Надя засыпала под музыку Леона, которая продолжала звучать в ее ушах. «Нет, это не музыка, это дождь. Все идет...»
* * *
– Можно к тебе? – На пороге, опустив плечи, стояла Рая. Малиновые волосы взъерошены, на носу – темные очки.
– Можно, – хмуро произнесла Надя. – Проходи. Сейчас чаю поставлю...
– Надя, я тебе деньги принесла, – тихо прошептала Рая. – Ну, те, что за санаторий не успела передать...
– Не успела! – сердито передразнила ее Надя, гремя на кухне посудой. – Между прочим, ты не мне их должна, а Альке. Ладно, положи возле телефона, мне все равно в ближайшее время придется с ней встречаться...
– А зачем?
– Какая же ты любопытная! Я у нее дома ночевала, забыла свою сумку – а там паспорт, зонт, еще какая-то ерунда...
– Ты потрясающе рассеянный человек, Надя, – сказала Рая. – Помнишь, ты была у меня в гостях, на дне рожденья, и лифчик забыла? Я, когда его нашла, чуть Колесова не убила – размер-то не мой... Откуда, говорю? А он ни бе, ни ме... Ну, думаю, совсем дошел – уж домой своих баб стал приводить! Зачем ты лифчик тогда сняла?
– Я же тебе объясняла – он новый был, неудобный, и косточки в нем куда-то не туда были вшиты... – с досадой ответила Надя. – Я подумала: буду уходить – снова надену. Но забыла. Кстати, потом я его все равно выбросила... И вообще, Райка, ты мне зубы не заговаривай!
– А что? – скорбно спросила Рая, садясь за кухонный стол.
– Что-что... Пришлось Альке меня выручать! А у нее здоровье – сама знаешь... – сердито закричала Надя. Она давно мечтала отчитать Раю. Ну, и Лилю еще, разумеется!
– Кричи, кричи на меня... – вздохнула Рая, и по ее круглой щеке из-под очков скатилась глаза.
– Райка, ты что? – удивилась Надя, ставя перед ней чашку и блюдо с куском шоколадного рулета. – Да, у меня еще где-то конфеты были...
– Не нужны мне никакие конфеты, – вяло отмахнулась Рая и сняла очки. Вокруг одного из глаз сиял новый фиолетово-сизый синяк. – Видишь, что со мной Колесов сделал?
– Господи, Райка... – ахнула Надя, садясь напротив подруги. Ей сразу расхотелось ругать несчастную Раю. – Когда?
– Вчера вечером.
– Но за что?!
– А ни за что... – всхлипнула Рая и отхлебнула из чашки. – Он меня убить грозится. Рулет-то покупной?
– Естественно... Рая, он у тебя просто фашист! Ни за что ни про что ударить человека – женщину, собственную жену, мать его детей... – забормотала в ужасе Надя.
– Наденька, он меня подозревает, – сказала Рая, придвинув к себе тарелку с рулетом. – Ну, что там, в санатории, у меня что-то было...
– Откуда он может знать! – всплеснула руками Надя. – Ты ведь во сне не разговариваешь? Или Юрик появился?
– Нет, он без всякого повода подозревает... – убито произнесла Рая. – И Юрик тут ни при чем. То есть при чем, конечно, но не он Колесову все разболтал. Да и вообще... Я же говорю – Колесов сам почувствовал! У него это... экстрасенсорные способности!
– Чего?.. – изумленно переспросила Надя. – Райка, что ты чепуху несешь... Твой Колесов не только какие-либо способности, но и мозги давно пропил!
– Мозги – да, но интуиция у него на месте, – с апломбом произнесла Рая. – У меня чай кончился...
Надя налила еще чаю.
– Раечка, милая, есть такой медицинский термин – бред ревности. Это когда без всякого повода...
– Но повод-то у него есть! – торжествующе закричала Рая.
– Только мы знаем, что повод есть, а он-то ничего не знает!
Они замолчали, глядя друг на друга. Рая хладнокровно, точно смирившийся с близкой казнью преступник, жевала рулет.
– А что там с мебелью? – вдруг вспомнила Надя. – Помнишь, ты именно из-за нее в такой спешке из санатория умчалась?
– Сервант пропил, – коротко сообщила Рая. – Стенку не тронул, а вот сервант пропил. Я вовремя появилась.
– Какое счастье...
– Надька, давай без сарказма. Что делать-то мне? Убьет ведь.
– Кажется, у Лильки есть среди знакомых какой-то известный психотерапевт, который алкоголизм лечит, – вспомнила Надя.
– Денег небось дерет...
– Рая, если знакомый, то, может быть, удастся договориться!
– Хорошо, попробуем договориться, – смиренно вздохнула Рая. – Ты говорила, конфеты у тебя еще какие-то есть? Давай... Да, а у тебя-то как дела?
– Хорошо. Ну, если не считать, что я сумку у Альбины забыла.
– А у Альбины как дела?
– Тоже хорошо... Ой, Райка, мне Леон так понравился! – неожиданно призналась Надя.
– В каком смысле? – моментально насторожилась Рая. – Это ведь свинство – у больной женщины мужика отбивать...
– Ну что ты такое говоришь! – закричала Надя. – Мне он совсем в другом смысле понравился! Как человек! Мы ведь почти и не знаем его. Ну знаем только, что он композитор и что очень занятой... А я с ним говорила, и музыку он играл мне, которую сочинил! Мы почти до утра с ним просидели...
– До утра? – прищурилась подбитым глазом Рая. – А Алька где была?
– Спала. Ты понимаешь, я совершенно случайно вышла ночью воды попить и столкнулась на кухне с Леоном. Мы с ним разговорились – так, ни о чем – и почти до четырех утра просидели в его студии. Он милый и потрясающе талантливый! – улыбнулась Надя.
– Говорят, они с Альбиной в разных комнатах спят, – вдруг заявила Рая. – Это правда?
– Ну, я не знаю... Я не проверяла, – пожала плечами Надя. – Комнат-то у них много – и не разберешь, кто где. А кто тебе сказал?
– Лилька.
– Ой, Рая, нашла кого слушать! У Леона с Альбиной удивительные отношения... – тихо произнесла Надя. – Они так друг о друге заботятся!
– Ну да, ну да... – закивала Рая.
– Ты чего? – угрожающе произнесла Надя.
– Я ничего... А что, Леон не живой человек? Представляю, как тяжко ему, с такой-то женой... Не всякий мужчина согласился бы. И детей ему, наверное, тоже хочется – хоть он и композитор, но не все же время в высоких сферах летает!
– Райка!
– Ты погоди... – отмахнулась Рая, лицо ее с фиолетовым подглазьем было полно вдохновенья. – Уж если и решит этот Леон завести любовницу, то лучше твоей кандидатуры и не придумаешь. Во-первых, ты Алькина подруга и мужа у нее не уведешь. Так, встречаться иногда будете – поскольку ты одинокая, и тебе тоже личной жизни не хватает. Во-вторых, и ей спокойнее – ты человек порядочный, скромный, у тебя ведь, кроме Прохорова, и не было никого больше...
– Райка, я тебя убью...
– Ты погоди руками махать, за Колесовым в очередь становись... Да, еще ты можешь родить Леону ребенка! Знаешь, Алька тебя так любит, что и ребенка этого бы любила, как родного...
То, о чем говорила сейчас Рая, было уже чистым полетом фантазии.
Надя, уже не просто сердитая, а в совершенном приступе бешенства, затрясла Раю за плечи, чтобы заставить ее замолчать. Райкины глаза – темные, круглые – смотрели прямо и неподвижно. В их глубине плескалось безумие, или...
