоциировалось с английским «дринк». Или тот же «нуб»: значение новояза-заимствования на дереше, хоть тресни, как перевод выводило именно это слово, а не «новичок» или там «гринго», причем я хоть убей не мог понять, почему. Ладно. Меня правильно поняли — и не удивились, значит, по большому счету я угадал. Поломаю голову над языковыми ассоциациями тогда, когда больше нечем будет заняться…
Хозяин стойки помедлил, не дождался от меня других действий или заказов и вежливо так осведомился:
— Баблос?
О. Еще один знакомый мерху жаргонизм. Денег хочет… что досадно. За «ноу моней», даже если клиент еще ничего и не выпил, такое впечатление, что могут совсем не фигурально пристрелить: «хрена тогда вы тут шляетесь такие красивые?» Но покидать зал так быстро — тоже не вариант…
Говорят, если напряженно думать о решении какой-то проблемы, рано или поздно придет озарение. Разговор с четырехцветной, прогулка по «бродвею», подслушанные «уважаемые» из туалета, собственные размышления… все это внезапно сложилось у меня в голове как пазл, мозаика. Даже и с щелчком! Щелчок обеспечил я: ничтоже сумняшеся вытащил из кармана миниатюрную плату-сборку управляющих компонентов и выложил на стойку — как костяшку домино.
— Чип. — Я показал плату, извлеченную из контроллера в тоннелях снизу. Такое впечатление, что стоило мне задуматься об ассоциациях в разных языках — и мое подсознание радостно взялось за работу! И, главное, вовремя-то как… «Чип» — это значит «компонент систем контроля безопасности и доступа», хотя плата была более универсальной… но объяснять тонкости не-профессионалу лучше и не пытаться. Тем более, мужик за стойкой явно не впечатлился, потому пришлось нарочито-буднично добавить:
— Городская авторизация. Поставлю сам. — А теперь добавить бармену личный интерес… как там субтильная сказала? — Чур на проце, гара.
Плата исчезла со стола, как не было, в ответ передо мной материализовался высокий бокал… с чем-то внутри.
Кажись… победа?
20
Бармен, выдав мне пойло, вышел, но буквально через полминуты вернулся. Внимания на меня он больше не обращал. За стойкой сидеть причин у меня не осталось — даже без учета, что детям пришлось стоять, сам по себе дизайн «высокий табурет» я всегда находил на редкость неудобным. Интересно, обогнать Землю в развитии на как минимум сотню лет (скорее больше) — и ничего не придумать с сидушками… или они нарочно сделали такое суровое убожество? Н-да…
За столом в углу небольшого помещения совершенно пустого «бара» было гораздо темнее и… ну, если не уютнее, то спокойнее. Я поставил перед собой бокал-хайболл и принялся гипнотизировать уровень жидкости взглядом. Честно сказать, еще у стойки у меня было сильное желание «хлопнуть» всю жидкость в один присест, отдать стакан и свалить, сказав что-то вроде «зайду позже». И черт с ним с чипом — в конце концов еще есть. Остановило меня два факта: первый — что я понятия не имел, что такое налито в стакан, а проверять на себе совершенно не хотелось. Вот чего в составе «набора на все руки» у мерха не было — это портативного химанализатора. Скотина долбанная — спокойно мог бы и достать, причем даже профессиональный, а не гражданскую «сигналку», но нет. Это же «не мое дело, что течет в трубах». Думать головой донор памяти в некоторых вопросах отказывался с потрясающим упорством… Второй факт показался мне даже существеннее первого — ну, в конце концов, отвернулся бы и вылил на себя выпивку: типа, облился, бывает. Но в любом случае для продажи оставшихся чипов и получения средств мне так и так пришлось бы повторить алгоритм «зашел в заведение — попросил стать посредником его постоянного работника»: другим способом, не ориентируясь в местных условиях, получить что-то нужное было просто невозможно. Скорее всего, такая ситуация создана намеренно — местные берут «проц», в смысле свой процент за посредничество, а банда, держащая черный рынок — налоги с местных. Всем хорошо, верно? Всем, кроме таких, как я…
