— А как он сам объясняет найденный кофеин? — спросил я.
— Никак. Он занял позицию полного отрицания. Якобы не имеет понятия, откуда взялся этот пузырек. И также ведет себя по всем остальным вопросам. Более того, парень совсем неглуп. Он спросил меня — из чего следует, что убийство совершено именно из его нагана? Кто-то ведь мог использовать другой, той же марки, потом положить в карман после выстрела свою гильзу, а на место преступления подбросить гильзу от его оружия. Но я был к этому готов и быстро загнал его в угол, джентльмены.
— Каким же образом? — удивленно спросил Пэро.
— Из Лондона мне уже сообщили, что разрешение на наган Холборн получил всего месяц назад. Известно, что на протяжении этого месяца он в замке не был, стало быть, и наган привез с собой только сейчас. Где можно было взять стреляную гильзу именно от этого оружия? Выстрелы хорошо слышны, джентльмены. И до убийства Стива Харди, по свидетельству всех опрошенных, они раздавались один только раз, когда молодежь развлекалась стрельбой на лужайке. Вы, Дастингс, принимали ведь в этом участие. Скажите-ка, сколько тогда в общей сложности было сделано выстрелов?
— Постойте… — я начал вспоминать. — Условие было — по пять патронов на человека. Доктор участвовать отказался, значит… двое молодых людей, Бета и я. Итого — двадцать.
— Совершенно верно, мисс Бакли сказала то же самое. Я послал полицейского на ту лужайку, и он без труда собрал те самые гильзы. Их ровно двадцать. Все — на месте. Холборну нечего было возразить. Он в капкане.
— А алиби других людей вам удалось проверить? — спросил я. — Показания Мэтью Уиттона и доктора Бакли подтвердились?
— Можно считать, что да. Та пациентка, которую навещал доктор, подтвердила, что в половине третьего он находился еще у нее. Это в предместьях Престона. А Мистер Уиттон действительно просидел в том самом пабе. Официант его помнит. Он, правда, не следил за ним все время, и чисто теоретически Уиттон мог исчезнуть минут на пятнадцать, проскакать туда-назад и вернуться на прежнее место. Но, — инспектор поднял уже несколько устало брови вверх, — мы и здесь не поленились проверить: сейчас на этой окраине Саутпорта нет ни одного человека, который держал бы лошадь. И, наконец, в бюро проката лошадей мы сразу все узнали про вашего таинственного лесного всадника. Это один из молодых богатых отдыхающих. Из одной компании с той парой наездников, что проскакали мимо вас к Престону. Молодой лихач просто отправился за ними вдогонку и хотел удивить их, оказавшись на месте раньше. Отчего не позабавиться, если не надо работать, а деньги оттягивают карман.
— Могу вас только искренне поздравить, старший инспектор, — Пэро даже изобразил маленькие аплодисменты. — Что вы намерены делать дальше?
— Уехать в Лондон завтра же утром. Собранные мною улики отправятся в суд, а я — в заслуженный отпуск.
Джап с удовольствием посмеялся собственной шутке, а я подумал, что, как бы то ни было, поработал он действительно неплохо.
— Кстати, кто такая та пациентка доктора Бакли? — неожиданно спросил мой друг.
— …а-а, — протянул инспектор, не сразу понявший, о ком идет речь. — Какое это теперь может иметь значение? Женщина лет тридцати пяти, довольно привлекательная, приехала сюда недавно из Южной Америки. Ее фамилия — Гивейрас. А имени уже не помню.
Он встал, собираясь прощаться.
— Задержитесь еще немного, старший инспектор, — предложил Пэро, — выпейте с Дастингсом виски, а я пока взгляну на те ваши двадцать гильз. Где они?
Джап удивленно пожал плечами, потом подошел к открытому окну и окликнул полицейского в машине. Еще через минуту тот принес небольшой побрякивающий полотняный мешочек.
— Поеду с женой в Рим, — с удовольствием проговорил Джап, принимая от меня новый стаканчик, — а потом в Венецию. Вы там бывали, капитан?
— Давно, и очень хотелось бы еще.
— А я ни разу не был.
— Действительно двадцать, — раздался сзади нас голос моего друга, который разложил гильзы под лампой на ночном столике. Джап ответил на это заявление легкой улыбкой. — Но только вот одна из них, — спокойно договорил Пэро, — от другого оружия. Идите сюда и взгляните.
Мы оба от удивления не сразу двинулись с места. Потом в одно мгновение оказались у столика.
Гильзы были расставлены вряд, пробитыми капселями кверху. Пэро молча ткнул пальцем в одну из них.
Мы несколько раз провели глазами по шеренге маленьких тусклых шляпок и каждый раз взгляд, как заусенец, задевал шестую гильзу. Характерный скос бойка здесь отсутствовал, удар приходился по центру и вмятина из-за этого была более глубокой.
— Дьявольщина! — прохрипел Джап. — Ну и хитер же этот парень! Ловко он собирался меня провести.
— Каким образом? — не понял я.
— Да очень просто! Представляете, какой эффект произвел бы его адвокат на судебном процессе, продемонстрировав то, что мы сейчас увидели? Он бы заявил, что из нагана Холборна сделано только двадцать выстрелов, тех самых — на поляне. А убийца действовал другим оружием и поменял гильзы, пытаясь навести полицию на подзащитного. Ни один присяжный не признал бы в такой ситуации Холборна виновным. Дело пошло бы на доследование и, вероятнее всего, закончилось ничем.
— Вы хотите сказать, — переспросил я, — что Джеральд Холборн сам устроил этот трюк с гильзами, чтобы потом разрушить обвинение?
— Несомненно.
Инспектор вернулся к столику и опрокинул внутрь весь стаканчик.
— Я ваш должник, Пэро! Здорово мог бы сесть в лужу. А теперь, я поверну хитрости Холборна против него самого. Я превращу эту его провокацию в дополнительный аргумент обвинения. Двойная игра преступника, а? Это произведет впечатление.
* * *
— Вы полагаете, Джеральд Холборн действительно совершил это убийство? — спросил я, как только мы вернулись к себе, проводив инспектора до машины.
— Разумеется, нет, mon ami. В этой истории еще слишком много неясного. Но должен сказать, что наш старый друг Джап сумеет представить суду убедительное обвинение.
— Однако, — подумав, возразил я, — у адвокатов тоже имеются хорошие встречные доводы.
— Какие же, например?
— Во-первых, Стив Харди был одет в точности, как и его двоюродный брат, а значит, убийца мог охотиться за Джеральдом.
— Правильное соображение, но не для Джапа и прокурора. Они с удовольствием выслушают это и ответят, что данное обстоятельство лишь усиливает позицию обвинения. Холборн ведь сам привез в подарок брату этот костюм. Они заявят, что это хорошо спланированная преступником деталь для будущей защиты.
— Ладно, возможно вы правы. Но объясните мне, зачем Джеральду требовалось держать у себя изобличающий его пузырек с кофеином? Он мог легко от него избавиться.
— Каким образом?
— Просто выкинуть в море.
— Вот здесь, mon ami, не только Джап, но и я не соглашусь с вами. Да-да, не удивляйтесь. Окна апартаментов подозреваемого, как и мастерская, на море не выходят. Идти днем к берегу и бросать что-то в воду — означает риск быть замеченным. Вставать ночью, чтобы сделать это, тоже рискованно. К тому же, после удавшегося во всех отношениях преступления преступник очень боится рисковать по мелочам. Это известно каждому криминалисту. У него возникает комплекс подозрительности и страха. Кто знает, а не установлено ли уже скрытное наблюдение за домом? Холборн мог не решиться ликвидировать пузырек, хотя, несомненно, собирался это сделать.
Миссис Роббинс принесла нам вечерний чай.
— У обвинения есть и еще один важный аргумент, — проговорил Пэро, когда она вышла из комнаты, — алиби остальных действующих лиц. Хотя, я согласен, поведение доктора и выглядит явно подозрительным. Послушайте, Дастингс, а точно ли именно его вы видели тогда у коттеджа? Расстояние ведь, чтобы разглядеть лицо, было слишком большим, не так ли?
Сосредоточившись на минуту, я вызвал в памяти ту недавнюю сцену… И вынужден был скоро согласиться с моим другом — мужская фигура в светлом костюме быстро мелькнула в дверях коттеджа. Более ни за что нельзя было поручиться.
— «Мужская» лишь потому, что костюм был мужской, — уточнил Пэро.
Мне снова пришлось согласиться.
Пэро сощурил глаза и покусал краешек верхней губы.
— И вам не кажется странным, mon ami, что женщина, подтверждающая алиби доктора, опять же из Южной Америки? Как много их вдруг оказалось, на маленьком кусочке английского побережья.
* * *
С погодой нам решительно везло, и, завтракая следующим утром во дворике под полюбившимся нам деревом, я с удовольствием поглядывал на синее без единого облачка небо. Еще нежаркие солнечные лучи весело пробивались к нам сквозь зеленую крону.
Пэро с удовольствием допил вторую чашку кофе и собирался что-то сказать, когда на улице прозвучал скрип тормозов и почти тут же непривычно громко хлопнула калитка.
