Своим спасением Антон был обязан Вепрю, но как выразить ему свою благодарность, он не знал. Да и случая не выпало — они виделись крайне редко.
И вот, оказывается, у этого необыкновенного человека была невеста, которая, едва объявившись в Городе, встретилась с типом, который был у Антона на заметке. Какие это могло иметь последствия, он еще не знал, но в бочку меда в его душе опрокинулась очередная ложка дегтя.
— И что дальше? — недовольно спросил он у Вампира. — Какое это имеет отношение к нашему делу?
— Девица утверждает, что именно они с Вепрем нагрели заказчика в Сочи на десять миллионов баксов. И ещё она утверждает, что Вепря из-за этих денег прибили.
Антон ошарашенно молчал.
— Она сумасшедшая, эта твоя девица? — спросил он немного погодя. — Разве о таких вещах кричат на весь свет? Если тот, кому она сорвала сделку, прослышит, он свернёт ей шею. Зачем ей трепаться?
— Мне и самому интересно это выяснить. Впрочем, у неё есть козырь — она невеста Вепря. Не думаю, что кто-нибудь решится тронуть её, пока не удостоверится, что она врет или что Вепрь в самом деле мёртв. Я бы, например, не рискнул. Но дело в том, что она уже успела исчезнуть. Может, Скрудж спрятал её от греха подальше? Или шлёпнул? — предположил Вампир.
Антон задумался. Ещё одна проблема. И опять на его шею. Маловероятно, что Вепря убили. Похоже, девица врёт, и это очень опасная ложь, ибо Вепрь может объявиться. Он появляется, когда меньше всего этого ожидаешь. Почему всё-таки девица пришла именно к Круглову? Какие дела их могут связывать?
— Выясни по этому поводу всё, что сможешь, — приказал Антон. — Мне нужна эта девчонка. Как, говоришь, её имя?
— О-о, имя у нее знаменитое — Ярослава. Она называет себя Славянкой.
— Мне нужна эта Славянка, понял?
* * *
Для Славянки утро этого дня началось с головной боли и нежданного визита.
Около половины девятого её разбудил настойчивый стук в дверь, затем последовала серия отрывистых звонков. Завернувшись в простыню, Славянка вышла в прихожую и приоткрыла дверь.
На пороге стояла незнакомая девица лет шестнадцати, неторопливо гонявшая во рту жевательную резинку. Вид у нее тоже был слегка заспанный. Медного отлива волосы с химической завивкой торчали в разные стороны, как у ведьмочки из мультфильма. Веснушки на круглых щечках и маленьком носике тускло проглядывали из-под слоя загара. Девица легкомысленно запахнулась в розовый халатик, а на ногах у неё красовались такие же розовые комнатные тапочки.
— Привет, — выплюнула она жевательную резинку. — Я твоя соседка сверху. Моя мама иногда заходит навести порядок в квартире, её Максим Андреевич просил. Он предупредил нас, что ты сюда вселилась, так что не пугайся.
— Меня трудно испугать, — хрипло проговорила Славянка, с трудом разлепляя пересохшие губы. — Заходи, коль пришла.
Она впустила гостью, поставила кофейник и направилась в ванную. Выйдя из нее, обнаружила, что кофе уже дымится в крохотных чашечках, посуда, которую она оставила немытой с вечера, сверкает в сушилке, и форточки раскрыты настежь, вытягивая застоявшийся воздух.
— Здорово, — одобрила Славянка. — Как твоё имя, соседка?
— Евгения.
Она назвалась с заметной долей высокомерия, надменно задрав острый подбородок и глядя на свою собеседницу сквозь прищур черных блестящих глаз. Как видно, именем своим девица гордилась. Хотя Славянку это мало трогало. Закусив губу, она усмехнулась:
— Евгения… Женька, значит.
— А ты что, какая-нибудь родня Кругловым? — спросила соседка.
— Да как тебе сказать… — Славянка почесала бровь. — В общем, нет. Я познакомилась с ним всего несколько дней назад.
— Несколько дней?! И Максим Андреевич сразу же пустил тебя на квартиру? Странно…
Выпучив глаза и отодвинув чашку, Женька приблизила своё пахнущее утренним кремом лицо к самому носу Славянки и зашептала:
— Послушай, а ты случайно не проститутка? Ну, ты меня понимаешь? Мужики ведь не могут долго с одной бабой, им нужно разнообразие, вот он и нанял тебя, да? Квартирку предоставил, лелеет, денежки рекой. — Женька мечтательно зажмурилась и чуть ли не замурлыкала. — Вот же чёрт, не мог меня об этом попросить! Всегда удивлялась, почему так получается — тебя же трахают, а потом тебе же еще и деньги платят… Ёлки-палки, да я бы ему такой секс устроила!
— Нельзя, ты несовершеннолетняя, — невозмутимо сказала Славянка.
— Значит, всё-таки проститутка! — воскликнула Женька. — Вот здорово! Ты не теряйся, строй из себя невинную овечку — может, он влюбится в тебя. Машеньку побоку, женитесь и упорхнете куда-нибудь на Канары. И главное, делай так, чтобы ему постоянно тебя хотелось. Ты девочка ничего, он обязательно должен в тебя влюбиться.
Славянка помотала головой:
— Я не Джулия Роберте, и ему до Ричарда Гира далековато. Да и не проститутка я, с чего ты взяла?
Женька огорченно вздохнула. Очень уж ей хотелось, чтобы Славянка оказалась проституткой — она. уже создала для себя ее образ, и ей чертовски жалко было его разрушать. По-видимому, это было ее идеалом.
— Жаль, было бы здорово.
— Не очень, — возразила Славянка. — Я была проституткой и не могу сказать, что мне это понравилось.
Глаза у Женьки округлились. Не мигая, она уставилась на Славянку, даже дышать перестала, похожая на начинающего охотника, наткнувшегося в зимнем лесу на зайца.
— Что значит «была»? — шепотом спросила она.
— То и значит, — огрызнулась Славянка. — Три года назад я впервые вкусила от этого плода и с тех пор прибегаю к этому только в крайних случаях…
Три года назад, в середине сентября, когда она только-только начинала свою одиссею, судьба занесла её в Пензу. Подходил к концу первый день её пребывания в городе, и, когда на небе стали загораться звезды и даже в трикотажной кофточке она начала зябнуть, встал вопрос о ночевке. Можно было, конечно, подойти к витрине ближайшего магазина и изо всех сил садануть по ней ногой, чтобы сработали датчики сигнализации. Приедет милиция, на её глазах Славянка расколотит эту витрину, и ночёвка — пусть с минимумом удобств — ей сегодня обеспечена. Однако тут был свой минус — начнётся выяснение её личности, а это ей абсолютно не нужно. На горизонте вновь замаячит колония… а там, глядишь, даже тюрьма… Нет, ну ее к черту, такую ночевку!
Другой вариант — забраться в подвал ближайшего дома, лечь на трубы и спать там в милом обществе крыс.
Это отпадало сразу. Крыс она не любила и боялась.
Пока Славянка, блуждая по улицам, рассуждала, как ей быть, наступила ночь. Оглядевшись, она обнаружила, что находится в многоэтажном жилмассиве. Поднимался ветер, обещающий холод, и пора было на что-то решаться. Чтобы собраться с мыслями и дать отдых гудящим ногам, Славянка села на скамейку у ближайшего подъезда и, сунув в рот сигарету, стала ждать прохожего с огоньком.
Минут через десять подошел какой-то парень лет двадцати трех, довольно высокий, худощавый. У него были светлые, почти как у самой Славянки, волосы, коротко стриженные, узкий с горбинкой нос и колючие глаза.
— Прикурить не дашь? — окликнула его Славянка.
Парень не спеша подошел к ней и, ощупав взглядом, вытащил из кармана рыжей кожаной куртки зажигалку.
Кремень высек прыгающий на ветру огонек.
— Время не подскажешь? — спросила Славянка, прикурив.
— Скоро полночь. — Парень спрятал зажигалку в карман.
— Большое спасибо, — начала она кокетничать.
— Ты кого-нибудь ждешь?
— Нет, я просто дышу свежим воздухом.
— Ты не против, если я подышу вместе с тобой?
— Не против, если ты одолжишь мне свою куртку — я замерзла.
— Но тогда замерзну я, и ты снова останешься одна. Может, погреемся у меня дома?
Славянка страшно обрадовалась такому везению, но вида не подала. Стараясь не биться в ознобе, она докурила сигарету и словно бы нехотя поднялась со скамейки.
— Пошли.
Парня звали Вадимом. У него была двухкомнатная квартира, в которой с порога чувствовалась холостяцкая безалаберность. Обувь в прихожей была разбросана, вешалку Вадим, вероятно, прибивал из расчета своего роста — едва ли не под потолок, а пыль с зеркала не вытиралась лет семь как минимум. Но зато потолок в спальне, куда Славянка мельком заглянула, был разукрашен под звездное небо, а желтый ночник прилепился к потолку в виде обкусанной луны, сияющей в окружении знаков зодиака. Кровать ей тоже пришлась по душе. Вернее, это было самое настоящее лежбище — огромный высокий матрац занимал почти всю небольшую спаленку, от стены до стены, от окна и почти до двери. У стен были накиданы подушки, посередине на смятой простыне валялось скомканное одеяло.
Покачав головой, Славянка прошла во вторую комнату. Там Вадим уже старался вовсю. Выставив перед кушеткой низкий столик, он поставил на него бутылку шампанского с бокалами, подумав, принес из кухни плитку молочного шоколада, снова подумал и, побежал сооружать бутерброды. А у Славянки в этот момент начинал зреть самый первый во всей ее одиссее план Заперевшись в ванной, она занялась телом — мылила, терла, полоскала, самозабвенно сдирая с себя вею грязь колонии, тщательно отмывая каждый миллиметр кожи. Новый план требовал, чтобы от нее пахло настоящей женщиной, а не безликой потной воспитанницей колонии для несовершеннолетних.
