- Какой... Третий,- ответил мужик в полушубке и полез в карман.
- Читай! - крикнул на него человек с техническим значком, когда тот вытащил из кармана полушубка бумажку и долго с недоумением смотрел на нее.
- Ну, третий, а тут какая-то буковка сбоку подставлена.
- То-то вот - буковка. Вот этой буковкой тебя... Сказано номер три-а, а ты просто третий полыхнул?
- Ах ты, мать честная...- сказал мужик в полушубке, еще раз с сомнением посмотрев на бумажку,- два часа задаром отворочали. А я было и глядел на нее, на буковку-то, думал, ничего, маленькая дюже показалась. Вот ведь вредная какая,- скажи пожалуйста. Ну, делать нечего, полезай, ребята, на следующий.
- Лихая их возьми,- выдумали эти буквы,- сказал старичок,- они вот тут так-то потрутся, да всю улицу и смахнут. Такое время, а они буквы ставят.
РУЛЕТКА
Хозяйка рылась с артелью на огороде, когда прибежала ее племянница и сказала, что пришли в квартиру какие-то люди и требуют хозяев.
- Господи боже мой, что им нужно-то?
- Уж не обмеривать ли комнаты пришли? - сказала соседка.
- Спаси, царица небесная... К нашим соседям пришли с рулеткой, обмерили, а потом выселили. Кубатура, говорят, не сходится.
- Вот, вот, все про кубатуру про эту говорят, чтоб она подохла!
- А, может, с обыском? Не прячь ничего, а то хуже: все отберут.
- Вот до чего запугали, ну, просто...
Хозяйка, вытирая о фартук руки, тревожно пошла к дому. У порога стояли, дожидаясь ее, трое молодых людей.
- Вы хозяйка?
- Я...- сказала та, испуганно глядя то на одного, то на другого.
- Позвольте осмотреть квартиру.
Хозяйка с испуганным лицом открыла дверь. Все вошли. В это время с огорода с растрепавшимися волосами прибежала прачка и испуганным шепотом успела сказать хозяйке:
- Мандат спроси...
Хозяйка растерянно оглянулась и, нерешительно продвинувшись вперед, только было хотела спросить мандат, как один из пришедших молодых людей в кожаной куртке сказал товарищу:
- Рулетку взял?
- Взял,- отвечал тот.
Хозяйка побледнела и, в растерянности оглянувшись на стоящий в дверях любопытный народ, попятилась к двери.
- Вот это было налетела...- сказал кто-то негромко в сенях.
- Теперь пропала.
Хозяйка еще тревожнее оглянулась в ту сторону, откуда было сказано, потом, как бы желая загладить свою вину, выразившуюся в намерении спросить мандат, сказала, обращаясь к молодому человеку в кожаной куртке, который был, очевидно, главным:
- Может быть, выслать народ-то, батюшка?
- Пусть остаются: чем больше народу, тем лучше. Меряй стену,- сказал он товарищу.
Тот размотал рулетку и стал мерить. Хозяйка со страхом смотрела на рулетку.
- В этом сундуке что у вас? - спросил главный.
- Белье, батюшка, тут ничего окромя белья нету...
- Откройте!
- Вот только еще мыла два кусочка положила вчера, да мучицы...
- Откройте! Сами увидим, что вы тут положили.
Хозяйка открыла сундук.
- А сахар зачем тут? - спросил, строго нахмурившись, главный.
- Да это я, батюшка, два фунтика положила от мышей.
- Когда положен?
- Вчера... нет, третьего дня.
- Меряй сундук,- сказал главный, обращаясь к товарищу с рулеткой. Тот удивленно взглянул на приказывающего, но сейчас же стал мерить, покрутив головой и сказавши про себя: "Черт ее что..."
- Кладовые показывайте!
- А сундук-то, батюшка, останется? - робко спросила хозяйка.
- Сундук при вас останется,- отвечал главный.- Можете его держать сколько угодно.
Пошли осматривать кладовые.
Осмотрели там два сундука, причем хозяйка все загораживала один. Но и его приказано было открыть. В сундуке был сахар, белая мука... Хозяйка, держась за сердце, стояла, побледнев, и ждала результатов.
Все затаили дыхание.
- Сейчас скажет "забирай",- и крышка,- послышался сзади голос соседки.Спаси, царица небесная...
- Ничего, это подходит,- сказал главный, закрывая крышку сундука.
Хозяйка торопливо подняла глаза к потолку и, облегченно вздохнув, перекрестилась.
- А этот обмеривать не будете?
- Нет, на глаз видно.
- Это, значит, ничего, батюшка, подходит? - спросила она робко, не потому, что не расслышала, а от радости, как бы желая показать, что она так чиста и невинна сердцем, что не боится переспросить.
И когда главный ответил, что подходит, она в приливе неудержимой радости почувствовала потребность уже самой показать даже то, чего и не спрашивали:
- Вот сюда, батюшка, вот еще сундучок осмотрите. Тут у меня посуда есть, серебро, только немного, конечно, что сама своими мозолистыми руками добывала.
- И это подходит,- сказал главный.
- Да к чему подходит-то, спроси,- сказал тихо сосед. Но хозяйка досадливо отмахнулась от него и опять украдкой перекрестилась.
- Господи батюшка, а уж мы так напуганы, все приходят какие-то неделикатные, каждый фунт сахару отбирают.
- После нас ничего уж не отберут. Держите все, что мы осмотрели, и никуда не прячьте и не перепрятывайте.
- Спасибо, батюшка.
- Благодарить не за что. Мы исполняем долг и только. Какие жильцы в квартире? Прислуга есть?
- Что вы, что вы, какая прислуга,- воскликнула испуганно хозяйка,- я всю жизнь своими руками...
- Ладно, сами служите?
- Нет... то есть да... У меня и все служат.
- Все?.. Значит, нетрудового элемента нет?
- Нет, нет, боже избави...
- Смотрите, приду завтра днем проверить. Если до пяти часов кто-нибудь дома окажется, тогда... Ну, все, кажется.
- Коза есть еще, батюшка.
- Коза не подойдет,- сказал главный, подумав.
- Отчего, батюшка... Все же держат... налог заплатила...- говорила, побледнев, хозяйка.
- Впрочем, все равно. Где она?
Осмотрели и козу.
- Ну, слава тебе господи,- говорила хозяйка по уходе молодых людей.- Все, говорят, подошло.
- Да к чему подошло-то? - спросил опять сосед.
- Это уж их дело.
На другой день около дома был переполох. Вся квартира была обокрадена.
Побежали искать хозяйку, нашли на огороде. Но она, увидев людей, почему-то бросилась от них и убежала.
- Уж не умом ли помешалась? - сказал сосед.
- Ей кричат, что обокрали, она ничего не понимает и твердит, чтобы уходили: пяти часов еще нет. За коим чертом ей пять часов понадобилось?
Когда она пришла и увидела, в чем дело, то схватила себя за волосы и осталась в таком положении.
- Взяло дюже здорово,- сказал сосед.
- Мандат надо было спросить.
- Она и хотела спросить, а они рулетку вынули. Ну, она и прикусила язык.
- Все, говорят, подошло,- сказал сосед, взяв себя за бороду.- Да к чему подошло-то? Вот вся суть-то в чем была.
- Сама, окаянная, все показала,- сказала наконец хозяйка с тем выражением, с каким причитают над умершим сыном, причиной смерти которого считают себя.Пять часов на огороде высидела.
- А что ж козу-то не обмеряли? - спросил сосед, подмигнув.
- На глаз прикинули,- сказала прачка.- Ах, головушка горькая! Чиновники приходят, их за жуликов принимаешь,- попал! Жулики пришли, их за чиновников принял. Опять попал. Вот жизнь-то заячья!
ВИДЕНИЕ
I
Учитель музыки давал урок, а в соседней комнате, надрываясь, кричал ребенок. Потом его кто-то стал пороть, он еще сильнее закричал.
- Ну, вот, черт его возьми, каждый раз так! Учитель бросил в угол потухшую папироску и сказал:
- Какая тут, к черту, может быть культурная жизнь в такой обстановке! Ведь это вся моя квартира была. А теперь нагнали сюда посторонних людей,- видите, что делается. Тут бы нужно наорать на них как следует, а я деликатничаю, молчу.
- Напрасно,- сказал ученик.
- Я сам знаю, что напрасно. Но не могу... Пользуются моими вещами, посудой. Все это ужасно раздражает, а сказать неловко. Мой приятель Василий Никифорович, тот, что привез мне в начале революции эту обстановку, бежал с женой за границу. Звал и меня, а я не решился. И вот теперь живешь в стране дикарей, где нет ни права, ничего.
В дверь постучали. Учитель вышел в переднюю. Там стояла молодая женщина, изящно одетая. У нее было робкое, несмелое выражение.
- Вы Андрей Андреич Сушкин? - спросила она.
- Да,- сказал учитель музыки, невольно остановившись взглядом на ее лице. Ее лицо - тонкое, хрупкое, точно освещалось огромными черными глазами.
- Я от Василия Никифоровича,- сказала молодая женщина.
- От Василия Никифоровича? Да где же он? Приехал?..
- Нет, он не приехал... я приехала.
- Простите, а вы кто же?
- Его жена...- сказала она не сразу.
- Его жена?.. Но простите, у него была другая жена...
- Я вторая...
- Ах, вторая?.. Ваше имя и отчество?
- Вера Сергеевна.
- Что же я вас держу здесь, вот так гостеприимный хозяин! Идемте сюда.
- У меня извозчик, ему нужно отдать пятьдесят копеек,- сказала, смутившись, молодая женщина,- а я забыла у знакомых сумочку и в ней письмо к вам от Василия Никифоровича.
- Ах, какая большая сумма - пятьдесят копеек! - и, сбегав вниз, он отпустил извозчика.
- Не успела приехать, как уже заставляю людей тратить на себя деньги.
