Я перегнулся в кресле и осторожно положил пистолет на пол…
* * *
— Неправильно, — покачал головой скучный тип. — Теперь ты проиграл по всем статьям.
Мужик, которого я сбил с ног, поднялся и потянулся к пистолету. Другой тем временем подошел сзади и резко завернул мне руки за спину. На запястьях защелкнулись наручники.
— Не трогай пушку! — приказал светлоглазый. — Не сотри его отпечатки. Даром, что ли, мы такой спектакль устроили?
— Чтобы свалить на меня убийство охранника? — спросил я. — Но ведь его задушили, а не застрелили из этого пистолета?
— Охранника? — он поднял бровь. — Думаешь, я стал бы так возиться только ради того, чтобы спихнуть на кого-нибудь банального жмурика?
— Тогда зачем?
— У тебя будет время самому догадаться. — светлоглазый состроил многозначительную гримасу, потом повернулся ко мне спиной и толкнул Снегурочку в руки одному из подручных. — Ну, начнем, пожалуй…
Он взял со стола бутылку водки, отвинтил пробку. Налил полный граненый стакан, который стоял тут же на столе.
— Женщину пропустим вперед. — протянул ей стакан. — Пей.
Я смотрел, как она пьет, давится, глотает, кашляет, скулит. Какие-то нечеловеческие звуки.
— Теперь ты.
— Нет.
— Почему? — спросил он удивленно.
— Плевать я на тебя хотел. Может, ты для женщин такой страшный, а я на тебя плевать хотел, понял? Можно и медведя на балалайке играть научить, а вот меня плясать под чужую дудку не заставишь.
— Ишь какой крутой нашелся. А ну, открой пасть, — и он ткнул стаканом мне в губы, выплеснув часть алкоголя в лицо.
Я тут же боднул его головой. Руки у меня были скованы за спиной наручниками, и все равно большего я сделать не мог.
Светлоглазый быстро отскочил назад.
— Принимайтесь за него, — крикнул он своим подручным, достал платок и вытер выступившую под носом кровь, — Сам напросился. Пусть получит сполна.
На меня обрушился град ударов — по голове, ребрам, позвоночнику, животу. Очень скоро я упал, и они принялись с остервенением пинать ногами. В какой-то момент я перестал ощущать каждый удар — все тело превратилось в боль.
— Упрямый, гад, — услышал я голос. — Принимайтесь за бабу. Может, это его вразумит.
Женщина начала кричать. Ее крик пробился ко мне сквозь пелену собственной боли.
Я открыл рот, слипшийся от крови:
— Плевать я на тебя хотел.
И потерял сознание.
* * *
Холодно.
Один из подручных держал меня над краем ванны, а другой поливал голову ледяной водой из душа.
— Челюсть выбита. Надо вставить. — заметил светлоглазый тип, несколько удивленно глядя на меня.
Один из его подручных примерился и ударил сбоку в подбородок. Я почувствовал только треск, когда сустав заскочил на место.
— Ну а теперь — пей.
Перед моим носом стакан, полный водки.
— Слушай, может, ты меня сразу замочишь? — предложил я заплетающимся языком. — К чему вся эта возня?
— Хочу сделать ментам подарок, — он опять тонко засмеялся.
— Когда они придут тебя брать, ты лыка вязать не будешь, не то что удирать или сопротивляться.
— С какой стати им меня арестовывать?
— За убийство, — он зловеще усмехнулся.
— Вроде, никого не убивал.
— Это тебе так кажется, — он подмигнул.
— Не поверят.
— Это еще почему? — удивился он.
— Вы меня здорово отделали. Вот это, — я дотронулся до заплывшего глаза, — мое доказательство. Бедная дурочка дала тебе телефон своей подруги. Так ты ее и разыскал, верно?
— Ага. Проще простого, — он кивнул.
— Но подруга — это свидетель. Она подтвердит, что девушку пытались разыскать какие-то люди. Плюс — побои на моей физиономии. Шанс доказать, что нас обоих подставили.
— Ах ты гад! — он ударил меня. — Ведь как чувствовал — неспроста ты напрашиваешься.
— Вот именно, — я еле шевелил распухшими губами. — Вы здорово наследили, измордовав меня.
— Теперь менты догадаются, что его подставили, — заметил один из подручных.
— Заткнись, сам понимаю, — отрезал светлоглазый.
— Я же тебя предупреждал, что не выйдет у тебя гладко, — напомнил я.
— Ладно, посмотрим, — он поморщился. — Побои еще ничего не доказывают.
— Только то, что меня заставляли что-то делать. К примеру, оставить свои отпечатки на оружии, из которого убили охранника, или пить водку…
— Водку ты пока не пил, — он усмехнулся.
— И не собираюсь.
— Это мы сейчас посмотрим, — он дал знак своим подручным, и они втроем навалились на меня. Чья-то лапа опустилась на лицо, лишив возможности дышать. А когда, казалось бы, легкие уже разорвутся под ребрами, и я открыл рот, чтобы вздохнуть, в горло вместо кислорода хлынул сивушный поток. Инстинктивно я сделал один глоток, второй. В какой-то момент я вдруг почувствовал, что уже не могу сопротивляться… Страшно закружилась голова.
— А теперь отпусти его, — голос издалека. — Ну-ка, поднимите на ноги. Пусть попробует сам стоять.
Я попытался. И растянулся во весь рост на полу. Под щекой шершавый ворс ковра. Боль куда-то отступает, а я вращаюсь, вращаюсь, вращаюсь…
— Снимите наручники, теперь никуда не денется, — доносится до меня голос.
Сознание уплывает. Алкоголь всасывается в кровь и меня раскручивает безумная карусель…
* * *
Я поймал большую рыбину. Вижу, какие виражи она выделывает в воде, когда сквозь рябь мелькает ее белое брюхо. Нас с ней связывает метров двадцать крепкой лески, достаточно крепкой, чтобы задушить человека. Я тяну леску на себя, а рыбина упирается, то уходя в глубину, то свечкой выпрыгивая из воды.
Но метр за метром я подтаскиваю ее к себе, наконец, рывком выбрасываю на берег. Склоняюсь, чтобы рассмотреть поближе. Дотрагиваюсь. И вдруг мгновение назад такое серебристое и сильное тело рыбины расползается под пальцами, обнажая торчащие рыбьи кости и кишки. И тут я понимаю, что это мои собственные внутренности…
Я открыл глаза. Сколько времени прошло, пока мне все это привиделось? Продолжая находиться в сумеречном мире, я поднес к лицу руку. Где-то на запястье должны быть часы. Не могу рассмотреть циферблат. Сколько времени? В голове все смешалось в вечность боли и кошмара. Сколько времени прошло? Наконец я понимаю: часы разбиты, стекла нет и куда-то подевались стрелки.
Часы без стрелок. Я по-пьяному хихикнул. Где я, что происходит? На расстоянии вытянутой руки от меня лежит женщина. Она мертва. Вокруг шеи затянута тонкая стальная цепочка. Один ее конец намотан на мою руку, ту самую, вытянутую.
Медленно я разжал пальцы. Цепочка выскользнула. С трудом встал на ноги.
…Стены плывут вверх. Мебель стронулась со своих мест, ползает по комнате, норовит оказаться на пути каждый раз, когда я собираюсь сделать шаг. Минут пять ушло на то, чтобы добраться до ванной, а это всего несколько шагов в малогабаритной квартире. Не знаю, как за все это время я умудрился не упасть. Может, конечно, и падал, только сам не заметил.
Открыл оба крана, зачерпнул ладонью и стал пить теплую, с привкусом металла, воду. Не знаю, сколько я выпил, прежде чем судороги сжали желудок, и вода рванулась обратно, унося остатки алкоголя.
Теперь завернул горячий кран. Сегодня меня уже поливали ледяной водой. Поможет ли снова?
…Сижу на краю ванной. От холода зуб на зуб не попадает. Мысли тяжелые, как свинцовые болванки.
Пистолет. Я держал его в руках. Остались мои отпечатки. Из него кого-то застрелили, а теперь хотят повесить на меня убийство охранника. А, может быть, не одно. Но как оружие попадет в милицию? Ясное дело, не в посылке наложенным платежом. Сыскари должны обнаружить его в таком месте и таким образом, чтобы не возникло подозрений, что пистолет подбросили.
В любую минуту сюда может войти наряд. Достаточно позвонить и от имени соседей сказать, что в квартире были слышны подозрительные крики. Что они увидят? Убитую женщину, предполагаемого убийцу… и пистолет, при помощи которого раньше уже было совершено преступление.
Стоп. Станут ли они его прятать тут же, в квартире? Ну конечно же нет! Если бы они хотели, чтобы оружие обнаружили именно здесь, то застрелили бы жертву. План светлоглазого значительно изощреннее. Сначала найдут труп девушки и предполагаемого убийцу, вдрызг пьяного. Вполне сойдет за бытовуху. Далее установят, что она подрабатывала Снегурочкой. Наверняка обратят внимание на совпадение — разыскиваются подозреваемые, которые в нарядах новогодних персонажей выходили из здания, где было совершено убийство и поджог. Стальная цепочка — орудие преступления и здесь, и там. Дальше — обыск у меня… там-то и обнаружат пистолет. А вместе с ним на меня повесят еще одно преступление.
Теперь я был в этом уверен.
Надо срочно уходить. Да, я считал себя виновным в смерти этой женщины, хотя не я затягивал удавку у нее на шее. Я виноват, что не оценил последствия нашего визита в «Октопус» и впутал ее и Василия в это дело. Женщина была обречена с того самого момента, как светлоглазый, или кто там за ним стоит, решил свалить на меня убийство. Впрочем, если бы она по дороге сюда сказала, что ведет в ловушку — можно было бы что-нибудь предпринять. Но Снегурочка промолчала — всю дорогу. Не знаю, запугали ли они ее или просто посулили что-то. Теперь не имеет значения. Я должен бросить ее здесь и бежать. А для начала встать с края ванной и…
