Конструкции мне понравились. Они немного напоминали знаки евро или старые открывашки для консервов. Они как будто хвастались своей крепостью и функциональностью.
Теперь стала видна и третья конструкция. У нее была немного другая форма: дополнительная вертикальная линия спускалась вниз.
Еще окончательно не рассвело, а третья конструкция все еще находилась на расстоянии. Я сосредоточился на передвижении среди валунов и, когда приблизился, снова посмотрел на скульптуру.
У меня не скрутило желудок и не выделилась слюна. Я стоял прямо, а из моего рта просто текла рвота на подбородок и одежду.
Никогда в жизни мне не было так страшно.
На некоторое время мне пришлось присесть, а когда ко мне вернулись силы, я решил, что обязан подойти ближе.
На моем пути оказались валуны, и мне пришлось забраться немного выше, чтобы добраться до места. Теперь я разглядел одно ребро, посеревшее и голое, на нем не было мяса, как будто его обглодало животное. Ребро торчало из тела горизонтально; его выбили сзади, но одним концом оно еще держалось.
Само тело было наколото на металлическую часть конструкции, и стальной конец торчал из живота. Это была женщина. На ней была белая майка, задранная на груди; ткань стала коричневой от засохшей крови. Остатки рубашки на плечах яростно трепал ветер.
Ее голова была наклонена вперед и влево и прижата к груди; вероятно, ее шея была свернута. Правое веко вспухло и налилось кровью. Торс держался прямо, потому что грудная клетка сплющилась о металл. Кроме ребра, наружу торчали серые внутренности, зацепившиеся за стальной конец.
Я подошел ближе и понял, что это Олая.
Глава 23
Металлический стержень, проколовший Олаю, был таким толстым, что не было ни малейшего шанса, что она осталась жива. Ближе подобраться было нельзя. Инстинкт самосохранения настойчиво советовал мне бежать и постараться все обдумать.
Я прошел обратный путь среди валунов, молясь, чтобы меня не подставили. Я понимал, что совершивший убийство знал о нашей встрече и мог позвонить в полицию, чтобы обвинили меня. Они запросто могли меня арестовать.
Наверное, Олая приехала на место немного раньше назначенного срока. Соответственно, у преступника было мало времени, чтобы ее убить, проткнуть тело и скрыться. Убийца мог все еще быть рядом и наблюдать за мной.
Я оглядел верхушки скал и береговую линию, но никого не заметил.
Я бы мог сам сообщить полиции о преступлении. Так поступил бы невиновный человек. Но тело еще не остыло, и все бы указывало на меня. Мне действительно нужно было побыстрее скрыться.
Пробираясь между скал, я ломал голову над тем, что она собиралась мне сказать. Хотела обвинить какого-то человека, и поэтому у него не осталось выбора и он был вынужден убить ее? Что, черт возьми, это могло быть? И почему она хотела встретиться в окрестностях Сан-Себастьяна? Это довольно далеко от работы и от мест, где мы жили.
Я вспомнил, что меня вырвало. Меня вывернуло на валуны. Кажется, камни находились выше уровня прилива, стало быть, вода ничего не смоет. Смогут ли они взять образец и сделать анализ ДНК? В основном там была вчерашняя пища и много желудочного сока. Я подумал, что нужно вернуться. Я бы мог зачерпнуть ладонями морскую воду и попытаться вымыть камни. Но вдруг явится полиция и застанет меня за этим занятием? Не похоже на действия невиновного человека. Боже, почему меня так трясет? Я всегда дрожу. Всю свою жизнь я был слабым и испуганным.
Я повернул ключ в зажигании. Я вел машину на минимальной скорости. Подсознательно я не хотел отъезжать слишком далеко, на случай, если у меня появятся новые мысли и придется возвращаться. Я смотрел, не проезжают ли мимо полицейские машины. Я продолжал думать о своей рвоте, об Олае. Бедная Олая. Бедная, бедная Олая.
Многого я не понимал.
Если полиция меня спросит, что я делал, то у меня не будет алиби. Только сама Олая могла бы подтвердить, что она мне звонила и просила приехать. Нельзя было найти другой разумной причины и доказать, что это совпадение.
Я прибавил скорость, все больше удаляясь от Сан-Себастьяна.
Был ли вообще шанс, что мою рвоту смоет волной? Пожалуй, нет. Но ветер будет приносить большое количество морских брызг.
На моей одежде тоже была рвота. Следовательно, мне необходимо ехать домой, переодеться и отправить одежду в стирку. А потом попасть на работу вовремя, чтобы никто не заметил, что я в это утро отсутствовал или опоздал.
Когда я добрался до дому, было уже семь тридцать пять. Габи и моя мать встали и возились на кухне.
Я побежал наверх, лихорадочно стягивая с себя одежду. Габи с сонным видом последовала за мной.
– Где ты был? – спросила она.
– Хотел пораньше попасть на работу, потому что дела очень запущены, но машина стала барахлить, а пока ремонтировал, испачкался маслом.
Было похоже, что Габи слушала меня в пол-уха. Скорее всего, ее внимание отвлекали мои голые волосатые зад и ноги.
– У тебя все в порядке? – поинтересовалась она.
– Да. Немного спешу. А как ты?
– Не могла уснуть. Проспала не больше двух часов. Вероятно, становлюсь испанкой.
Я свернул одежду так, чтобы пятна оказались внутри, и отправился на поиски новой рубашки.
Когда я вернулся, Габи держала мои вещи в руках.
– Я сам постираю, – сказал я. – Хочу сразу забросить их в машину. С масляными пятнами нужно действовать быстро.
Мой голос звучал фальшиво, и Габриэль усмехнулась.
– Как скажешь, – произнесла она. – Я иду в душ.
Я оделся во все чистое. У меня еще оставалось время добраться до работы и придать своему лицу невозмутимое выражение.
– Кстати, – проговорила Габи, возвращаясь. – У меня хорошие новости. Я снова звонила Алексу на работу, и одна сотрудница сказала, что он с ними связывался.
– Да?
– Да. Он возвращается на работу. Выходит через два дня.
Глава 24
Я приехал на работу и постарался непринужденно поболтать с охранниками.
Оказавшись в своем кабинете, я взял пару папок и пошел обсуждать их содержимое с коллегами. Некоторых еще не было на рабочих местах, и я оставил на их столах короткие записки, каждая из которых содержала дату и время.
Мысленно я все время возвращался к Олае. Ее жизнь оборвалась. Красивая, полнокровная жизнь. В последнее время я очень к ней привязался. Она была добра ко мне. Сильная, упрямая, добрая Олая.
Мне трудно было думать о чем-то еще.
Я не мог усидеть за столом, поэтому отправился осматривать территорию. Я заметил машину, которая направлялась к выезду с парковки. Я спрятался и стал ждать. Это была дорогая спортивная машина, за рулем сидел мужчина в костюме.
Он вылез из машины и достал с заднего сиденья трубу от строительных лесов. Потом он оказался по другую строну шлагбаума и провел трубой над асфальтом. Очевидно, ее зафиксировали вмонтированные в дорогу детекторы металла, определив как машину, которая хочет покинуть парковку. Шлагбаум поднялся, мужчина снова сел за руль и заехал на территорию.
Когда он нашел место для парковки, я подошел к нему. Я встал рядом, когда он доставал из багажника небольшой чемодан.
– Можно узнать, что вы делаете? – спросил я.
– Паркую машину, – ответил он.
– У вас здесь дела?
Мужчина поднял бровь, и это могло значить что угодно.
Тогда я понял, что происходит.
Я спросил:
– Вы направляетесь в аэропорт, верно?
Мужчина никак не отреагировал.
– Сколько стоит долгосрочная стоянка в аэропорту? – поинтересовался я.
Мужчина не смог сдержать улыбку:
– Двадцать евро в день.
– Что, если я поставлю блокиратор на вашу машину и возьму с вас по двадцать евро в день, когда буду вам ее возвращать? – предложил я.
– Отличная сделка. Если вы поставите блокиратор, ее не украдут. Это лучше, чем любая другая парковка. И ваша ближе к аэропорту, чем официальные долгосрочные стоянки. Я вам еще нужен? Я тороплюсь на самолет.
– Хорошо, приятель, – сказал я. – Машина будет блокирована, так что обратитесь в домик охранника, чтобы ее вызволить.
– Спасибо.
И он двинулся пешком по дороге в сторону аэропорта.
Я отправился обратно в свой кабинет, по дороге подсчитывая прибыль. Я знал, что блокировка многих отпугнет, но если я установил правильную цену, то привлеку четверть клиентов аэропорта и получу достаточную прибыль, чтобы сделать парковку самоокупаемой. Я получу разрешение у британских хозяев и все организую. Я чувствовал, что англичанам это понравится, а испанцам нет.
В офисе я решил позвонить Габи. Мне нужно было разобраться со всеми частями этой шарады.
– Привет, – сказал я, услышав ее голос.
– Привет.
– Я хотел кое-что обсудить. Тот заем был подтвержден третьего июня. Это значит, что бланки прислали к нам домой и тот, кто их подписал, смог их получить без нашего ведома.
– Так, – согласилась она. – И как ты это объясняешь?
– Ну, мне стало интересно, чем мы занимались третьего июня.
