Позвонив в дверь я думал, что услышу собачий лай. Так оно и получилось.
— Когда выгуливаете псину? — спросил я.
— Вы врываетесь в шесть утра, чтобы спросить об этом? — Катя потерла кулаком левый глаз. Правый совсем не выглядел сонным.
— Нет, я врываюсь, чтобы спасти вам жизнь.
— Теперь я должна упасть в обморок? — Катя усмехнулась.
— Я думаю, вас застрелят как раз во время утреннего моциона.
— Что вы говорите? — она уже не усмехалась.
— Очень удобно для того, кто знает ваш распорядок дня. Утром практически нет свидетелей…
— Ох, прекратите…
— Так когда вы обычно выгуливаете собаку?
— В восемь.
— Значит еще есть время.
— Для чего?
— Чтобы убежать, скрыться, исчезнуть. Переехать на несколько дней к Ангелу, например. Помните, мы заходили к нему, когда сломалась машина? Там всегда наготове диван для гостей. У Ангела вы будете в большей безопасности.
— Представляю, — она улыбнулась. — Но ничего не получится. Стэндап вдруг решил съездить в один подмосковный пансионат. Говорит, хочет побыть среди русской природы. И потом, там дешевле, чем в отеле. Как переводчик я поеду вместе с ним. А первого у него билет на самолет. Вы потерпите до первого? — Катя продолжала улыбаться. — А когда я освобожусь, мы сходим в гости к вашему гитаристу. Очень жалею, что не послушала, как он играет. Но только ни о каком гостевом диване речи быть не может. Даже не надейтесь.
— Хорошо, пусть будет пансионат. Там вас не тронут. Они побоятся привлекать внимание к заморскому гостю. Это не входит в их планы.
— Кто они?
— Кого вы должны были предупредить о моем приходе? — спросил я в свою очередь.
— Но…
— Да сообразите же вы наконец! Кто знал ваш адрес, кто мог дать ключи от вашей квартиры тому психу, который напал на нас в ресторане? Кто вообще позволил ему войти с оружием в этот ресторан? Я видел вышибал, мимо них и муха не пролетит. Если на то не будет указания их босса, естественно. Этакого шустрого типа, обожающего красный цвет. Кстати, а какого цвета у вас нижнее белье? Тоже…
Тут я получил по физиономии. Попытался улыбнуться, но вдруг почувствовал, словно внутри меня лопнул тросик, удерживающий позвонки в вертикальном положении, и я стал складываться, как антенна армейского передатчика, пока не растянулся на полу.
Очнулся от того, что собака лизала мне лицо.
— Ох, как вы меня напугали, — Катя сидела рядом на полу, поджав под себя ноги.
— Слишком много меня били сегодня, — вставать с пола не хотелось. — Вот и хватило одной оплеухи.
— Вы ее заслужили, — отрезала она. — Сказали такую мерзость.
— Я думал, босс «Красной лошади» — ваш любовник.
— Ну и идиот, что так думали.
— А откуда же у него ключи от этой квартиры?
— У него их никогда и не было, — она вдруг принялась изучать ногти на правой руке.
— А у кого?
— Ну у Олега, у Олега, — она мотнула головой. — У моего шефа. А вы что думали — такую зарплату жаждут получать толпы девиц, которые лет на десять моложе.
— Подождите… Ключи были только у Федоренко?
— Вы хотите, чтобы я снова вас ударила? Конечно, только у него. Но почему были? Я думаю, он забрал их с собой, когда улетал в Париж. Ведь это его квартира, между прочим. Сейчас он купил трехкомнатную на Кутузовском, но прописан, по-прежнему, здесь.
— Все ясно, — поднялся на ноги.
— Наконец-то вам что-то ясно, — саркастически заметила Катя. — Ну и как, мне продолжает что-то угрожать?
— В большей степени, чем вы думаете, — ответил я как можно серьезнее.
— Что же делать? Может, объясните толком?
— Сейчас некогда. — я посмотрел на часы, забыв, что они были без стрелок. — Вы собирались сегодня поехать в пансионат?
— Да, вечером…
— Возьмите все необходимые вещи прямо сейчас. Весь день держитесь поближе к иностранцу. А вечером отправляйтесь, не заезжая домой, в этот пансионат. Собаку с собой возьмете?
— Нет, отвезу к маме.
— Жаль. С ней вы были бы в большей безопасности. — я наклонился и почесал овчарку за ухом. — Оставьте мне ключи. Я посторожу вашу квартиру.
— Ключи? С какой стати?
— Хочу проверить одну идею. Поверьте, я не собираюсь вас обчистить.
— А почему я должна вам верить?
Овчарка зевнула и облизала мне руку.
— Удивительное дело, — сказала Катя. — Марта реагирует на вас, словно сто лет знает.
— Она мне доверяет.
— Просто вы понравились этой суке, — улыбнулась Катя.
— Вообще-то я иногда нравлюсь сукам.
Женщина ничего не сказала, только подозрительно посмотрела на меня.
* * *
Проводил Катю, проследив, как она уехала. Вернулся в квартиру. После свежего воздуха усталость навалилась с новой силой.
Теперь надо позвонить по телефону. Но в памяти пусто.
Никак не могу вспомнить номер. Хорошо, что записная книжка лежала в кармане.
— Василий, — сказал я, когда он снял трубку. Язык у меня еле ворочается. Кажется, весь рот набит песком.
— Ха, как я рад тебя слышать! — его веселый голос. — Куда пропал? Я вчера…
— Прекрати трепаться. Постарайся вспомнить, по часам, где ты находился, начиная с нашего злополучного похода в ресторан.
— Протестую! — он заржал, — Настоящий мужчина не распространяется о таких вещах.
— Я не шучу. Сегодня ночью убили твою подружку. Снегурочку.
— Ты что, старик, серьезно? Ну и дела… А ты откуда знаешь про убийство?
— Подожди. Ты должен составить себе алиби.
— К черту, зачем мне алиби? Сегодня, говоришь? Я дома был. Соседи подтвердят. В коммуналке вся жизнь, как на ладони.
— Не важно, где ты был сегодня ночью. Важно, где ты находился в ночь на католическое Рождество.
— Да мы же вместе с тобой были в ресторане, забыл? — он снова засмеялся, но как-то неуверенно.
— Вот именно. А куда ты поехал после?
— Как — куда? Поехал к ней… Тьфу ты, она же теперь не сможет подтвердить. Но с какой стати я должен отчитываться за ту ночь?
— Труп, — сказал я, чувствуя, что каждый произнесенный звук отзывается болью в избитом теле.
— Чего? — не понял Василий.
— Куртка осталась в гардеробе.
— Какая куртка?
— Поэтому труп был голый.
— Старик, ты чего пил? И сколько? Даже завидно.
— Непременно станут выяснять, откуда взялся лишний труп. Я был бы рад оставить все, как есть, но боюсь, теперь не получится.
— У тебя там все в порядке с головой? — задумчиво произнес Василий.
— Все в порядке. И ты это знаешь, — я повесил трубку.
* * *
Я посмотрел на постель, которую соорудила себе Катя из кресла и двух стульев. Наверное, не смогла заставить себя спать на диване, где до этого лежал труп.
А мне — все не по чем. Я сейчас запросто устроюсь на этом диване и немного отдохну. Глаза закрывались сами собой. Последнее, что подумал — если я вдруг усну, ничего не стоит со мной справиться. А скольким людям я мешаю? Вот, похоже, их число выросло еще на одного. Жаль, что последний оказался моим другом.
…Сквозь сон я слышал — кто-то открывает ключом входную дверь. Но только перевернулся на другой бок.
* * *
Белый потолок. Белый краешек неба. Белые снежинки за окном падают наискосок.
Поворачиваю голову и вижу ухмыляющуюся физиономию Василия. Он сидит рядом на табуретке.
— А ты во сне слюни пускаешь, — сообщил он.
— Как ты здесь оказался?
— По какому поводу тебя так разукрасили? — спросил он вместо ответа.
— Боролся с преступностью.
— Тоже, нашел себе занятие.
— Откуда у тебя ключи от этой квартиры? — я слез с дивана.
Чувствовал я себя немногим лучше раздавленного помидора.
— Ты же сам догадался, — он пожал плечами. — Не пойму только, каким образом? Чего-то жрать охота. Я позавтракать не успел. Купил по дороге пончиков. — он поднял промасленный пакет, который стоял у его ног на полу. — Поделиться?
Я почувствовал приступ тошноты. Васька внимательно посмотрел на меня:
— Надо бы тебе гастроскопию сделать, — сказал он.
— Сегодня ночью мне уже сделали лоботомию, — отмахнулся я.
— Не тяни время, ладно? Ты привез труп в эту квартиру в ночь на двадцать пятое?
— Ты в конце каждой фразы добавляй: «Да?», — а я буду просто кивать, раз ты так дорожишь временем, — предложил он. — Да? Киваю, привез. Ты его убил, да? Киваю, убил. Но как ты догадался? Понял, что он лежал там, на полу в ресторане, уже мертвый?
— Нет. Я ведь не специалист, чтобы с одного взгляда определить — мертвый ли это, или человек просто вырубился надолго.
— Увы, — Вася развел руками и грустно посмотрел на меня. — Этот парень вырубился навсегда.
— Это была самооборона. Если бы ты не подоспел, псих застрелил бы и меня, и, наверняка, еще несколько человек. Он собирался палить во все стороны, пока не кончились бы патроны.
