Вторым бесценным приобретением этой ночи стала устная рекомендация. Один в прошлом весьма известный в Тарасове криминальный деятель, а ныне гражданин Швейцарии, обещал мне позвонить одному из двух хозяев «Пандоры», Алексу Орлову, и порекомендовать взять меня, Петрухину Марусю, хорошую бабу, только глупую, на работу. Так, надеюсь, имя он не перепутает…
Гражданин Швейцарии прекрасно знал, кто я такая. Но в настоящее время ему были глубоко не интересны наши тарасовские проблемы. Он ушел на покой и в последние пару лет прославился как непревзойденный заводчик померанских шпицев. Вот это была тема, на которую бывший преступник мог говорить часами! Но сегодня у меня было очень мало времени, поэтому беседу пришлось свернуть.
К десяти утра я подъехала к офису «Пандоры». Он располагался в кирпичном двухэтажном здании в историческом центре города. Да, дела у Алекса и Бориса с птичьими фамилиями идут очень даже неплохо – страшно представить, сколько стоит аренда такого вот особнячка!
Я немного постояла перед стеклянной дверью, потом шмыгнула носом, входя в образ, и решительно вошла внутрь. Зеркальная дверь на мгновение отразила мою физиономию. Ну и чучело! Сейчас меня не узнала бы и родная тетя.
Моя кожа была покрыта специальным средством, которое, стягиваясь, образовывало пленку, имитирующую мимические морщины. Это нехитрое действие сразу состарило меня лет на пять. С волосами я поступила просто – осветлила до белизны отдельные волоски на висках и челке, отчего появился эффект естественной седины. Так, еще плюс пять лет!
За руки я не боялась – поскольку я веду активный образ жизни, да еще и тягаю железо в спортзале, мои ладони покрыты вполне убедительными мозолями, ногти короткие, как у медсестры.
А вот с зубами пришлось повозиться. Ну не может быть таких классных зубов у бабы, проведшей последние пять лет в заключении. Минут пятнадцать я вертелась перед зеркалом, решая, как быть. Наконец я догадалась применить косметические виниры из своего спецнабора. Обычно люди делают накладки на зубы, чтобы скрыть косметические недостатки. Но мои накладки гордо демонстрировали всему миру желтовато-черноватые неровные зубы, что и требовалось. Отлично!
Я была в растянутой майке и мешковатых джинсах со стразами на попе – все из секонд-хенда, даже стирать не стала, потому что убедительный запах химчистки сымитировать невозможно, так пусть будет естественный…
Напоследок я отрепетировала простодушную улыбку типа «гы!» и решила, что маскарад удался. «Метод хамелелона» – мой конек, скажу без ложной скромности! Посмотрим, как он сработает в «Пандоре»…
За стеклянной дверью агентства меня встретили два серьезного вида охранника. Просканировали профессионально натренированными взглядами, потом пропустили через рамку, и только потом выслушали мое блеющее: «Я к Алексею Михайловичу… насчет работы!»
Один из ребят позвонил по внутреннему аппарату наверх, второй в это время стоял с незаинтересованным видом, небрежно свесив руку на полурасстегнутую кобуру на бедре. Ничего себе! Жареным пахнет, жареным! Ну зачем клининговому агентству такая охрана?! Щетки-швабры охранять?!
– Проходи! – бросил мне охранник, и я бодро потрусила по старинной чугунной лестнице.
Причина, по которой я устроила весь этот маскарад, была проста. Да, я могла бы сказать майору Мироновой, что подозреваю «Пандору» в темных делишках, приведших к гибели по крайней мере шести человек – это если считать жертвой глупую Валентину Разину. Ну и что? Что может сделать Миронова? Прислать какую-то проверку? Натравить на агентство фискальные органы? Так проверка ничего подозрительного не найдет. Зуб даю, у этих ребят вся документация в полном порядке. Такие грязные дела можно обделывать только при хорошем прикрытии. И еще – меня не оставляет мысль, что у «Пандоры» есть где-то наверху покровитель. Ведь закрыли без объяснений дело Петра Южина…
Так что ломиться в агентство напролом никакого смысла я не вижу. А мы вот так, тихонечко, изнутри…
– Входи, чего встала, как корова на лугу! – приветствовал меня веселый мужской голос. Я невольно дернулась и переступила порог кабинета.
Хорош, ах, хорош был Алексей Орлов, совладелец агентства «Пандора»! Дорогой костюм и летние ботинки явно итальянского производства, белоснежные зубы, приятный загар, светлые волосы падают на лоб, и еще эта мальчишеская улыбка…
Второй директор, Борис Михайлович Соколов, выглядел далеко не так импозантно. Это был полноватый мужчина с длинным унылым носом, одетый в рубашку поло отвратительного розового цвета. Наверняка его жена одевает. Или мамочка…
– Это что за явление? – недовольно глядя на меня, спросил Соколов, обращаясь к партнеру.
– Это, Бориска, наш новый кадр. Прошу любить и жаловать! – И Алекс захохотал, будто сказал что-то смешное.
Борис смерил меня подозрительным взглядом:
– Слушай, она что, только что с зоны? Ты опять за свое, благотворитель хренов? Я же просил, больше никаких женщин с трудной судьбой!
Оба совладельца «Пандоры» перебрасывались репликами, точно в пинг-понг играли. На меня они не обращали ни малейшего внимания.
Алекс прищурился, улыбка как-то незаметно трансформировалась в оскал. Какие белые зубы…
– Ну, ты зверь, Бориска… Ну скажи, куда этим бедным бабам деваться? Надо же им где-то устраиваться.
– Нет, я все понимаю, – пошел на попятный Соколов. – Но эта какая-то уж чересчур…
Блин, неужели я переборщила с маскарадом?!
– Нормалек, все будет хорошо, я это знаю! – пропел Алекс. – За нее Копченый просил.
Копченым звали в прошлой жизни того самого заводчика померанских шпицев.
– Представляешь, позвонил по скайпу сегодня в восемь утра, – продолжал Алекс. – Какие-то у них с ней амуры, видно, были… Да, детка?
Я выдала улыбку типа «гы!» и поспешно закивала. Так, главное не переигрывать…
Алекс критически оглядел меня и задумчиво сказал:
– Не пойму, чего он в ней нашел… Хотя Копченый уже лет восемь, как свалил за бугор. А тогда наша девочка была, видимо, получше, чем сейчас…
– Ну, красавица, давай сюда свои бумажки, – весело обратился ко мне Орлов.
Я поспешно протянула паспорт и липовую справку об освобождении.
– Так, посмотрим… Петрухина Мария… Тебя как звать-то, если попросту? Маруся? Не-ет, одна Маруся у нас уже есть. Будешь Машка. Не обижайся, это я любя. Я всех девчонок люблю, не важно, как они выглядят…
Борис Соколов с отвращением отвернулся. Кажется, бесцеремонные манеры партнера его немного раздражали, но спорить Бориска и не пытался. Я сделала вывод, что в их тандеме Алекс был ведущей силой.
– Вот что, Маша. За тебя хороший человек попросил, поэтому я тебя беру на работу. Но учти, Мария! – Тон Алекса стал деловым, улыбка исчезла. – Один косяк… Ровно один, предупреждаю! И ты вылетишь из моего агентства под зад коленкой, усекла?
– Усекла, – покорно закивала я. – Буду стараться.
– Ну, не подведи меня, Петрухина Мария, – отеческим тоном произнес Алекс. – Сейчас я позову старшую смены, она тебя определит. Готова работать прямо сегодня?
– Всегда готова! – оскалилась я. Не стоило создавать образ безответной мыши. Во-первых, такие типажи в криминальной среде не выживают, а я все-таки рецидивистка. А во-вторых, если я потом ни с того ни с сего начну проявлять активность и любопытство, это может вызвать ненужное удивление… так что имело смысл с самого начала создать впечатление, будто Маша Петрухина – чрезвычайно любопытное, но недалекое создание.
– Смотри, Бориска! – восхитился Орлов. – Наша Маша, оказывается, с юморком! Ей палец в рот не клади!
– Хватит уже, а? – с мученической миной сказал Соколов, поднимая глаза от каких-то бумаг.
Тут открылась дверь, и вошла полная женщина в форменной одежде.
– Ты, что ли, новенькая? – осведомилась тетка, смерив меня холодным взглядом.
– Мария, познакомься – просто Мария! – И Алексей в очередной раз заржал над собственной незамысловатой шуткой. Ну и чудовище этот Алекс! Я наскоро просчитала его психологический профиль. Типичный психопат, вдобавок привык жестко подчинять себе окружающих. Не завидую я сотрудницам «Пандоры»…
– А бумаги твои, киска, пока побудут у меня, – деловито проговорил Орлов. – Иди.
Вслед за теткой я вышла из кабинета.
– А ты чего, тоже Маша? – по-простецки спросила я, когда мы оказались в коридоре.
Женщина повернулась ко мне, неожиданно ловко ухватила меня за футболку на груди и притянула к себе. Я явственно видела расширенные поры на лице тетки и неважные зубы.
– Слушай сюда, мокрощелка! Для тебя я Мария Степановна, – прошипела мне в лицо старшая смены. – Ты будешь разговаривать вежливо и соблюдать все правила. Еще ты будешь делать, чего скажут, и молчать. Мы тут работаем, ясно? Нам неприятностей не надо.
– Эй, отпусти, чего сразу за титьки! – заверещала я. – Мне это… тоже не надо. В смысле, неприятностей. Я только откинулась. На кой мне проблемы?!
