А он может быть серийным убийцей.
Все безобидные на вид люди потом оказываются маньяками.
Я становлюсь параноиком? Нет, только не сейчас.
— Райли?
Она подскочила и уставилась на него вытаращенными глазами, будто он только что прошел сквозь стену.
— Видела бы ты свое лицо. — Он расплылся в смущенной улыбке. Накрахмаленная белая рубашка и джинсы — Райли ожидала совсем не это. Он оказался намного более худым, чем она думала, — наверное, все дело в широком плаще.
Опять это волшебство!
Райли не восприняла шутки, но ей была нужна его помощь.
— Я рад видеть тебя живой и невредимой, — сказал он. — Когда я узнал о том, что случилось, я боялся, что ты погибла.
— Да, я уже думала о том же. — Чтобы сменить неприятную тему, Райли махнула рукой в сторону странной мебели. — Зачем тебе стол для пикников в доме?
— Его легче переставить, если мне нужно выполнить ритуал, — пояснил он. — Массивный стол требует много сил, а мои люди не настолько крепкие.
Люди?
— Ты имеешь в виду, Мертвецы?
Мортимер скривился:
— Я называю их Воскрешенными. Мертвец — это что-то оскорбительное.
— Прости. — Он пожал плечами, словно это был пустяк, но Райли знала: она задела за живое. — Я здесь, чтобы поговорить об отце. Его воскресили без моего разрешения.
— Слышал. В нашем кругу такие новости расходятся быстро.
— Тогда ты должен знать, кто его забрал.
Морт покачал головой и жестом пригласил ее сесть. Расположившись на скамье, Райли снова подскочила от неожиданности: в комнате раздалось легкое шипение. В следующее мгновение она почувствовала себя полной идиоткой — это закипел чайник.
Морт повозился у стойки и вернулся к столу, держа поднос с чашками, чайником и тарелкой, полной вкуснятины.
— Печеньку? — невинно спросил он, протянув ей тарелку.
Райли из вежливости взяла одно, подумав, все ли маньяки угощают своих жертв перед тем, как их замучить. Она аккуратно надкусила угощение. Ничего не произошло. Райли куснула смелее. Печенье оказалось замечательным: свежее, домашнее и ароматное.
— Как вкусно! — промычала она с набитым ртом.
— Их испекла Эмили. Она почти все время проводит на кухне, потому что очень стесняется. А сейчас она делает штрудель.
Мертвецы пекут ему булочки?
— Насчет папы… — промямлила она, надеясь извлечь из этого визита что-то помимо нового навязчивого образа, как мертвая женщина порхает по кухне в кружевном переднике.
Помолчав, Морт сел за стол напротив и разлил чай по чашкам.
— Я правда не знаю, кто поднял твоего отца. Все молчат, а это очень странно. Если бы мне удалось такое воскрешение, я бы хвалился перед своими друзьями и знакомыми.
Он задумчиво пригубил чай.
— А это мог быть Озимандиа? — спросила Райли.
Морт вздрогнул так, что чуть не расплескал на себя кипяток.
— Возможно.
— А зачем папа мог понадобиться мистеру Ужас-на-крыльях-ночи?
Морт едва заметно улыбнулся ее безрассудной непочтительности.
— Лорд Озимандиа не утруждает себя общением с нами, низшими заклинателями. Как правило, он обращается с нами, как с вредителями. Это раздражает.
Если обратить внимание на то, как Морт сжал в руке чашку, Озимандиа его более чем раздражал.
— Зачем заклинателю мог понадобиться мой отец? Все из-за того, что он может ловить демонов?
— Вряд ли. Но у мастеров-ловцов есть кое-какие знания, которые могут пригодиться заклинателю, желающему расширить свой кругозор.
— Что?
— Заклинателю может понадобиться опыт мастера-ловца, если он пожелает вызвать демона.
— Ого. Да ладно. Вы тоже можете вызывать демонов, ребята? Совсем рехнулись?
— Я этим не занимаюсь, — отрезал Морт безо всякого выражения. — Слишком безрассудно. Как правило, в итоге заклинатель становится рабом демона, которого сам вызвал.
Райли пожала плечами.
— А Озимандиа способен на такое?
— О нем ходят подобные слухи. — Морт протянул ей еще одно печенье, и на этот раз она с готовностью взяла его.
Овсяное. С корицей. Ням. Пусть даже его испекла мертвая леди.
— А как вы вообще это делаете?
Некромант как следует подумал, прежде чем ответить.
— Если ты только не обладаешь такой силой, как лорд Озимандиа, тебе потребуются определенные приготовления. Он сам может творить любое заклинание прямо на месте, но он сильно отличается от всех нас.
— А как вы обычно это делаете?
— Я собираю предметы, максимально близкие к ушедшему: его волосы, одежду, любимую книгу, то, на чем можно сконцентрироваться. Если таких вещей нет, все намного сложнее. Затем я совершаю ритуальный призыв и прошу ушедшего восстать, чтобы вернуться к живым.
— Просишь?
Морт выглядел разочарованным.
— Да, я прошу. Большинство просто приказывают, но для меня это слишком грубо: нарушает свободу воли.
Соблюдение человеческих прав, похоже, было главным для этого странного парня. Райли заинтригованно поглядела на него, опершись локтем о стол.
— Так ты поэтому совершаешь только легальные воскрешения?
— Совершенно верно. Горя достаточно уже потому, что твой близкий человек умер, а потом приходит какой-то разбойник и похищает его из собственной могилы. Как ты уже знаешь, потеря просто невыносимая.
Судя по всему, это было что-то личное.
— С тобой это тоже случилось?
Морт опустил глаза к чашке.
— Моей жене было всего двадцать пять, когда она умерла, и уже через неделю она служила горничной в богатом доме здесь, в Атланте. Иногда мне удавалось увидеть ее на улице. — Он прерывисто вздохнул. — Потом они уехали в Нью-Йорк, а я не смог последовать за ними.
— И владелец моего отца может сделать так же? — ужаснулась Райли.
— Закон не запрещает транспортировку Воскрешенных через границы штатов. По крайней мере, пока.
— Тебе удалось вернуть жену?
— Только после истечения года, — сказал он полным боли голосом. — Это уже была просто… оболочка.
Боже.
Достаточного того, что ты похоронил любимого человека, но видеть его в таком состоянии, будучи не в силах ничем помочь… страдание, оказывается, имеет такие ужасающие формы, о которых Райли и не подозревала.
— Поэтому я стал некромантом, — сказал он. — Насчет твоего отца: я отправлю дело о несанкционированном воскрешении в наше Общество. Ну и поспрашиваю людей, вдруг удастся что-нибудь выяснить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
