– Делай так, как лучше для тебя.
– Кажется, я даже не думала, как буду рожать. Все время откладывала принятие решения. Я становлюсь похожей на тебя!
Глава 21
Несмотря на разнообразные потрясения, мне каким-то образом удавалось выполнять свою работу. Ведь на моей должности можно работать огромное количество часов, а можно не делать ничего: если бы я ничем не занимался, люди все равно бы строили и ремонтировали ветротурбины, а прокладка суперпровода шла бы полным ходом. В мои текущие обязанности входила такая нелепость, как ввод параметров всех офисов и мастерских в компьютерную память. До меня никто этого не делал, но, вероятно, по этим данным можно было определить, не слишком ли много тепла мы потребляем и эффективно ли функционирует наше предприятие по сравнению с другими площадками в пределах досягаемости. Весь процесс казался напрасной тратой времени, а сложность удваивалась из-за моей неспособности работать с компьютерными программами, которые имелись в нашем распоряжении.
Я немало помучился с этими программами, но ни на минуту не спускал глаз с эксцентричных персонажей из службы охраны. Еще я часто брал отгулы. Мы жили в чужой стране, поэтому мне не приходило в голову, что мне тоже положен отпуск, и я начал брать выходные, чтобы разбираться со своими делами.
Конечно, это имело и неприятные последствия – я стал проводить больше времени с мамой, которая, желая меня побесить, жаловалась на испанскую тюремную систему, точно зная, что ее слуховой аппарат не работает.
Когда моя мать впервые получила слуховой аппарат, ей сообщили, что батареек хватает на семь дней. Но Джанси была одной из тех особ, которые спят по пять-шесть часов, поэтому ее аппарат использовался до девятнадцати часов в день. В результате батарейки вышли из строя примерно через пять дней, а Джанси провела оставшуюся часть недели, тряся их и давая сюрреалистические ответы на обыденные вопросы.
Моей первой реакцией была попытка объяснить ей ситуацию.
– Твои батарейки сели! – крикнул я.
Она никак не отреагировала.
– Надо поменять батарейки!
Снова никакого ответа.
Я подозревал (а это первое, что приходит в голову в подобных случаях), что моя мать слышит только то, что ей хочется. Поэтому я сказал:
– Твой слуховой аппарат свистит, можно я его тряхну?
После этого мать отдала мне аппарат. Я бросился вверх по лестнице и оказался в маминой комнате.
Джанси крикнула снизу:
– Сал, ты где? Куда ты делся?
Я перерыл все ее имущество, ища запасные батарейки, и наконец заменил старые на новые.
– Думаю, я все исправил, – выдохнул я, вернувшись вниз.
Моя мать вставила слуховой аппарат и объявила, что он работает ничуть не лучше, но потом выдала себя:
– Что конкретно ты с ним сделал?
– Хорошенько потряс. Кажется, там отошел контакт.
Она кивнула. Она и так знала, что дело не в батарейках.
Она настолько меня доставала, что я был рад вырваться в город, чтобы побеседовать с представителями одного из банков, которым я якобы был должен. Поверенный уже сообщил мне информацию по обоим подателям иска, и я договорился о встречах. Первым был Банк Мадрида, о котором я никогда не слышал. Когда я нашел его представительство в Бильбао, выяснилось, что я бесчисленное количество раз проходил мимо, не замечая его.
Женщина, с которой была назначена встреча, не поняла моей проблемы.
– Мне нужно посмотреть заполненные бланки.
– Бланки, которые вы заполняли?
– Нет, я их не заполнял. В этом-то и дело.
– Если вы их не заполняли, то не можете их увидеть. Там конфиденциальная информация.
Мне пришлось довольно долго ей объяснять, но в конце концов она поняла и даже нашла человека, который оформлял заем. Им оказался довольно приятный мужчина, с собственным кабинетом на втором этаже. Сначала я боялся, что процедура потребует долгого копания в бумагах, но он сразу вынул требующуюся папку. Я в очередной раз убедился, что испанцы работают гораздо эффективнее, чем мне казалось, но сколько бы раз это ни выяснялось, мое мнение о них как о медлительных и ленивых работниках оставалось неизменным.
Банковский служащий показал мне бланк-заявку на заем (который был заполнен по-испански). Почерк был не мой, а внизу красовалось неуклюжее подобие моей подписи. В анкете были указаны мои имя и адрес, время проживания по текущему адресу, работодатель, заработок и так далее.
– Кто-нибудь приходил сюда, чтобы заполнить анкеты? – спросил я.
Служащий взял у меня бумаги и заглянул в них.
– Нет, все бланки получены нами по почте. На них стоит штамп о получении.
Я задумался, и у мужчины появилась возможность закурить сигарету.
– Если это мошенничество, вам нужно действовать быстро, – сказал он. – Мы собираемся скоро реквизировать вашу собственность. Вам нужно предоставить доказательства своей непричастности и постараться, чтобы полиция вам поверила.
– Значит, вы лично никогда не видели человека, который подписал эти анкеты?
– Нет, но документ с окончательным предложением должны были послать на подпись к вам домой, – объяснил он. – Это точно.
– Можно я сделаю фотокопию этих бумаг, чтобы потом сверить даты, почерк и все остальное?
– Конечно.
Дома я взглянул на календарь. На соглашении о займе стояла дата – третье июня. Я хотел выяснить, что мы делали в тот день. Если мы куда-то уезжали, была вероятность, что кто-то вломился к нам и перерыл нашу корреспонденцию. Но это было маловероятно. Он или она надеялся на то, что мы не опередим его, не распечатаем письмо и не удивимся, что там бланки займа. Или мое нежелание распечатывать письма было известно, а поведение предсказуемо? Предположим, что так, но все же это весьма рискованная стратегия.
В календаре третье июня никак отмечено не было.
Я снова посмотрел на банковские бумаги. Там был указан банковский счет, с которого должны были поступать выплаты. Я не узнал номера – вероятно, он был фиктивный. Разве это нельзя было проверить по чекам? Возможно, в Испании к этому особое отношение, основанное на уверенности, что в их власти лишить вас дома. Но не один, а два банка были одурачены – очевидно, само по себе это уже доказывало, что система дает сбои.
Зазвонил телефон.
Это была Олая.
– Я обнаружила нечто очень важное, – сказала она. – По крайней мере я считаю, что это так.
Ее голос звучал напряженно, но вполне уверенно.
– Что?
– Вы знаете, где находятся конструкции Чиллиды?[v]
– Примерно.
– Вы должны приехать туда завтра в шесть утра.
– Зачем? – удивился я.
– Поверьте, так надо. Завтра в шесть утра.
– Как вы узнали? То есть что вы узнали?
– Не могу сейчас сказать. Помните, что я вам говорила о телефонах? Вы туда приедете?
– Да, – ответил я.
– Один.
– Ладно.
Я собирался задать другой вопрос, но связь уже прервалась.
Я находился в некотором смятении, но потом мне на ум пришли другие вопросы, и я решил перезвонить Олае. Я набрал рабочий телефон, но она не снимала трубку. Я позвонил коллеге, работающему в одном здании с нами. Он отправился взглянуть.
– Очевидно, сегодня ее не было на работе, – сообщил он, вернувшись.
Глава 22
Габриэль работала в баре в ночную смену и пришла домой около половины пятого. Она уже спала рядом со мной, когда я проснулся. Я выполз из постели. Моя мать, похоже, тоже спала, но когда я пошел на цыпочках по коридору, она позвала меня из спальни.
– Куда ты идешь?
– На улицу, – ответил я.
Я бы мог сказать, что направляюсь в туалет, но каким-то образом она знала, что это не так, иначе бы не спрашивала. Но как эта глухая старая летучая мышь вообще меня заметила?
Я доехал до Сан-Себастьяна, припарковал машину на окраине города и пошел в сторону скал.
Вероятно, единственным серьезным вкладом басков в западную культуру можно считать современную скульптуру. Конструкции Чиллиды – это гигантские куски металла, вмонтированные в каменные валуны на берегу, и, естественно, все местные жители ими очень гордятся.
В тот день море было неспокойно, волны бились о берег, а я спрашивал себя, не выглядит ли произведение искусства более привлекательным в ясный день, когда его освещают предрассветные лучи солнца, или таким конструкциям больше подходит штормовая погода.
Я не мог избавиться от ощущения, что выбрал неверную дорогу. Мне пришлось спуститься по почти отвесной тропинке, которая привела меня к опасному месту на камнях у подножия скалы. Я продолжил свой путь с большей осторожностью. Я надел неподходящие ботинки и одежду, потому что решил, что после встречи сразу поеду на работу. Я медленно, по дюйму, обошел скалу, и передо мной появилась первая из трех конструкций: огромные металлические клещи, воткнутые в камень. Вскоре я заметил вторую: такую же, как первая, но установленную под более правильным углом. Такую же суровую и строгую, как здешнее море.
