Рина подошла к огромному письменному столу, заваленному многочисленными толстыми папками, открыла одну из них и стала перебирать плотные листы, на которых красовались воздушные карандашные наброски.
Минут через пятнадцать дверь приоткрылась и в комнату просочилась Тошка. Бросив на нее взгляд через плечо, Рина увидела, что девочка прижимает к животу телефонную трубку.
— Меня? — спросила она, протягивая руку. — Кто звонит?
На секунду она почувствовала, как сердце сначала замерло, а потом забилось чуть чаще. Ей не хотелось себе в этом признаваться, но факт оставался фактом: все это время она подспудно ожидала звонка от Павла.
— Ве… Вениамин, — шепотом ответила Тошка, и Рине показалось, что в глазах ее промелькнул испуг.
«Что это с ней? — удивилась Рина. — Повздорила с Вениамином? Да нет, не может быть. Чтобы поссориться, надо прежде пообщаться, а они почти не разговаривают друг с другом».
Приложив трубку к уху, Рина махнула рукой, и Тошка мгновенно скрылась, деликатно прикрыв за собой дверь.
— Привет, милый, — сказала Рина. Она постаралась звучать бодро, чтобы Вениамин ни в коем случае не догадался о ее проблемах. — Ну что, как прошел твой доклад?
— Доклад удался. Да, получилось весьма недурно, — очень серьезным тоном откликнулся Вениамин. — Мне даже аплодировали.
— Ты у меня молодец, — похвалила Рина, открывая между тем следующую папку с эскизами. — Как чувствуют себя швейцарцы? Не надоела им еще наша заснеженная столица?
— Да нет, все организовано по высшему разряду, скучать им не приходится. Кстати, тут произошли кое-какие изменения в программе, поэтому заключительный банкет состоится не в четверг, как предполагалось, а в пятницу. Так что у тебя появляется лишний день для всяких маникюров-педикюров и прочих женских удовольствий.
— Но как же это? — всполошилась Рина. — В пятницу я никак не могу — я же иду смотреть «Бобрят». У них генеральный прогон…
— Господи, Рина, о чем ты говоришь? — возмущенно воскликнул Вениамин. — Неужели там без тебя не обойдутся?
— В том-то и дело, — поспешила объяснить Рина. — Это же генеральная репетиция в костюмах, которые я не просто придумала — я помогала их шить. Поэтому мое присутствие просто обязательно. У них наверняка возникнет куча накладок, ведь это дети. К тому же я обещала Лиде, что буду ей помогать. Ты же понимаешь?
— Нет, не понимаю, — отрезал Вениамин довольно сердито. — Абсолютно не понимаю, о чем ты вообще толкуешь. Банкет — это важнейшее мероприятие, на котором мне по этикету полагается быть с дамой. Я просто не могу без тебя обойтись.
— «Бобрята» тоже не могут без меня обойтись, — заупрямилась Рина.
— Ну и что ты мне прикажешь делать? — раздраженно спросил Вениамин. — Взять себе даму напрокат?
— О, чудесная мысль, — одобрила Рина. — Обычно их так и называют — эскорт-девушки.
Вениамин неожиданно рассмеялся:
— Все равно лучше тебя мне никого не найти, ведь ты у меня такая красивая.
— Я рада, что ты еще помнишь, как я выгляжу.
— Не сердись, просто так сложились обстоятельства. Между прочим, я приготовил тебе потрясающий подарок и как раз в пятницу собирался его преподнести.
— Звучит интригующе, — сказала Рина, которая тут же насторожилась.
«Только бы ему не пришло в голову подарить мне обручальное кольцо, — испуганно подумала она. — В данных обстоятельствах это было бы ужасно некстати».
— Я по тебе страшно соскучился, — неожиданно сказал Вениамин с придыханием, и Рина заволновалась еще больше — обычно он был довольно сдержан в проявлении чувств, особенно по телефону.
— Я тоже. Тоже соскучилась, — тем не менее сказала она.
— Тогда до пятницы? — подвел итог их разговору Вениамин. — В четверг я позвоню, чтобы уточнить детали, а ты готовь вечернее платье и доставай бриллианты.
— Ага, — не стала больше спорить Рина, уже поняв, что дальнейшие пререкания ни к чему хорошему не приведут. — До встречи, целую.
Не успела она нажать отбой, как в дверь тут же засунулась Тошкина голова.
— Мам, можно к тебе на минутку?
— Заходи, — кивнула Рина, задумчиво постукивая трубкой по ладони и прикидывая, как бы ей выкрутиться из сложившейся ситуации.
Тошка прошла к окну и уселась на обтянутую потертым шелком доисторическую банкетку. Эту банкетку можно было бы запросто продать на каком-нибудь антикварном аукционе, если бы она не являлась семейной реликвией. Легенда гласила, что именно на ней восседала еще Ринина прабабушка, когда ее собирали под венец. С тех пор считалось, что именно с этого предмета мебели начинается счастливая семейная жизнь.
Очнувшись от своих размышлений, Рина взглянула на дочь и сразу же поняла, что та чем-то расстроена.
— Что с тобой? — спросила она, усаживаясь во вращающееся кресло и поворачиваясь лицом к девочке. — Неприятности?
Тошка потрясла головой, шмыгнула носом и плаксивым голосом протянула:
— Мам, я вдруг поняла, какая я ужасная свинья…
— Вот тебе и раз, — искренне удивилась Рина. — Что еще за приступ самобичевания?
— Я серьезно, — надулась девочка, и в глазах ее блеснули слезы.
— Да что случилось? — обеспокоилась Рина.
«Может быть, она в конце концов испугалась тех перемен, которые повлекло за собой появление Антошки? Почувствовала, как это все сложно, а теперь ей неловко признаться, что она передумала?»
Но оказалось, что дело вовсе не в этом.
— Понимаешь, — принялась объяснять Тошка, нервно теребя в пальцах резинку для волос, — когда позвонил Вениамин, я вдруг подумала… подумала…
Она явно волновалась и не знала, как подступиться к неприятной для нее теме.
— Так о чем же ты подумала? — попыталась подбодрить ее Рина.
— Я подумала, что буквально вынудила тебя согласиться взять к нам Антошку, и это было жутко эгоистично с моей стороны.
Поймав непонимающий взгляд матери, она поспешила пояснить:
— Тогда я видела все исключительно со своей собственной колокольни: это мой младший брат, и я не хочу с ним расставаться. Мне казалось, что нам с тобой придется всего лишь приспособиться к жизни втроем, и все.
— А что же изменилось теперь? — поинтересовалась Рина, которая уже начала догадываться, к чему клонит девочка.
— Теперь я взглянула на ситуацию другими глазами, — угрюмо сказала та и вздрогнула, когда резинка в ее руках лопнула и улетела куда-то к потолку. — И теперь я понимаю, что для тебя обзавестись вторым ребенком означает поставить под вопрос свое личное счастье.
— Ух ты, как закрутила, — хмыкнула Рина. — Боишься, что меня больше никто замуж не возьмет?
