— Ух ты, как закрутила, — хмыкнула Рина. — Боишься, что меня больше никто замуж не возьмет?
— Ну да, — простодушно согласилась Тошка. — Сначала ты пожертвовала собой ради меня, теперь вот еще Антошка… А вдруг Вениамин не захочет заиметь сразу двоих детей? Вдруг он тебя бросит? И все из-за меня…
Тошка всхлипнула и быстро вытерла слезы рукавом пуловера.
Рина не торопилась ее утешать — она пока просто не знала, что на это можно ответить. До сих пор она размышляла лишь о том, как объяснить Вениамину появление Антошки. И еще она заведомо знала, что тот не одобрит ее скоропалительное решение приютить мальчика. Именно потому, что оно скоропалительное. Вениамин любил все тщательно обдумывать и взвешивать, и только после этого делать соответствующий шаг — банкир, одним словом. Рина была готова к тому, чтобы доказывать и убеждать, но ей почему-то казалось, что постепенно все утрясется, и в итоге их жизнь пойдет по-прежнему. Ну или почти по-прежнему.
Слова Тошки откровенно ее озадачили.
«А вдруг Вениамин и впрямь не захочет обзаводиться двумя детьми? Вдруг он не станет слушать никаких доводов и просто поставит вопрос ребром: „Либо я, либо мальчик“? И что тогда делать? Хотя нет, если Вениамин меня действительно любит, он поймет. Ну, понервничает, конечно, но потом смирится».
— Мне кажется, что не стоит заранее все драматизировать, — сказала она наконец. — Разборок нам, наверное, не избежать, но мне почему-то думается, что Вениамин все воспримет правильно.
— Чтобы он все воспринял правильно, тебе придется рассказать ему и про меня тоже, — сказала Тошка звенящим от волнения голосом. — А я не хочу. Не хочу, чтобы он знал.
— Обещаю, что постараюсь что-нибудь придумать, — попробовала успокоить ее Рина, хотя до сих пор, сколько она ни ломала голову, ей так и не удалось вымучить из себя ни одной более или менее достоверной версии.
— Мам, у меня еще одна проблема, — призналась Тошка. — Я не знаю, что сказать Маришке. — Она все пристает с вопросами, а я отмалчиваюсь. Но ведь не могу же я вообще ей ничего не объяснить.
Рина немного поразмыслила, а потом сказала решительным тоном:
— Знаешь, что я думаю? Наше с тобой родство — это наше личное дело. Наш с тобой секрет, в который мы не обязаны посвящать никого другого.
— Кроме уже посвященных, — уточнила Тошка.
— Разумеется, — нетерпеливо кивнула Рина. — Для всех-всех-всех остальных, будь то лучшая подруга или близкий друг, объяснение будет простым: Антошка наш родственник…
— Двоюродный племянник?
— Да, сын моей кузины, который остался сиротой. Мы не хотим, чтобы мальчика отдали в детский дом, поэтому он теперь будет жить с нами.
— А что говорить, когда спросят, где он жил до сих пор?
— Надеюсь, об этом нам поведает Нина Никифоровна. Если она, конечно, когда-нибудь объявится.
Среда, день постижения истин
Обнаружив утром, что его любимая Тошка ушла в школу, Антошка поднял было рев, но Рине быстренько удалось его утешить. Вскоре он, умытый и причесанный, сидел на табуретке в кухне и болтал ногами в ожидании завтрака.
«А что, есть еще порох в пороховницах, — радовалась про себя Рина, наливая в кастрюльку молоко. — Не разучилась еще с малышней управляться».
На самом деле управляться с Антошкой было нетрудно — Тошка была права, когда говорила, что он воспитанный и покладистый. И все равно это был всего лишь ребенок, к которому Рине еще предстояло приноровиться.
«Надо подумать, кто за ним будет приглядывать, — размышляла она. — На первых порах мы с Тошкой, конечно, и сами справимся с этим делом, но факт остается фактом — у нее учеба, у меня работа, и нам от них никуда не деться. А ведь с малышом и гулять надо, и книжки ему читать, и в игрушки играть, и песни распевать».
— Антошка, ты ходишь в детский садик? — поинтересовалась Рина, ставя на стол тарелку с овсянкой.
— Нет, — покрутил головой мальчик. — Я не хочу туда ходить.
— Это почему же? — удивилась Рина.
— Потому что я не общественный ребенок, — серьезно ответил Антошка и уморительно пожал плечами.
Рина засмеялась и потрепала его по макушке. Мальчик поднял на нее свои ясные голубые глаза и спросил:
— А ты не знаешь, когда бабушка Нина приедет?
— Думаю, совсем скоро приедет, буквально на днях, — поспешила заверить его Рина.
— Завтра?
— Точно, завтра. Или послезавтра.
«Если только она вообще когда-нибудь приедет, — в который уже раз возмутилась про себя Рина. — Нет, ну действительно, о чем она только думает, эта Нина Никифоровна? Сплавила ребенка совершенно чужим людям и затаилась. Я бы уже с ума сошла от волнения, а от нее целых три дня ни слуху ни духу. С глаз долой — из сердца вон, так, что ли?»
Однако в тот же вечер выяснилось, что это вовсе не так.
После ужина к ним на огонек заглянула Анна Викентьевна, дабы позаимствовать программу передач на неделю.
— Ума не приложу, куда мог задеваться мой последний «ТВ-Парк»? Не иначе это происки Матильды.
— Кто такая Матильда? — поинтересовался Антошка, от внимания которого не ускользал ни один факт.
— Боже мой, ты же до сих пор не знаком с моей Мотей, — с удивлением констатировала старушка.
— Не знаком, — развел руками мальчик.
— Должна сказать, что это большое упущение. Матильда, конечно, не самая умная кошка на свете, но зато она добра, мила и очень любит детей.
— Значит, это кошка? — уточнил мальчик.
— Совершенно верно. Ариша, — обратилась Анна Викентьевна к Рине, — ты не будешь возражать, если я познакомлю Антона со своей Мотей? А потом мы могли бы все вместе посмотреть «Спокойной ночи, малыши».
— Я не против, — улыбнулась Рина, — ступайте. Только не слишком долго, хорошо? А то нам перед сном еще предстоят процедуры.
— Конечно-конечно, — заверила ее старушка, взяла малыша за руку и утащила его в свои хоромы.
После их ухода Тошка улеглась на диван с томиком заданного по программе Чехова.
Рина же, устроившись в кресле, просматривала стопку молодежных журналов в надежде уловить настроение, необходимое ей для работы над своим новым проектом. Их занятия прервал настойчивый звонок в дверь.
— Интересно, что за поздний гость? — сказала Рина, поднимаясь со своего места и бросая взгляд на часы.
— Возможно, Антошка не поладил с Матильдой, и его выдворяют с кошачьей территории? — предположила Тошка и тоже встала.
Когда Рина распахнула дверь, в глаза ей сразу же бросились усы и фуражка — на пороге стоял милиционер. А позади него маячило хмурое лицо молодого человека, который несколько дней назад подбросил им Антошку, а потом сбежал.
