И только в одной каюте все еще вели разговор, начатый пару часов назад!
— …Я ничего этого не знала, — сказала мама тихо. — Я даже не знала, что он умер.
— Конечно, где тебе знать об этом, — горько усмехнулся Вепрь. — Ты была так далеко и высоко, и совсем не было времени снизойти до нас.
— А что было потом? — словно не слыша обвинений в его голосе, спросила она.
— А потом, мамочка, я угодил в больницу. Психическое расстройство. Всё же своей цели я частично достиг — один из той четвёрки, тот самый, в которого я выстрелил в зале суда, умер там же. Остались ещё трое. Они уже давным-давно отсидели свои сроки, живут спокойной жизнью и думать забыли о тех событиях. Но я помню. Все эти годы я откладывал выполнение своего приговора — меня занимали другие заботы, похоже, что теперь я снова займусь этим вопросом. Наша встреча, мамочка, подсыпала мне соль на старую рану.
— Ты думаешь, стоит? — осторожно спросила та.
— Ещё как! И если я не буду надолго откладывать это дело, у меня останется больше злости, а злость тут ой как важна!
— Что же ты в таком случае делаешь здесь, на «Рылееве»? Почему ты всё ещё не в Городе?
— Я же сказал: другие заботы. Можешь поговорить на эту тему со своим мужем — он знает гораздо больше, чем я.
— А всё-таки?
Вепрь только улыбнулся и покачал головой. Это дело ее не касалось. И на что, интересно, рассчитывал Ливергант: что, едва увидев свою мать, которая бросила его двадцать лет назад и за прошедшие годы ни разу не вспомнила, он сразу же растает и выложит ей все?
Ну уж нет. Да и что даст Ливерганту, если он узнает подробности того, как Вепрь со Славянкой украли у Магистра чемодан с зелеными, как люди Магистра'схватил и Сергея и упустили Сливянку, как Магистр во второй раз проморгал свой чемодан и вынужден был обратиться к своему пленнику за помощью.
Обо всем этом Ливергант и так знает. Обо всем… кроме Славянки.
Да, кроме Славянки! Похоже, он пока ничего не знает и рассказывать о ней не стоит. Ощущение, что и Магистр, и Ливергант столь рьяно охотились за этим чемоданом отнюдь не из-за денег, неотступно преследовало его. Но ничего конкретного в голову не приходило. И все же лучше умолчать о Славянке. Да и где она сейчас?
«Маленькая моя», — подумал Вепрь с нежностью, поднимаясь.
— Приятно было повидаться. Мне пора.
— Подожди, — с каким-то испугом тихонько проронила мать, — Не уходи.
— Некогда, мамуль. Мне еще надо успеть сделать много дел.
— Но я же твоя мать!
— Да, а я был твоим сыном, однако это не помешало тебе уйти.
— Я не пущу тебя!
Она вскочила с пуфика, Вепрь небрежно уронил ей руку на плечо, и мать снова села.
— Сиди, — почти приказал он. — Сейчас я поговорю с твоим мужем, а потом, может быть, мы с тобой ещё побеседуем.
Он сделал резкое, едва уловимое движение, и мать обмякла. Как Лизанька в ресторане. Вепрь взял ее на руки и перенес на кровать.
— Спи, мамочка, — он провел рукой по её волосам.
«Да, Ливергант здорово сглупил, даже пистолет мне оставил. Он забыл, что матерью все эти годы я считал другого человека, да и суд посчитал точно так же и утвердил за Олей это право. Неужели он рассчитывал, что встреча с матерью произведет на меня такое впечатление, что я не задумываясь Предам тех, кто на меня сейчас рассчитывает? Сосунка, например.
Чёрт, а я про него и в самом деле едва не забыл. Куда его припрятали? И где этот чертов чемодан?»
Вепрь выдернул из-за пояса пистолет, сдернул его с предохранителя и обошел каюту. Открыл шкаф, раздвинул плечики с платьями и костюмами, но ничего там не обнаружил. Под кроватью тоже. Он собрался ощупать постель, но в этот момент в каюту постучали. Спрятав пистолет, Вепрь встал за дверью и сказал негромко:
— Войдите.
Дверь приоткрылась, в щель просунулась плешивая голова Ливерганта.
— К вам можно войти? — спросил он слащаво.
— Можно, — Вепрь схватил Ливерганта за голову и втолкнул в каюту.
Он немного не рассчитал, и Ливергант грохнулся на пол, голова мотнулась и с размаху врезалась в ножку трюмо. Звук при этом получился очень неприятный, как будто ему в лоб с размаху засадили топор. Вепрь поморщился и недовольно причмокнул:
— Какое неудачное падение, так и убиться можно.
Он закрыл за ним дверь, повернул в замке ключ. Снова вытащив пистолет, подошел к Ли-верганту.
— Отдыхаем? — спросил он, присев рядом.
Ливергант застонал и заворочался на полу китовой тушей. Тогда Вепрь помог ему перевернуться на спину и вставил ствол пистолета ему в рот.
— Где Сосунок? — спросил он.
— А-ы-а, — ответил Ливергант, вытаращив глаза. — А-о-у.
— Что-что? — Вепрь вынул пистолет, но рукой на всякий случай придавил толстяка к полу.
Ливергант закашлялся.
— Ну и сука же ты! — делая лицом страшные гримасы, выговорил наконец он, тяжело дыша. Впечатление он производил жалкое, хотелось потрепать его по щеке и как-то утешить.
Вепрь подумал вслух:
— Убить тебя, что ли?
— Убей, — с хрипотцой вымолвил Ливергант. — Ты и ее убил, мразь? Родную мать?
— Она мне не мать, — ответил Вепрь. — И я её не убивал. Она просто спит. Если хочешь, можешь вздремнуть рядом. Но сначала ты мне скажешь, где Сосунок.
— А почему ты не спрашиваешь о чемодане?
— О нём я спрошу немного позже, — пообещал Вепрь. — И поверь мне, ты очень быстро ответишь на этот вопрос, потому что я буду при этом рвать тебя на куски. Ты знаешь, почему мне дали такое прозвище?
Ливергант помрачнел.
— Я знаю, что тебя так назвал Черт, — буркнул он, — мне достаточно такой рекомендации… Неужели я так ошибся, Вепрь? Почему ты ненавидишь свою мать?
— Ты ее имеешь в виду? С этой женщиной, — он мотнул головой в сторону кровати, — я незнаком.
— Хорошо, её ты можешь ненавидеть. Но ведь ненавидеть свою сестру у тебя совсем нет повода!
— Ты про Лизаньку? Да, жаль, что она оказалась моей сестрой, она мне очень нравилась как женщина… Однако ты не ответил мне, где Сосунок.
Ливергант устало качнул головой:
— Да здесь он, рядом, в десятой каюте. Хотя не представляю, как ты собираешься его извлекать оттуда — с ним Ахмет и ещё четверо.
— Четверо?! Ты что — всё судно напичкал своими людьми?
— Я всегда так делаю, потому-то меня трудно взять голыми руками. Вот только с тобой просчет вышел, понадеялся, что в тебе осталась капля сыновней любви.
— Ха-ха-ха. А ты не боишься, что я возьму тебя заложником и пойду в эту каюту?
— А разве ты собирался поступать иначе? И, кстати, тебе совсем не обязательно рвать меня на куски — чемодан находится там же. Правда, Магистра ждет горькое разочарование… Ты куда дел «Прелесть», Вепрь?
— Кого я дел? — изумился тот.
— «Прелесть». Весь сыр-бор из-за неё, только из-за неё.
— Впервые слышу, — честно признался Вепрь и, взяв со стола бутылку «Клико», отхлебнул прямо из горлышка. — Ну, сейчас мне некогда выслушивать твои истории.
Бутылка с тупым звуком опустилась на голову Ливерганта, и тот снова растянулся на полу. Вепрь пощупал у него на шее пульс и встал.
— Минут сорок ты отдохнёшь. А мне пора.
Он вышел в коридор, подошёл к каюте под номером десять и толкнул дверь. Точно, Ливергант не соврал — Ахмет и еще четверо. С одним их них вроде где-то встречался. Угольные кудри, трехдневная щетина на шоколадном лице, вопросительный взгляд чёрных глаз.
Напарник со связанными руками валяется на полу лицом вниз.
— Сосунок, откатись в сторону, — громко сказал Вепрь, — а то не дай Бог затопчу… Ну что, ребята, будем умирать стоя или жить на коленях?..
Глава пятая
Было почти восемь часов утра, когда Антон проснулся. Тихо причмокивая губами, словно проголодавшийся младенец, увидевший во сне грудь матери, он лег на спину, с трудом разлепил веки и бессмысленно уставился в огромную карту мира, занимающую почти всю стену. Через всю карту невероятными зигзагами проходила жирная пунктирная линия ярко-красного цвета, отмеченная треугольными флажками почти во всех крупных портах мира. Это был маршрут. Они с Аленой составили его лет пять назад, когда только-только успели сыграть свадьбу и целыми днями нежились в объятиях друг друга, мечтая о том, как в недалеком будущем они сказочно разбогатеют и отправятся в большое путешествие вокруг света на собственной парусной яхте.
Маршрут начинался в Ялте, затем широким пунктиром шел через Черное и Средиземное моря, огибал Африканский континент, потом через Индийский океан направлялся к острову Ява и далее, через Австралию на острова Фиджи, Гавайи и прочее — вся карта рябила от треугольных флажков. Правда, за последние годы они изрядно выцвели. Сначала не было денег, потом — времени, а потом мечта стала казаться наивным увлечением…
