— Вот в чем дело, — говорит Эшли. — Большинство вещей, которые дети ненавидят, взрослые любят. Вот, например тебе не нравится ложиться спать, но знаешь что? Взрослые любят поспать. И ты, наверное, не любишь кофе, но взрослые его обожают. Может быть, твоему отцу нравится брать передышку. Это, вероятно, делает его счастливым.
Так странно слышать слово «счастливый», произнесенное с такой грустью.
— Я не думаю, что мой папа счастлив. Он всегда усталый, и когда смотрит в стену, то выглядит грустным. Он много думает о моей маме.
— Он очень любит твою маму. Женщине должно очень повезти с такой любовью. Ты, юная леди, бери урок, хорошо? Никогда не соглашайся на меньшее, чем та любовь, которую твой папа питает к твоей маме. Он великий человек.
Раздается шуршание простыней, затем щелчок выключателя.
— Тебе лучше ложиться спать, или твой папа может наказать меня.
Я улыбаюсь.
— Разве ты не собираешься помолиться? — говорит Эллиот.
Наступает минута молчания. Интересно, собирается ли Эшли позвать меня или извиниться, но затем я слышу в ее голосе мягкость, которую я никогда раньше от нее не слышал.
— Дорогой Боже, спасибо тебе за Эллиот и за то, какая она храбрая девочка. Спасибо тебе за ее отца и за любовь, которую он ей дарит, за пример, который подает ей. Спасибо тебе за тетю Бетани и за то, как сильно она любит тратить свои деньги. — Она делает паузу. — И если бы ты нашел в себе силы, Господи, подарить Джимми Паркеру неприятный случай вшей или грибок на ногах, мы были бы вечно благодарны. Аминь.
Бетани тихо хихикает, а я с улыбкой смотрю на свои ноги.
— Спокойной ночи, коротышка.
Моя дочь сильно зевает, а затем шепчет:
— Спокойной ночи.
Эшли направляется к выходу из комнаты, но перед уходом останавливается, оглядываясь еще раз с мягкой улыбкой. Я сжимаю руки в кулаки, чтобы не притянуть ее к себе и крепко не обнять. Я переполнен благодарностью за тот момент, который она только что пережила с Эллиот, за ее честность и за то, что она дала моей дочери выговориться. Эллиот никогда не рассказывала мне об этих вещах.
Эшли выходит в коридор и видит, что мы прячемся. Она вздрагивает от неожиданности и шепчет:
— Господи, черт! — Положив руку на грудь, она тяжело дышит. — Вы, придурки, напугали меня до чертиков.
Бетани обнимает свою подругу.
— Только Эш может выпалить три ругательства и одно богохульство за считанные секунды.
— Как долго вы, извращенцы, здесь торчите?
Бетани открывает рот, чтобы ответить, но я опережаю ее, сказав:
— Ненадолго. Всего несколько секунд.
Моя невестка качает головой.
Ладно, ладно, может быть, иногда я вру.
ГЛАВА 9
ЭШЛИ
— Сторми! — В понедельник днем я роюсь в своем шкафу, готовая прибить свою соседку по комнате. Снова. — Ты взяла мои кожаные шорты!
Где они, черт возьми? Я забрала из химчистки на прошлой неделе и клянусь, что повесила их прямо здесь, между моими беззадыми штанами и кожаным поводком.
— Сторми!
— Что?
Я поворачиваю голову и вижу ее в дверях, выглядящую раздраженной. Добро пожаловать в клуб, сучка.
— Ты взяла мои кожаные шорты?
— Я одолжила их в пятницу, но, кажется, вернула обратно.
— Одолжила их для чего? — В пятницу мы работали в одной смене в ночном клубе. Я бы заметила, что на ней мои любимые короткие шорты.
Она наклоняет голову, как бы спрашивая: «а как ты думаешь?».
У меня отвисает челюсть, и я разеваю рот, как рыба, прежде чем раздраженно захлопнуть челюсть.
— Только не говори мне, что ты надела мои шорты на свидание.
— Нет, конечно. — Она прислоняется плечом к дверному косяку. — Ты же знаешь, я не хожу на свидания.
Я хватаю в кулак случайный предмет одежды в своем шкафу, чтобы удержаться от того, чтобы броситься к ней и схватить за волосы.
— Ты трахалась в моих шортах, Сторми?
На самом деле это не вопрос. Судя по выражению ее лица, я знала ответ еще до того, как спросила.
— Я постираю их.
— Химчистка. Дважды. И что, черт возьми, заставило тебя подумать, что было бы нормально взять мою рабочую одежду, чтобы трахнуть какого-то парня?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она поднимает палец с длинным черным ногтем.
— Я не трахала в них ни одного парня. Они слишком тесные. Сначала я их сняла.
Я быстро моргаю, моя хватка за одежду удерживает меня на земле.
— Но они были на тебе раньше и… — Я сглатываю комок желчи, который подступает к моему горлу. — После.
Фу.
— Да. Кстати, Энтони сходил по ним с ума. Даже сказал, что на мне они лучше выглядят, чем на…
— Энтони? — Хорошо, теперь я отпустила одежду и подхожу к ней. — У тебя был секс с Энтони?
Через три ночи после того, как он привел меня к себе домой и попытался заняться со мной сексом, он занимался сексом с моей соседкой по комнате?
— О черт. — Ее лицо становится серьезным. — Он ведь тебе не нравится, не так ли? Я думала, вы, ребята, случайные приятели по перепихону.
— Нет, мы друг другу никто. — Уже нет. Так почему же тогда меня это волнует? Или нет? Не совсем. Это просто… — Прекрати брать вещи, которые тебе не принадлежат.
— Прости…
Я захлопываю дверь перед ее носом и запираю ее.
Она сводит меня с ума! Проведя день с Бетани, я вспомнила, как легко дается наша дружба. Как легко с ней сосуществовать. Она никогда не брала что-то из моего шкафа, и если ей отчаянно нужно было что-то одолжить, то Бетани всегда сначала спрашивала и возвращала чистым.
Сторми уже достала меня до чертиков. Воспоминание о том, как хорошо было жить с Бетани, только показало слабости Сторми под микроскопом.
Я беру пару леггинсов в черно-белую клетку, туфли на высоком каблуке, белый кружевной бюстгальтер и прозрачную черную рубашку. Это не то, что я обычно надеваю на работу, но я собираюсь встретиться с Бетани на раннем ужине и хочу одеться соответствующим образом для «Олив Гарден».
Что касается Энтони… ну, меня беспокоит не то, что он переспал со Сторми. Дело в том, что я, кажется, не могла вызвать в себе даже малейшего интереса физически, когда мы были вместе в последний раз. У Сторми вообще нет с этим проблем, и это приводит меня в бешенство. Что, черт возьми, со мной не так? Это похоже мое сексуальное влечение летит в пропасть, как Тельма и Луиза8. Бум!
Я не торопясь готовлюсь — трачу лишний час на то, чтобы сделать идеальный макияж и завить волосы ровно настолько, чтобы они выглядели естественно, и, наконец, одеваюсь. Уже почти пять, когда выхожу из дома. Сегодня я работаю в позднюю смену, так что мне не нужно быть дома до семи.
Моя машина замедляет ход, когда я подъезжаю к дому Бена. Нервничаю, когда вижу его черный джип «Чероки» на подъездной дорожке. Я знала, что есть шанс, что мы столкнемся друг с другом сегодня вечером, но не ожидала, что буду так нервничать.
Прошло много времени с тех пор, как мысль о мужчине вызывала у меня мурашки по коже.
Только мне могло так повезти, что единственный мужчина, которому удается меня завести, совершенно недоступен.
Стараюсь не слишком задумываться о том, почему это так, и вытаскиваю ключи из замка зажигания, затем направляюсь к двери. Дважды стучу и улыбаюсь, когда дверь открывается, ожидая увидеть Бетани.
Хорошая новость в том, что, в конце концов, с моим сексуальным влечением все в порядке.
Бен мягко улыбается.
— Привет, Эш.
Ах… почему мне так приятно слышать, как он называет меня Эш?
— Привет, Бен.
Мы стоим так несколько секунд, не сводя глаз друг с друга, пока он не моргает и не отступает, пропуская меня внутрь.
— Ты хорошо выглядишь, — говорит он, когда я прохожу мимо него в дом. — У вас, девочки, большие планы?
Эллиот и Бетани сидят за столом, склонившись над чем-то похожим на домашнее задание или раскраски.
— Я сейчас буду. Нам осталось закончить еще два, — говорит Бетани.
