Проведу плот — и обратно!
— Так скоро? Мог бы, чай, погостить денек-другой.
— На денек, пожалуй, останусь. У меня тут одно дельце наметилось. На Соколиной горе надо кое-что разведать…
— А я как раз завтра после работы туда собираюсь. Уже и удочку припас. Может, вместе и порыбачим? Не забыл еще, каких мы лещей, бывало, вытягивали? Во каких! — отец широко развел руки. — Право слово, не меньше…
Федин отец — заядлый рыбак. О своих речных приключениях может говорить с утра до вечера. Каких только историй не вспомнит! Если бы отцовские рассказы записать в толстую тетрадь и пустить ее по классу — мальчишки бы до самых петухов взахлеб читали этот приключенческий роман. Что ни рыбалка — то новая невероятность.
— Перестала рыба на крючок браться, — вздохнул отец. — Распугали ее браконьеры. Лютуют почем зря. С сетями да с острогами. Совсем озверели, окаянные.
— Это точно, — согласился дядя Костя. — Вчера со мной вот какой случай произошел. Выезжаю я, значит, ночью на моторке…
Федя вытянул шею, приготовился слушать. Тут в сенях — трах-тарарах! — что-то громыхнуло.
— Кого это к нам угораздило? — недовольно покосился на дверь отец и приказал Феде: — А ну поди проверь…
Феде уходить не хочется.
— Кому сказано?!
Приходится подчиниться.
Глава четвертая
Конверт с грифом «секретно»
Ромка провел ладонью по лбу и нащупал шишку: «Ну и ну! Словил на орехи!»
Голова гудела, как разбуженный улей. Мысли роились, по-пчелиному жалили сознание. Шишка окончательно убедила Ромку, что между бодливой девчонкой и дохлой рыбой на реке существует необъяснимая взаимосвязь.
Чем шумливее делалось в голове, тем глубже укоренялась в ней эта мысль.
«Побегу-ка к Феде, — решил Ромка. — Вместе мы быстрее разыщем рыжую, заставим ее заговорить. Не отвертится! Выложит как миленькая все свои секреты!»
Ромка повернул назад от своего дома.
Он так спешил, что налетел на корыто в темных сенях Фединого дома. Со всего, разбега ударился. Аж искры посыпались из глаз.
— Понавешают на гвозди всякую дребедень, а ты натыкайся! — проворчал Ромка, когда друг выскочил ему навстречу. — Маленькая была шишка, а теперь поди увеличилась…
— Что случилось-то?
— Новая улика: рыжую встретил. В руках — осетр…
— Дохлый?
— Стал бы я о дохлом говорить! Как он к ней попал? Пойдем разыщем рыжую, пока не поздно…
— Не могу. У нас дядя Костя в гостях. Родственник по боковой линии!
— Высокий? Елочка на подошве?
— Ты правильно угадал. Дядя Костя — капитан, он видел, как браконьер ночью рыбу глушил…
— Ту самую?
— Ага.
— Так что ж ты молчишь? Выкладывай!
— Он только начал рассказывать. Пойдем в избу. Сам услышишь.
— С шишкой-то на лбу? Что он подумает?
— Подумает, что перед ним однорог…
— Тебе шуточки. А мне каково?.. Надо срочно примочку шишке делать. Знаешь что — пойдем к нам. Смочим лоб — и обратно… По рукам?
— Ладно. Только, чур, безо всяких задержек! А то провороним самое интересное…
— Минутное дело!
Они сделали примочку и прибежали обратно.
Возле самого крыльца Фединого дома Ромка приказал другу отойти подальше, а сам стал ползать по земле.
— Нашел время пыль нюхать! — не выдержал Федя. — Нас дядя Костя ждет.
— Нет в доме родственника!
— Как нет? Был же!
— Был да сплыл. Не видишь разве — следы перевернулись…
— Следы не переворачиваются.
— А это что? Рубцы елочкой. Только елочка повернута в обратную сторону. Ушел…
Ромка тыкал пальцем в землю. Федя нагнулся. Отпечаток елочки действительно повернут совсем не так, как у такого же следа рядом.
— У твоего дяди срочное дело. Видишь — чем ближе к плетню, тем торопливее шаг. Спешил — каблучных отпечатков почти незаметно. Зато оттиск передней части подошвы можно разглядеть во всех подробностях…
Но Федя уже не слушал его. Он взбежал на крыльцо, распахнул дверь.
В избе хозяйничал один отец — убирал чашки со стола.
— Где дядя Костя?
— Честь отдал. Ушел, — сказал отец. — А ты поди пришел к нему на плот проситься? Так мы с ним уже договорились: Константин разрешил. Можешь приходить вместе с дружками. Если, конечно, родители не против. Только боюсь — проспите. Чуть свет надо подниматься…
— Не проспим! Не маленькие!
— Прощаясь, Константин Иванович оставил записку. Просил передать тебе лично. Вот она. Видишь, на конверте гриф — «секретно». Даже мне запретил распечатывать…
Записка похожа на боевой приказ:
Вожаку пионерского звена разведчику Феде Малявке.
Команда нашего судна готова принять к себе на борт группу отважных следопытов для выполнения ответственного задания.
Приказываю: завтра в 6 часов 00 минут быть на пристани.
Члены звена, проспавшие условленное время, могут отсыпаться в своих постелях впредь до особых указаний.
Всем явиться при полном снаряжении и в бодром духе. Без барабана. Предстоит высадка на берег в районе Соколиной горы.
Пропуском на судно будет служить пароль «Стрекоза». Лица, незнакомые с паролем, на судно не допускаются. Пароль хранить в строгой тайне.
Данную записку сжечь по получении.
Капитан-наставник К. И. Шубин.
Глава пятая
Тайный совет следопытов
Четыре следопыта сидят в одной комнате — Федя Малявка, Ромка Мослов, Андрейка Полдник и Слава Кубышкин.
Четыре головы с горящими ушами склоняются над секретным посланием капитана Шубина.
Каждому хочется потрогать записку. В ней что ни фраза — то тайна. Можно рехнуться от такого счастья!
— «Записку сжечь по получении…» — читает вслух Ромка и пожимает плечами. — Несправедливо! Это же вещественное доказательство! Превратим документ в пепел. А потом? Кто поверит, что нас сам капитан приглашает? Записку сохраним для школы, чтобы о ней все узнали.
— Пусть лучше узнают о твоем индуктивном методе, — издевается Федя. — Браконьеры взрывчаткой оглушили рыбу, а он придумал — «нефтью отравилась…»
— Что придумывалось, то и придумал. Откуда я знал, что такие злодеи на свете водятся! Индуктивный метод здесь ни при чем. Спасибо Шубину — открыл нам глаза. — Ромка вертит перед собой бумажку, рассматривает ее на свет: — Листок вырван из полевого блокнота. Запах табака доказывает, что капитан — человек курящий.
Мальчишки по очереди подносят записку к носу. Тоже
