этих счастливых мерзавцев, за их радость. И пластмассок всех. Весь этот загнивший мир. Одним ударом!
Да ну. Оставь их. Они-то тут причём. Пусть лежат себе счастливые, с: жёнами, детьми, любовью, шлюхами, магией. Со всем тем, чего лишён я.
А ведь это я рисковал всем ради них! Я поставил свою жизнь под удар ради правды. Это я лишился всего! Всех их предать огню, предателей! Бросили меня одного! Это ведь наша общая борьба, наша свобода! Они оставили этот мир пластмасскам и системе! Они все этого заслужили!
За шквалом мыслей я не заметил, как упёрся в капот машины. Это машина полковника. Она открыта. В багажнике ракетница. Один удар по реактору генератора и системе конец. А мощный электромагнитный импульс от маленького ядерного взрыва отключит «мозги» пластмасскам. И ни системы, ни роботов, ни счастливых трусов из «главного улья» – всем конец. Финал нашей никчёмной истории. Надеюсь остальным, тем, кто выберется из системы в других частях города, хватит мозгов не повторять эту ошибку. Вряд-ли. Но, это будет уже не моя проблема.
Достаю ракетницу. Она холодная и тяжёлая, как и моё решение.
Нужно найти здание с реактором. Для этого нужно лишь идти по проводам электропередач. О! Это наверно оно, то высокое создание. Оно единственно в округе выросло в высоту, а не вширь. На улице ливень. Боюсь, что зальёт ракетницу, и она подведёт в самый нужный момент.
Нужно бежать быстрее. Бегу так быстро, что нет времени передумать, принять другое решение, не такое глупое. Я наверняка спятил.
В суматохе я забежал в первое попавшееся открытое здание. Это был очередной "склеп" с капсулами. Повсюду голые стопы за зелёной витриной. Впереди слышен голос. Это Майор-полковник. Он что-то говорит приглушенно и тихонько всхлипывает. Он плачет? Нужно пройти незамеченным. Он может мне помешать.
Или подождать пока он уйдет? Хочу лично увидеть, как подохнет тот боров. Хочу видеть, как он узнает меня, хочу видеть боль и отчаяние на его лице. Ведь он… ведь он… убил и изнасиловал одну лживую суку? Но я любил её! И её смерть принесла мне много боли. Но будь она жива, узнав я правду, возможно, сам пожелал бы ей той смерти. Так боров-Павел оказал мне услугу? Нет, он унизил меня, изничтожил.
Тихо. Больше не слышно голоса полковника, его всхлипов и плача. Он ушел?
Я крадусь к месту, откуда исходил его голос.
Ступни, ступни. О волосатые, огромные ступни – это он, и бирка "Павел Лукашин 20200801". На полу окурки. Это точно он.
Я смотрю на его волосатые ступни и не ощущаю ничего. Ни злости, ни желания мести, ни жалости – ничего. Я нажимаю клавиши на приборной панели его капсулы. Зажужжали насосы, задребезжали трубки, зеленая жижи удалилась. Стеклянная шуфляда капсулы выехала из общего шкафа анабиозников. Это точно он. Они обрили его голову, лицо, но не брови, пышные, как пшеница. И эти прыщавые скулы. Это точно он.
Глядя на его лицо начинаю что-то ощущать – это злость. Я распахиваю халат, стягиваю трусы и облегчаюсь на его лицо, затем мощно отхаркиваюсь и плюю ему в харю. Нет, нервы не выдерживают, я несколько раз бью его в лицо. Я обещал его не убивать. Вроде полегчало. Закрываю капсулу.
Мои кулаки пахнут мочой. Цена мести.
Нажимаю кнопки на приборной панели: капсула заезжает обратно, и наполняется зелёной жидкостью. Заправляю халат, поднимаю холодную, мокрую ракетницу на плечо и дальше бреду в сторону реактора.
Погода успокоилась, тучи разбежались. Высокий шпиль здания реактора освещается луной. Выглядит очень зловеще. Антураж создает нужное настроение для трагичного финала.
Больничные тапочки давно порвались, ноги истерты в кровь. Иду хромая. Нужно было переодеться в кабинете Вэйда. Шел бы в последний путь в туфлях и костюмчике.
Ракетница тяжелая, так что – тащу её по земле за ремень. Жуткая картина.
– Эй ты! Стой, кто идет?! – доносится хриплый крик со стороны. Ускоряю шаг.
– Артур, это ты? – черт, это голос полковника. Перехожу на бег.
– Стой, сукин сын! Ты куда это намылился с базукой. – Бегу сломя голову. Позади слышны звуки бега старческих ног. Ракетница перестала быть такой тяжелой. И ноги перестали болеть.
Я забегаю в здание. Двери открыты. Очень странно, что в таком месте повсюду открыты двери и так мало охраны. Бегу по темным коридорам, по сторонам не голые ноги, а провода. Много проводов, бесконечными змеями протянуты на стенах. Слышно журчание. похожее на то: как бежит ручей, или электрический ток. Звук, по мере продвижения усиливается – бегу в нужном направлении.
– Стой сука! – злобный голос полковника доносится издалека.
Может я и слабее, но уж точно быстрее тебя. Непонятно по какой причине он еще не выстрелил. Может начал мне сопереживать?
Поднимаюсь по лестничным пролетам вверх. Этаж второй, третий…
Странно, одышки нет, я полон сил. Откуда-то снизу доносится кашель. А звуки шагов затихли.
Последний этаж. Я толкаю дверь. Голубой свет ударяет в глаза. Морщусь, прикрываюсь рукой. Глаза постепенно привыкают. Я начинаю осматривать комнату в которой оказался. Это гигантский холл, с высотой до 20 метров, в центре которого толстая, цилиндрическая колба с голубой переливающейся жидкостью. А может и не жидкостью. Она завихряется, течет то вверх, то вниз. Это она источник журчания.
Зрелище завораживает. Возвращается усталость и боль в ногах. Из головы сбежали все мысли: о мести, о несправедливости. Ушла злость, обида, прощение – пусто.
Я залип на синий свет этой жидкости. Эта величественная субстанция течет так спокойна. Она может в считанные секунды уничтожить все живое в огромном радиусе. Она может дать жизнь стольким машинам, стольким системам. Она прямо сейчас делает счастливыми столько людей и в это же время угрожает им неминуемой гибелью. Но она остается такой спокойной. Умиротворенной… умиротворяющей. Она грациозна и величественна. Человек заточил её, посадил в стеклянную тюрьму. Я освобожу её.
Стою перед ней, как перед монолитом, как перед исполнителем желаний хочется пасть на колени и пожелать, чтобы все это исчезло.
В пустую голову врывается скрип двери и кашель полковника. Я в растерянности закидываю ракетницу на плечо, навожу прицел на реактор. Трепещи голиаф, Давид пришёл.
– Артур, стой. – полковник, полусогнувшись держится одной рукой за грудь, другую вытянул в мою сторону. Он кашляет и тяжело дышит. – Постой, парень, не глупи. Ты уже погубил столько народу, хватит, это их выбор… они счастливы.
– Мне очень жаль тебя, что ты потерял жену и ребенка. Что ты из-за имплантатов потерял возможность вернуться к ним. Но эти люди, они не виноваты. Среди
