— Значит, удачно слетал? — Нина Степановна повернулась к нему всем корпусом. Рабочее кресло резко скрипнуло.
— Слетал удачно, — усмехнулся он.
— Да, ты приземлился, — снова усмехнулась она. — А поработал? Ладно, я вижу, ты еще не здесь. Выложишь мне на стол, как только акклиматизируешься.
— Так что ты сказала этой… — он хотел сказать — хаске, но вовремя сдержался, — женщине?
— Я сказала, что если бы я вывела эту формулу, то получила бы Нобелевку. Или хотя бы Демидовку, которую наши щедрые олигархи почему-то равняют с ней. — Она скривила губы. — Мне показалось, она не слишком огорчилась, что такой формулы нет. — Мать засмеялась.
— А может, она работает на тех, кто тоже ищет формулу? Помнишь, ты говорила, что какой-то богатый человек осыпал деньгами группу ученых, а они впопыхах уже отчитались об успехах? Тогда твой ответ мог привести ее в восторг!
— Не похоже. — Мать покачала головой. — Она предложила мне давать частные консультации. Ну, ладно, оставим это. Наше останется при нас, это главное. Рассказывай, что узнал в Марково.
— Долгими вечерами сидел, думал, вычислял, — с улыбкой говорил Антон. — Могу сказать — удивительное дело. Тридцать процентов детей-юкагиров опережают свой хронологический возраст. Твои смелые предположения о том, что биологический возраст тамошних жителей опережает хронологический, или календарный, подтверждаю. — Последнюю фразу он произнес торжественно.
— Понятно, — сказала Нина Степановна. — Ты тоже считаешь, что ранние с обыденной точки зрения смерти северных людей имеют свое объяснение? На самом деле они умирают… не раньше? Укладываются в статистические данные?
— Вероятно. Я где-то читал, что некоторые ученые пытались соединить раннюю смерть северных народов чуть ли не с эпидемией прогерии…
— Какая глупость, — перебила мать. — Прогерия — болезнь. Редкая. Когда дети катастрофически быстро стареют и к тринадцати годам завершают свой земной путь. У них происходит мутация генов. — Нина Степановна говорила, вставляя дискету, которую подал ей Антон, в компьютер.
Она теперь смотрела на экран.
— Та-ак. Интересные цифры. — Глаза Нины Степановны включились окончательно. — Действительно, явное несовпадение биологического и хронологического возраста. Это понятно, детский организм отзывается на влияние окружающей среды, на физические нагрузки и на умственные.
— На Чукотке среда особенная. Холод, близость океана, сухость воздуха, — перечислял Антон. — А что касается нагрузок, то они бывают значительными. Я видел, как работают дети вместе с родителями. С оленями, по дому… Я слышал про мальчишку, ему двенадцать лет, его унесло на льдине. Его искали во льдах, а он устроился с комфортом. Ловил рыбу, ел, охотился на нерпу.
— Значит, у него, были снасти и ружье? — спросила мать.
— Конечно. А ты можешь представить на его месте юного москвича? — Он усмехнулся.
— Да, там люди рано взрослеют. Иначе им не выжить, — согласилась мать. — Твой отец, несмотря на то, что уже его дед рос в Ленинграде, был невероятно выносливым. Ты проверил детей по всем показателям биологического возраста? Ага, вижу. Данные по половой зрелости. Состояние костей… Зубы… — Она читала дальше, но уже молча. — Все хорошо. Полный отчет.
— Я позволил себе немного отклониться от задания, — добавил Антон. — Мне захотелось проверить моторный возраст.
— Еще его называют двигательным, — заметила Нина Степановна. — Некоторые включают эти показатели в биологический возраст.
— Один класс, шестой, проверял на гибкость. Заставлял ребятишек прыгать с места. Наклоняться, сидя на стуле.
Нина Степановна кивала.
— Я полагаю, моторный возраст нам следует выделить в особую тему. Он важен для очень старых по календарному возрасту людей, — продолжала она. — Важно для всех, как долго человек может обслуживать себя. Старых и одиноких становится все больше. Взять хотя бы дом твоей бабушки.
Антон кивнул и улыбнулся:
— Она снова предлагала тебе… Да?
— Да, мама звонила. Она настаивает, чтобы я позаботилась о ее подругах.
— У них на самом деле никого нет? — спросил Антон.
— Никого. Мужья умерли раньше, с детьми тоже что-то не так.
Антон помнил трех старушек: Тамару Игнатьевну с третьего этажа, Марию Петровну — со второго и тетю Паню — с первого.
— Но как ты можешь это сделать? — спросил Антон.
— Я хочу предложить тебе. — Нина Степановна резко повернулась к сыну.
— Мне! Мама, да ты что! Они там, я здесь. Что я могу сделать для них?
— У этих старушек, должна тебе сказать, календарный возраст опережает остальные. Они в хорошей форме, сами с собой справляются. Знаешь, с чем пришли они к твоей бабушке?
— С чем, интересно? С пирогами или блинами? — улыбнулся Антон.
— Отстал от жизни. — Мать покачала головой. — Они дамы продвинутые. Слышали о ренте. Предложили себя нам с тобой в ренту.
— Ох. — Антон слышал это слово сто раз, но ни разу не вникал. — А что это значит?
— Ты заключаешь с ними договор, заботишься о них в течение всей их жизни, а после смерти получаешь квартиру и все, что в ней. — Нина Степановна вздохнула. — Честно говоря, нам придется это сделать.
Антон молчал.
— Но… ведь забота стоит денег, — сказал Антон.
— Не таких больших, как тебе кажется. Они не хотят от нас первого взноса… — Нина Степановна помолчала. — Это люди свои. Не чужие. Я думаю, нам придется согласиться. По двум причинам. Мы получим материл для исследования. Потом, — она запнулась, — если продать квартиры, у нас появятся деньги на продолжение исследований. Я все-таки уверена, что формулу скорости старения вывести можно… — Она помолчала. — В конце концов, если мы откажемся, на них набредет кто-то еще, причем неизвестно с какими целями. Твоя бабушка говорит, в городе понятие ренты уже не самая горячая новость.
— Но что они могут от нас получить? — спросил Антон.
— Внимание. Небольшую ежемесячную прибавку — на лекарства. Мы справимся с такими расходами. Бабушка говорит, для них дороже денег другое — знать, что в мире есть кто-то, кто позвонит им и спросит о чем-то. Знаешь, кому хватает пенсии? — спросила она, усмехаясь. — Женщинам после восьмидесяти пяти. Такова статистика. А им всем больше.
— Погоди! — Антон округлил глаза. — А… твоя посетительница, может быть из этой новой сферы?
— Мне приходила в голову такая мысль, — сказала Нина Степановна. — Наша формула может интересовать страховщиков и рентодателей. Думаешь, почему проблемами старения в Америке занялись в конце девятнадцатого века? — Антон разглядывал лицо матери и удивлялся ее молодости — разве ей пятьдесят один? — То было время, когда начался страховой бум. Понимаешь? Страховщику надо знать, как долго проживет его клиент.
